Красиво переставляя свои до омерзения длинные ноги, Яна подводит нас к столу и желает хорошего вечера. Телепатия видимо все-таки существует, потому что на меня она смотрит с опаской.
— Ну что? — распахнув меню, Роберт как ни в чем не бывало мне подмигивает. — Разрешишь заказать для тебя, Снежок?
Меня хватает лишь на то, чтобы отрицательно мотнуть головой и уткнуться взглядом в страницы. Сейчас его улыбка, которой он так щедро разбрасывается направо и налево, меня жутко раздражает. В голове всплывают слова Даши: «Ты же видишь, какой он. Нет ни одного человека, который бы его не обожал». Пробыв в столице четыре дня, я готова признать, что так оно и есть. Да, Роберта все любят, и на сегодняшний день в моих глазах это его главный и единственный недостаток.
— Так, мама от моих услуг отказалась, — долетает до меня его беззаботный голос. — Тогда выберу тебе, зайчонок.
— Ты сказал, что тут есть макароны, — пищит Полинка. — А с чем они? Есть с сыром?
Под их милый треп я продолжаю таращиться в первую страницу меню, гадая как бы поскорее взять себя в руки. Даже то, что с каждым днем расцветают отношения отца и дочери, не радуют мою угольно черную душу. Я не знаю, как справиться с тем, что со мной происходит. У меня больше не получается быть той, кем я была до затянувшегося визита Роберта к нам в Иркутск.
— Мам, мы заказали пасту с чернилами! — весело сообщает Полина, когда я наконец отдираю взгляд от названия блюд.
— Молодцы, — с натянутой улыбкой бормочу я, захлопывая меню. — Я буду овощной салат и жюльен.
— Десерт выберешь? — уточняет Роберт.
Я встречаюсь с ним глазами ровно для того, чтобы продемонстрировать, что со мной все хорошо. Пусть я и превратилась в неврастеничку, но сыграть в нормальность все еще способна. Мне просто нужно время, чтобы привести себя в чувство, и ему ни к чему видеть жалкий промежуточный результат.
— Почему нет? — пожимаю плечами. — Пусть будет клафути.
На обратном пути домой, сидя в машине Роберта прилично объевшейся, я благодарю себя за подобную выдержку. Спустя полчаса эпизод с обменом улыбками между ним и администраторшей наконец вылетел у меня из головы, и я смогла достойно включиться в беседу. В итоге разрекламированное шоколадное пирожное мы доедали втроем, а еще путем общего голосования определили планы на завтрашний день. Полина изъявила «оригинальное» желание прогуляться по магазинам, на что Роберт предложил посетить музей уникальных кукол на Покровке. Его идея была принята единогласно, причем мой голос звучал громче остальных. Еще одну прогулку по детскому миру я бы не вынесла.
— Как тебе ужин? — незаметно приобняв меня в дверях прихожей, интересуется Роберт. — Кухня понравилась?
— Понравилась. Поэтому пирожное далеко не убирай. Доем его на завтрак.
Замерев в неудобной позе с его рукой на талии, я неловко сбрасываю с ног туфли. Не хочу, чтобы он сразу меня отпускал. Хочу, чтобы обнимал подольше.
— Если только Полинка тебя не опередит, — посмеивается он, кивая вглубь квартиры, куда унеслась наша дочь. — Ко мне сегодня придешь?
От интимного тона я краснею и, пихнув его локтем, смущенно бормочу «Посмотрим». Вероятно это Москва и ее загазованный воздух понижают мое айкью. Веду себя как конченая идиотка.
— Ну что? Выбрала? — плюхнувшись на диван, Роберт приобнимает Полинку, водящей пультом по экрану в поисках мультика, и глазами указывает рядом с собой. Давай-ка садись.
Решив перестать вести себя как перепуганная лань, я делаю, как он просит, и даже вытягиваю ступни на кушетку. Вдруг хочется улыбаться. Мы и впрямь как настоящая семья: после ужина собрались на совместный кинопросмотр.
— Выбрала! — торжественно объявляет Полина, щелкая пультом. — Будем смотреть мультик про души. Он мне нравится.
Мне этот мультфильм тоже понравился, поэтому для удобства я откидываюсь назад и ощущаю под затылком руку Роберта.
— Не против? — чуть насмешливо уточняет он.
