ласковый.
– Здравствуй, мамулечка! – мой голос дрогнул, к горлу подкатил ком. Хорошо, что она не видит моих слез.
– Ты плачешь? – заботливо спросила мама, будто почувствовав мою душу на таком далеком расстоянии от дома.
– Нет, ты что! – успокоила ее я. Не хочу ее волновать. – Я хотела спросить, как у вас с папой дела. Я давно не звонила вам. Бабушка каждый вечер с тобой разговаривает, а я нет. Прости меня, пожалуйста.
– Не извиняйся, дорогая. Я понимаю, что тебе там весело, и вы с Максом вечно что-нибудь придумываете. Мы с папой в гостях. Наши мужчины наконец-то достроили гараж у дяди Саши, и он повез всех нас на шашлыки на Волгу. Днем купались, сейчас у костра греемся, скоро домой поедем. Папа передает тебе большой и жирный привет (смеется). Вчера я закрыла несколько банок компота. Закрывалка сломалась, пришлось хорошенько помучиться. Устала! Как у кукамайки здоровье? Я ее спрашиваю, а она все время говорит: "Хорошо, бегаю!".
– Сойдет. Сегодня не жаловалась. Вчера Максим приходил. Она вокруг нас бегала, словно мы маленькие: все хотела лишнюю ложку супа в рот положить, – смеюсь я, вспоминая вчерашний день. – Потом мы с ним валялись на полу, приходили в себя.
– Она такая, – засмеялась мама. – А дедушка что?
– Дедушка сказал, что завтра козлятник будет переносить на чердак в сарае. Он у него подсох в огороде. Максима, скорее всего, попросят помочь.
– Ясненько. Ну ладно, Кристин, я пошла, а то здесь помощь с ухой нужна.
– Хорошо, пока, мамуль.
– Пока, дочь, береги себя.
– И ты себя, мамочка. Папе привет!
– Хорошо. Не грусти там, отсыпайся, пока есть возможность.
– Не хочется спать в такую хорошую погоду.
– Ну ладно, я пошла. Береги себя. Целую.
– Я тоже тебя, – ласково сказала я и с счастливой улыбкой нажала на красную кнопку.
Вот оно счастье – иметь любимую семью. Я рада, что родители не тухнут дома, а выбрались в свет с компанией друзей. Иногда мне жалко было на них смотреть, когда они сидели на выходных перед телевизором, если по дому не было дел. Они ведь еще молодые и должны весело проводить время, а мама любит пообщаться с людьми.
Тепло разливается по всему моему телу. Широкая блаженная улыбка ни сходит с него уже в течение часа. Я пересказала бабушке наш разговор, потому что она заметила его. А сейчас я лежу на диване в обнимку с бабушкой, как в далеком детстве, и смотрю по телевизору какой-то воскресный фильм. От бабушки веет лаской и нежностью мамы, а как иначе, ведь она тоже в свое время была мамой такой же глупой, молодой и эмоциональной девочки.
По росе на паутинках бегали маленькие солнышки. Предрассветный туман давно рассеялся, а звезды уже померкли на голубом потолке мира. Алое предрассветное небо выцвело, становясь голубым. Мои тапочки, которыми меня снабдила бабушка, промокли насквозь, но холода я не чувствовала.
– Знаешь, о чем я сейчас жутко жалею? – прервал тишину мой брат.
– О чем же? – поинтересовалась я.
– Я думаю, что мы поступили глупо, не проверив следы в овраге в тот же день, – выдохнул Макс.
– Да, я тоже, – призналась я. – Сейчас мы можем лишь полагать, что те волки существуют на самом деле, но за эти недели после стольких дождей от них не могло остаться ничего.
– Правда, я вот думаю…
– Никакого большого леса Макс! – прервала я его, пока он не начал своими хитрыми уловками выманивать из меня информацию.
– Хорошо-хорошо. Но есть у меня тут одна идейка…
– Нет! Никаких идей! И не смей идти туда один. Вообще перестань думать об этих волках.
Я и сама, признаться честно, готова была начать молиться, лишь бы увидеть их снова и на этот раз сделать пару кадров, подтверждающих их существование, но рисковать своей жизнью ни в коем случае не нужно. Этот сумасшедший считает, что очень интересно найти огромных волков, да и обнаружение нового вида гигантов внесет наши имена в учебники истории и биологии.
– Знаешь, – начала я, – я совсем не хочу, чтобы их обнаружил еще кто-то. Вдруг им удалось выжить только оттого, что их пока никто не заметил. Помнишь сумчатых волков? А сколько еще видов животных человечество уничтожило "из интереса"?
– Да, в этот раз ты права. Наверное, оставив в покое этих странных волков, мы сохраним один вид животных. Но также помни, – голос Макса стал грозным и мрачным. Он принял такой вид, будто оглашает тяжелый приговор. – Смерть невиновного человека, исчезновение людей – на нашей совести. Мы видели их. Мы не знаем, жили ли они раньше здесь или только что прибыли, но мы видели их и…
– Нам никто не поверит. Я буду надеяться на то, что никто так и не столкнется с ними, а они сжалятся над теми людьми. Если они объявят себя, то тогда…
– Тогда на наших руках будет чужая кровь…
– Нет, не будет ничьей крови. В лес не ходят по одному. Если мы услышим о чем-то странном, то тогда сразу же обратимся к взрослым. Мы расскажем им. Придумаем что-нибудь. А пока я не хочу об этом думать. Нам и так с тобой сегодня придется заметно попотеть, перетаскивая козлятник на чердачный сеновал.
– Я всё же остаюсь при своем: это дело опасно оставлять в тайне. Я не стану рисковать своей жизнью – это я тебе обещаю, – остался при своем мнении Макс.
– Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом.
– Хорошо, – согласился брат.
Но войти в обычное русло беседы у нас так и не получилось: ни Макс, ни я не могли придумать что-то нейтральное. Я все еще думала о тех волках, он, вероятно, тоже. Я понимаю его рвение разузнать об этом больше, ведь это именно те приключения, которых мы ждали всю жизнь, но мечты – одно, а реальная опасность – совсем другое. Я не прощу себе, если из-за моего рвения к приключениям произойдет что-то плохое с моей семьей. Это дело нужно забыть.
Солнце высоко поднялось над горизонтом, роса постепенно высохла, а от розового утра не осталось и следа. Завершив свою утреннюю прогулку, мы вернулись домой, чтобы помочь деду.
Кукащейка переворачивал высушенную солнцем скошенную траву, чтобы просушить ее от росы. На сеновале нельзя хранить мокрую траву – из-за нее начнет гнить остальное сено.
Половина нашего огорода занимал козлятник, специально посеянный дедушкой, чтобы скашивать его на протяжении лета и иногда обеспечивать скотину свежей зеленой травой. За лето и осень дед успевал накосить три партии – козлятник растет быстро. Партия, которую
