– Али, ты меня слышала? Я спросил, как ты думаешь: мы влюблены?
Ее лицо все еще было спрятано у него на груди, и голос прозвучал приглушенно:
– Я не знаю.
– Как это так – ты не знаешь? Почему? – Он резко сел в постели.
Александра перевернулась на спину, положила голову ему на колени и растянулась поперек постели. Он погладил ее волосы с такой нежностью, что ее глаза вдруг наполнились слезами.
– Ты меня растрогал, – прошептала она.
– Ты так и не ответила на мой вопрос.
Александра вытянула шею, чтобы заглянуть ему в лицо. Его выражение поразило ее своей непривычной серьезностью. У нее сжалось сердце.
– Нет, не ответила, – сказала она тихо и сжала его руку.
В последнюю неделю июля Андреас вылетел в Германию и начал тренировки на «Ринге». Три дня спустя, когда Александра открыла на звонок свою входную дверь, он предстал перед ней.
– Живо снимай этот халат и едем со мной.
– Господи, Алессандро, что ты здесь делаешь?
Он перешагнул через порог и схватил ее за руки.
– Разве ты не рада меня видеть?
– Конечно, рада! – Она бросилась ему на шею и принялась покрывать его лицо поцелуями. – Но ведь тебя здесь нет, ты в Германии.
– Совершенно верно, – сказал Андреас. – Я привидение, большое и сильное привидение, и я приказываю тебе раздеться, вернее, переодеться, и ехать со мной!
Она улыбнулась и вытерла тыльной стороной ладони выступившие на глазах слезы.
– Да, Алессандро.
Он гнал ее машину как безумный по мокрым лондонским улицам и остановился на углу Бейкер-стрит. Там он захлопнул и запер дверцу с водительской стороны, обошел машину, открыл дверцу для Александры и взял ее под руку.
– Закрой глаза, Али. И не открывай, пока я не скажу.
Она повиновалась.
– Иногда ты ведешь себя прямо как прусский фельдфебель, Алессандро.
Он провел ее по улице и завел в магазин.
– Пахнет животными, – громко сказала Александра.
– Теперь смотри.
Она открыла глаза и уставилась на очаровательного щенка золотого ретривера, стоявшего перед ней на прилавке на расползающихся ножках. Продавец в коричневом костюме улыбался ей из-за прилавка.
– Возьми его, – сказал Андреас.
Александра взяла в руки щенка, прижалась щекой к его бархатистой шерстке.
– Так, – продолжал Андреас, – теперь поставь его обратно и слушай меня. У тебя есть выбор. Или я дарю тебе этого щенка в память обо мне…
Все оживление погасло в лице у Александры. Мысль о том, что он уезжает навсегда, оказалась для нее куда более сильным ударом, чем она могла вообразить.
– …или ты немедленно вернешься домой, упакуешь самые необходимые вещи и летишь со мной сегодня вечером в Бонн. Щенка заберем в другой раз.
Александра была как во сне.
– К тому времени его продадут, – рассеянно обронила она.
– Это весьма вероятно, – вставил продавец.
– Найдем другого.
Она покачала головой.
– Второго такого уже не будет.
– Али, дорогая моя, ну постарайся быть серьезной.
– Ладно, – задумчиво проговорила Александра, – я буду серьезной. – Она дернула его за рукав плаща. – Давай выйдем на улицу.
– Одну минутку, – бросил Андреас продавцу и вышел следом за Александрой на мокрый от дождя тротуар.
Александра стояла на расстоянии вытянутой руки. Крупные дождевые капли падали ей на ресницы, скатывались по лицу, размазывая тушь по щекам. Она сделала глубокий вздох и посмотрела ему прямо в глаза.
– Щенок просто неотразим, Андреас. Ты тоже неотразим. Но если уж мне придется выбирать между вами, я хочу тебя кое о чем спросить. Что у тебя на уме? Летнее приключение? Легкая интрижка? Секс в свободное от гонок время?
Мысли у Андреаса путались; эти проклятущие глаза, сейчас прохладно-серые, выбивали почву у него из-под ног. Она сводила его с ума своей абсолютной непредсказуемостью. Только что она была мягкой, нежной и сладкой, как шоколадное суфле, а через минуту взбрыкивала, как норовистая лошадь, или становилась вот такой, как сейчас, словно вызывала его на бой!
– Ты промокнешь, Али, – сказал он и провел рукой по ее мокрым волосам. Она отступила назад, и он вздохнул. – Я хочу, чтобы ты была со мной. Разве тебе этого мало?
– Мало.
Он оглянулся на открытую дверь магазина; продавец поглаживал щенка и с любопытством глазел на них. В голосе Андреаса, когда он заговорил, послышалось раздражение: ему не нравилось, когда его загоняли в угол.
– На такой вопрос я не могу ответить сразу, Али.
– В таком случае я, пожалуй, возьму щенка, – тихо сказала она.
– Я так и понял.
Они замерли в неподвижности – две фигуры, застигнутые лондонским дождем. Андреасу казалось, что огромный разноцветный воздушный шар лопнул, злонамеренно проколотый иголкой: все его веселье, жизнерадостность, заново обретенный душевный покой как кровь вытекали из него на залитый дождем тротуар.
– Ну как? – спросила она. – Скажем продавцу, что мы его покупаем?
Он не сводил с нее глаз. Высокая, бесстрашная, неумолимая, она стояла не шевелясь, ожидая его ответа. Андреас вдруг ощутил шок, похожий на сильный удар в солнечное сплетение. Может, именно это имел в виду Герман Рудесхайм, когда говорил об одной-единственной женщине? Он вдруг понял, что поступил бы как дурак, если бы позволил ей уйти. Ладно, допустим, она ловко его подловила. Он собирался заставить ее выбирать, хотел предъявить ей шутливый ультиматум, а она все перевернула с ног на голову и перепасовала мяч на его половину поля, но даже в этом случае…
Он заставил ее вытащить руки из карманов слишком тонкого жакета, нежно поцеловал их одну за другой, согрел своим дыханием, а потом поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Я сам не знал, – простодушно признался Андреас, – как сильно ты мне нужна. Я не знал, что это навсегда. Я думал, проведем вместе лето, повеселимся, а там видно будет…
– Андреас… – в растерянности перебила его Александра.
– Нет, погоди, дай мне закончить, Али. Я не могу потерять тебя. Ни за что. – Он увидел, как ее глаза наполняются слезами. – Я не самый большой романтик, и это все, что я могу из себя выжать…
– Я и не думала связывать тебя обязательствами, Андреас, честное слово. Прошу тебя, не говори ничего, если на самом деле этого не думаешь!
– Неужели ты не знаешь, что я никогда не сказал бы ничего подобного, если бы не был твердо уверен?
Он обнял ее и крепко прижал к себе, стараясь унять охватившую ее дрожь, защитить от дождя. На несколько мгновений она дала себе волю и разрыдалась у него на груди от облегчения, потом подняла голову, и он с изумлением увидел, как у него на глазах ее серые глаза сменили цвет на зеленый.