— Это же твой диван.
— Квартира кстати тоже. То есть на собственной территории я имею полный кард-бланш?
Вот теперь я беззвучно смеюсь. Ну что за человек? Любой разговор сведет к своей излюбленной теме.
— Тише, пожалуйста! — тоном возмущенной библиотекарши шипит Полина. — Уже началось.
Но добиться тишины ей не удается, потому что ровно в этот самый момент раздается трель телефонной мелодии из кармана Роберта. Достав мобильный, он на секунду задерживается взглядом на экране и встает.
— Начинайте пока без меня, ладно?
— Привет… — долетает его удаляющийся голос. — Что у тебя с голосом?
Стихнувший зуд на коже вновь оживает, отравляя собой нервные окончания. Кадры на экране сменяются один за другим, но я едва их замечаю. Кровь туго пульсирует, старательно разгоняя аллерген по телу. Подглядеть имя звонящего получилось случайно — глаза сами собой на экран посмотрели. Собеседник, у которого что-то случилось с голосом, записан у него как «Эля жена».
50
Роберт
Открыв глаза, я первым делом смотрю на соседнюю подушку. Пусто. Ничего интересного я не проспал. Выходит, очередной уход Рады посреди совместного кинопросмотра был не маневром, позволяющим тайком навестить мою спальню, и я снова чем-то ей не угодил.
Рада, которую я знаю, не похожа на излишне рефлексирующую неврастеничку, поэтому скорее всего нам действительно требуется разговор. Эта мысль заставляет меня инстинктивно поморщится. Эхо брачной жизни. Слишком много было этих разговоров «по душам», а потому психика от подобной идеи старательно защищается. Приходится себе напоминать, что Рада — не Эля, и в принципе отличается от среднестатистических женщин. Она честная, прямолинейная и крепко стоит на ногах, и едва ли скатится в обвинения «ты не пытаешься слышать мою душу».
С этими мыслями я иду в душ, а после примерно на полтора часа погрязаю в телефонных звонках. В офисе все на ушах стоят из-за моего спонтанного отпуска. Кажется будто за годы работы все бизнес процессы давно налажены, но стоит пропасть с радаров, как выясняется, что всем-то ты нужен. И менеджерам, и клиентам, и поставщикам. Дашка как-то пошутила, что моя социальная востребованность однажды выйдет мне боком. Выходит, не пошутила.
На кухне я вижу Раду. Стоит у плиты полностью одетая, помешивает в кастрюле что-то кипящее. Судя по запаху — молочная каша.
Осторожно коснувшись ее талии, я заглядываю ей за плечо.
— Доброе утро.
Да, точно каша. Овсяная, которую я не ем.
— Доброе, — безо всяких эмоции отзывается она. — Сделать тебе кофе?
— Буду признателен, — соглашаюсь я, думая, что с таким ее настроем однозначно можно работать. Если женщина тобой не довольна, но готова заботиться, значит не все так плохо.
Выверенными движениями Рада тычет в кнопки на кофемашине, будто заранее это отрепетировала, и через минуту опускает передо мной чашку эспрессо. Да, с этим однозначно можно иметь дело. Во-первых, она помнит, какой кофе я пью, во-вторых, не попыталась ненароком вылить мне его на ширинку.
— Как спала?
— Нормально, спасибо. — Все так же без эмоций.
— А я тебя ждал.
Говорю это для того, чтобы перевести воздух на кухне от промозглого нуля в плюс и заодно создать провокацию. Пусть фыркнет или съязвит, а дальше начнем разбираться в причинах.
— Я купила билеты в Иркутск на завтра, — чеканит она вместо этого. — Нужно возвращаться на работу.
Что ж. Создал провокацию — получи еще одну в ответ. Ну а если серьезно, у меня нет слов. Хотя есть парочка. Какого черта?
Отодвинув чашку, я выхожу из-за стола. Плечи Рады заметно напрягаются, но она продолжает гордо стоять ко мне спиной.
— Давай-ка поговорим, Снежок, — я аккуратно разворачиваю ее к себе. — Ты же вроде взрослая девочка уже, чтобы так по-детски сбегать.
Рада задирает голову и спокойно смотрит мне в глаза. Ее взгляд, обычно яркий и смеющийся, сейчас закрытый и пустой. Будто смотришь на унылую бетонную стену.
