– Что ты хочешь?!
Усмехаюсь. Именно сейчас задрать эту короткую юбку и освежить воспоминания вчерашнего утра. Естественно, не говорю это вслух, чтобы она сразу не сбежала, но смотрю на нее в упор. Для такой девушки как Ася секс не может быть просто так развлечением, «единоразовой акцией», как она выразилась, и я предполагаю, что вредина нацепила маску пофигизма именно потому, что обиделась из-за денег, которые я предложил. Но я не знаю, как вдолбить ей в голову, что для меня это мелочь и я лишь хочу помочь отдать долги и уйти с нелюбимой работы, а главное, избавить себя от мучений лицезреть, как она танцует в клубе на глазах похотливой толпы. И да, я нисколько не считаю ее продажной особой.
– Тебя! – после затянувшегося молчания отвечаю я.
Ася не знает, как реагировать на мои слова, старается скрыть свое смущение, но я уже слишком хорошо ее знаю и вижу это.
Понимая, что давить на нее бессмысленно, я предпринимаю единственно верное на мой взгляд решение – попытаться объясниться.
– Ты неправильно поняла меня вчера…
Она перебивает и эмоционально спрашивает:
– А как я должна была это понять?!
Подхожу к ней максимально близко и, оставив ее вопрос висеть в воздухе, говорю:
– Я не хочу с тобой ссориться и не буду на тебя давить!
Тут я немного привираю. Я найду другой способ побыстрее закрыть ее долги и заставить покинуть мой клуб, но пусть сейчас она думает так.
Девушка опять пытается возмутиться.
– Марк, я не…
Но я закрываю ее невыносимый рот своими губами. Лучше пусть целует меня, чем выносит мне мозги.
Несколько секунд Ася тщетно пытается отодвинуть меня руками, но я слишком настойчив и слишком крепко держу ее, чтобы она могла вырваться. Потом девушка прекращает сопротивляться и позволяет мне целовать себя, а затем с каждой следующей секундой она включается в наше взаимное помешательство: запускает пальцы мне в волосы, вжимаясь своим телом в мое, сплетает наши языки в первобытном танце страсти…
Моя горячая девочка забывает, что не хотела сюда идти, не хотела со мной общаться, не хотела меня целовать. Она теряется в водовороте своих ощущений, и я, воспользовавшись этим, усаживаю ее на стол и протискиваюсь между ее бедер. Поскольку возражений не следует, я начинаю продвигаться дальше в своем плане отвоевывания новых территорий…
В самый разгар освобождения ее тела от лишней одежды в кабинет заглядывает Марго:
– Марк, ты…
Ее слова обрываются вместе с нашим поцелуем. Ася, бросив на меня стыдливый взгляд, отодвигается, слезает со стола в спешке, поправляя одежду. Я поднимаю с пола то, что успел с нее снять, понимая, что, даже если сейчас выпровожу женщину за дверь, продолжения в моем кабинете не будет.
Отдаю девушке подобранные вещи и, смотря в глаза, бескомпромиссно заявляю:
– Я заберу тебя после последнего выступления.
Она смущается, что это слышит Марго, но, по крайней мере, не возражает. А я уже вскрыл карты и не желаю больше прятать от всех, что Ася для меня особенная. Ничего не говоря и даже не кивнув, девушка проносится мимо моего менеджера и скрывается за дверью. Надеюсь, она что-нибудь снова не нафантазирует, и вечером у меня мы завершим начатое.
Поворачиваюсь к Маргарите и молча жду объяснений, что за причина испортила мои планы.
– Я стучала… – первое, что озвучивает она.
Киваю и продолжаю ждать объяснений.
Женщина, бросив на меня тоскливый взгляд, открывает папку и начинает раскрывать причины своего появления. Понимаю, что дела никто не отменял, и заставляю себя включиться в работу.
22 глава. Бегство.
Мое тело и мой разум, не придя к консенсусу, разошлись в разные стороны. Я опять едва не позволила ему овладеть мной и боюсь, что это произойдет снова. Почему?! Потому что Марк обладает надо мной какой-то сверхъестественной и не поддающейся объяснению и логике властью. Когда он рядом, функция головного мозга, такая как мышление, атрофируется, а психический процесс в виде ощущений обостряется, и я чувствую очень остро его дыхание, его прикосновение, его поцелуи… и пропадаю в них…
Войти как ни в чем не бывало в гримерку очень сложно, но я пытаюсь прикрепить на лицо обычное спокойное выражение и заставляю себя это сделать.
– Так быстро перепихнулись?!
Злата смотрит с нескрываемой злостью во взгляде.
Если бы это не было почти правдой, я бы попробовала огрызнуться, а так молча направляюсь к своему месту. Но, наверно, действительно на воре шапка горит, поскольку белокурая язва продолжает в своемрепертуаре:
– Зачем ты работаешь?! Рассчитываешь найти мужика побогаче или чувствуешь, что у Маркуши еще на пару раз и все?!
– Отстань от нее! – гаркает Надя и внимательно вглядывается в мое лицо.
– Не думаю, что Марк – надежный вариант, – неожиданно подает голос Матильда. – Его максимум хватит пустить пыль в глаза, получить желаемое и слиться.
– Но, девочки, он раньше никогда ни с кем не путался в клубе, а тут… – вступается Лилу, но Злата снова все опошливает.
– Просто решил посмотреть, на какой день недотрога раздвинет ноги!
Я по-прежнему не вступаю в диалог и молча расчесываю спутанные Марком волосы, словно этот разговор меня не касается. Однако все мое спокойствие – это только маска самообладания, выдрессированная годами, и которую удалось содрать с меня только единственному человеку – мужчине, которого сейчас обсуждают. Вздыхаю и искренне надеюсь, что Злату надолго не хватит, поскольку мое терпение все-таки не безгранично. Но пока я могу держать свои эмоции под контролем, я не ввязываюсь в войну и пытаюсь добиться хотя бы нейтралитета.
Первым делом входя в зал, я с опаской бросаю взгляд на столик, где сидел тот отвратительный тип. Конечно, глупо думать, что если он снова в клубе, то должен находиться именно там, но я все равно чувствую облегчение, не увидев его на диване.
Пробежавшись глазами по залу для подстраховки, я окончательно успокаиваюсь и начинаю обходить столики с вымуштрованной улыбкой.
Встретившись глазами с Марком, сидящим на месте посетителей, я теряюсь и застываю вместе с заученной улыбкой на лице. По мне скользит его жадный раздевающий взгляд, который резко поднимает температуру в моем теле до опасной и опускает кончики моих губ, стерев неестественную улыбку. Взмах руки, подзывающий меня, и мгновенно во мне срабатывает щелчок, который переключает мою покладистость на ослиное упрямство, и оно подбивает сделать все наоборот. Стою еще несколько секунд, борясь между не хочу и надо, но потом заставляю себя делать то, что должна – подчиняюсь приказанию босса. Прячу свои ослиные уши, не торопясь иду к Марку, все еще никак не утихомирив булькающую лаву злости, накрывшую меня.
