— Подожди, стой! Нам надо в магазин!
— Что? Сейчас? Нет времени!
— Сразу видно, что ты бродяга! А еще рассчитывал на мою любовь! Разве можно в гости с пустыми руками? Нет! Элементарные правила приличия.
Его поразило то, насколько откровенно она с ним стала общаться.
— Хорошо, только быстро, быстро. Я тебе помогу, я знаю, что нам надо купить. Не тратить же зря твои бесценные деньги!
— Молодец! Ты прав! Мне как раз нужен такой человек, как ты, который будет мне говорить: куда можно тратить мои деньги, а куда нельзя.
— Рад помочь, мадам, держите тележку, я буду скидывать продукты.
Ей давно не было так легко и весело. А ведь они всего лишь пришли в самый обычный магазин с продуктами.
— Ты знаешь, я редко хожу сама по магазинам, у меня есть, то есть была, помощница, которая занималась хозяйством.
— Ну, ты удивила! Можешь не объяснять мне ничего, я же понимаю, что тебе руки нужны не для того, чтобы посуду мыть и лук резать. Эта участь, как полагается, достается самым обычным людям, вроде меня.
— А где тебе приходилось резать овощи и посуду мыть? — она только успевала складывать аккуратно пакеты в тележку. Он засмущался, но быстро сообразил, что сам вызвался откровенничать и теперь нечего скрывать.
— Хорошо, я скажу, только тогда возьмем еще порошок, мыло, шампуни, можно? — она радостно повернула в хозяйственный отдел.
— Два раза в неделю я подрабатываю здесь в доме неподалеку у одного мужчины, он сутенер.
— А ты что там делаешь?
— Посуду мою! — было видно, что ему стыдно в этом признаваться. — Но меня там кормят и выдают продукты, еще он постельное белье дал. Даже не он, а женщина, которая тоже там работает. Она вроде тебя… Обслуживает всех…
— Тебе нравится там работать?
— Нравится с ней разговаривать, она добрая, мне жалко ее. А тебя вот нисколько не жалко. Ты — жестокая, а она по глупости своей попала в этот дом и не знает, как оттуда выбраться, понимаешь?
— А что ей мешает?
— Да денег нет, отбирает он все у нее, говорит, что потом отдаст.
Они вышли из магазина и направились в сторону дома мальчика.
— Если бы я только знал, как ее оттуда вытащить, но ведь всем не поможешь!
— Кто такое тебе сказал?
— Я сам вижу. Но ты можешь тоже попытаться. Ганди голодал, например, помнишь? Но мы тоже голодаем, постоянно, и ничего хорошего из этого не входит. Значит мы не такие святые, как великий Ганди.
— Я думаю, мы все одинаковые и разные одновременно.
— Тссс, — он показал ей, что надо идти тихо, не шуметь. Они пришли в квартиру, где жили человек пятнадцать. Первыми встречать гостей вышла огромная белая кошка, за которой появилась другая, а следом за ними — маленький котенок.
— Это еще не все животные, моя бабушка собирает их, нравятся они ей. Говорит, тепло от них исходит такое, что люди становятся лучше и злость вся улетучивается. Идем на кухню.
На кухне в манеже сидели два годовалых ребенка, и вокруг не было никаких взрослых. Мария отметила, что все прибрано, но очень пусто. Никакой мебели не было. Всего в квартире было четыре комнаты, и кровать стояла лишь в одной из них.
— Почему здесь одна всего кровать?
— Здесь спит старая хозяйка, она сдает нам комнаты и достаточно добра. Не рассказывает полиции, что мы здесь живем. Нас выгонят сразу. Только у меня скоро появятся документы, у остальных — нет.
— Хорошо, давай накормим животных. А что с этими детьми? Они чьи? Разве можно оставлять их одних?
— А что, меня оставляли, я всю жизнь один — везде и всегда, разве плохо вырос? Нет! Все умею! Ты тоже много умеешь, но рассказывать об этом никому не собираешься!
— На корабле вас было намного больше, где все остальные?
— Ты права, нас вообще намного больше. И с документами, и без документов. В этом доме еще три квартиры снимают сразу несколько семей. В одной — с двумя комнатами и без душа — живут пятнадцать человек. Возможно, кто-то уже умер, я давно к ним не заходил, денег не было.
Через мгновение они уже были в той квартире. И там встретил Марию запах смерти. Она хорошо его знала с самого детства. Запах лекарств, больницы и смерти всегда был рядом. Открыла дверь старая женщина, в глазах которой читалось безумие.
— Зачем ты открыла дверь? Ты же не понимаешь, кто там пришел!
— Эй, не волнуйся, это я, Патрик! Привел к вам в гости одну прелестную девушку, она желает помочь вам.
— Пусть убирается! Нечего ей здесь делать! Передай ей, что все благие намерения ведут в ад!
— А я не боюсь ада! — она громко бросила пакет с яблоками к кровати мужчин, который лежал с повязкой на голове, плотно укутавшись в одеяло. — Мне и так предстоит гореть в аду так долго, что другие об этом могут лишь мечтать!
— А ты смелая! Не боишься, что я тебя изнасилую сейчас? Хороша ведь!
— Давай, не боюсь, могу даже сделать так, что тебе действительно понравится, не придется насиловать.
— Ой, какая, безумная! Т где ее нашел, Патрик?! А? Ты где?!
Теперь Мария заметила, что эти слова обидели мальчика, он испытывал к ней самые нежные чувства и теперь понял, что он просто маленький мальчик. Она тоже стала звать его.
— Иди сюда, помоги мне поправить постель, и вообще здесь уборку надо сделать!
— Некогда нам, хочешь — оставь здесь денег — и уходим. Нет — значит я один пошел, вся семья ушла просить милостыню на праздник.
— Какой праздник? — мужчина приподнялся на кровати.
— Не знаю, на острове, где мы обычно улиток собираем. После двух часов будет платный вход — нам нельзя опоздать!
— Но сейчас только одиннадцать часов утра, мы успеем здесь убраться!
Мальчик не смог отказать. За час они вынесли из дома мешки с мусором, мальчик сбегал еще в магазин и купил несколько пакетов с конфетами. Теперь, оглядывая незнакомый дом, ей хотелось кричать от радости — так хорошо там стало.
— Спасибо, милая, прости, что нагрубил тебе. Жена совсем больная, я болею, и работать пока не могу, худо нам, дети разбрелись неизвестно куда… Спасибо тебе, спасибо.
— Вечером, прошу вас, откройте дверь, я закажу вам ужин, из ресторана принесут пасту и пиццу. Не вздумайте платить, я обо всем позабочусь.
Мария и Патрик вышли из дома в направлении острова, где их ждала Тина.
Когда вы делаете добро другим, вы в первую очередь делаете добро себе.
Бенджамин Франклин
До острова они не просто шли. Они мчались, словно это был спор на выживание.
— Какое счастье, что я в балетках-тапочках! Не представляю, как бы сейчас бежала на шпильках!
