Если ночью я был готов разнести свою комнату в щепки, то сейчас не могу позволить себе такую вот вольность. Ничего не могу себе позволить. Остается только молчать и слушать ее ужасающие рассказы о каком-то парне.
— Ну что ты молчишь? — Катя вздыхает. — Может, все-таки дать ему шанс? Посоветуй, — закидывает ногу на ногу и смотрит так, умоляюще, что ли. — По-дружески. У тебя явно было больше отношений, чем у меня.
Нормальных отношений у меня не было, и все примеры, что я могу привести, повергнут Катю в шок. Ну не рассказывать же ей, как отец подарил мне на шестнадцатилетие проститутку, в самом деле.
— Если тебе так противно, то лучше не стоит. — Замолкаю, чтобы подобрать слова. — Не стоит с ним общаться и видеться.
— Ну нет, как человек он мне нравится. Приятный. Просто… Я такой профан в поцелуях. Может, поэтому все получилось так невкусно?
Катя начинает рассуждать, что целовалась всего пару раз, но в школе при этом все ее почему-то все равно считают кокеткой и завоевательницей мужских сердец.
— Данис!
— М? — заторможенно поворачиваю голову. Смотрю на Токман, а сам хочу свалить отсюда как можно скорее.
— Так поможешь?
— В чем?
— Ты меня не слушал, что ли? Я говорю, давай потренируемся.
— Потренируемся?
— Боже! — Катя вскакивает с кровати и как заведенная начинает носиться по комнате. — Я для кого тут распиналась вообще?! Говорю же, давай парочку раз поцелуемся, я научусь и…
Видимо, я так на нее смотрю, что она решает не договаривать. Замолкает и начинает заламывать свои пальцы, собирая-разбирая разнообразные замки.
— Ну что? — вздыхает. — Тебе сложно, что ли?
— Не, — прокашливаюсь, — не сложно. Но это странно.
— Ну вот что тут странного? Мы же друзья? Друзья! А они в беде не бросают и помогают друг другу. Так что не ломайся, — приближается и кладет ладони на мои плечи, — а помогай.
Катина улыбка становится шире. Пропускаю очередной удар по самолюбию и никак не могу отвести взгляда от ее губ.
Глава 29
Я уже реально готов ее поцеловать. Но Катя резко отходит в сторону и, скосив глаза в окно, складывает руки на груди.
— Ладно, это шуточки, — поджимает губы, которые изредка покусывает. — И по поводу Нового года, в общем, родители меня к тебе не отпустят. Ну и на каникулы мы улетаем. Первого числа самолет.
— Я особо и не рассчитывал, что отпустят, — сую руки в карманы, застывая у Кати за спиной. — Твой отец меня терпит, чтобы ты не расстраивалась.
Катины плечи начинают подрагивать, и я набираюсь наглости, чтобы положить на них ладони, а потом вообще сгрести Катю в объятия.
Она теплая. От нее вкусно пахнет. А еще, когда она рядом, мир другой. Точно вам говорю. В нем приятно жить. В таком мире, где она со мной.
— Он просто переживает. А еще сказал, что твой папа, он…
— Он в розыске не первый год, да. Глобально он законченный м*дак.
— У вас совсем плохие отношения?
— Я уже не раз тебе отвечал.
— Знаю, просто никак не могу уложить это в голове.
— Тебе и не надо. Что будем делать? — заглядываю Кате в глаза.
Она медленно облизывает губы, а ее зрачки немного расширяются.
Я вляпался в нее с первого взгляда. Раз и навсегда. Но нам не нужно переходить черту.
Ее родители никогда не позволят. Я принесу ей только боль и страдания. Поэтому не стоит и начинать.
— Не знаю. Вообще, мама зовет тебя отпраздновать с нами Новый год.
— Новый год? — убираю руки от Кати, и она ежится. Меня слегка ведет и обдает холодом.
— Да. Ты же будешь один. Сам говорил. А я не хочу, чтобы ты был один. Особенно, — привстает на носочки, обхватив мое запястье пальцами, — когда есть я. Как ты можешь быть один в такой праздник, когда у тебя есть я?
Катя мягко смеется и переплетает наши пальцы. Мы часто так делаем. Держимся за руки. Но почему-то именно сегодня меня выносит от ее прикосновений. Они смешиваются со словами и превращаются во взрывоопасный коктейль.
— Я приду, — шепчу на одном дыхании и секундами позже повторяюсь, но уже громче.
Катя радостно хлопает в ладоши, а потом чмокает меня в щеку. Ее теплые губы оставляют невидимый след на моей коже. Даже дома, часами позже, я трогаю свою рожу, вспоминая это мимолетное прикосновение.
— Что тебе подарить? — перевожу тему в более безопасное русло. Катя может сутками болтать про шмотки, туфли, косметику и разные подарочки.
— Не знаю, — жмет плечами, а сама задумывается, прекрасно вижу по хитрому блеску глаз. — Хотя… Подари мне цветы. Много-много. В корзинках. Пять, нет, десять корзин цветов.
— Цветы?
Катя воодушевленно кивает. Подарить десять корзин цветов не проблема. Но они завянут и не оставят у нее обо мне воспоминаний. Нужно еще что-то, уже более существенное.
Пока я думаю, Катя открывает в комнате дверь, потому что по другую сторону истошно орет Вишня. Кошка уже выросла. И, честно говоря, характером пошла в хозяйку.
Не без улыбки смотрю на Катю, решая, что с подарком определюсь позже. До Нового года еще целые сутки. Что-нибудь придумаю.
— Ты за последние десять минут раза три посмотрел на часы. Тебе нужно ехать?
— Твой отец скоро вернется. Не хочу приносить проблем и сталкиваться…
Катя злобно стискивает челюсти. В какой-то момент даже отводит глаза, в уголках которых собираются слезы.
— Это не претензия, — торопливо пытаюсь разъяснить свою позицию, — просто не хочу скандалов. Он вообще в курсе про Новый год?
— Да. Он согласился. И даже миролюбиво. Кажется, мама его покусала и заразила новогодней лихорадкой. Они такие довольные последние дни ходят. Так что…
— Не будем рисковать. Сегодня я, пожалуй, поеду.
— Можно я с тобой? — в ее глазах появляется огонек. Порабощающая меня эмоция, когда отказать просто невозможно.
— Тебе не разрешают у меня быть.
— Никто не узнает. Поехали. Я хочу сыграть в боулинг.
Катя берет со стола телефон, рюкзак и замирает у двери.
Да-да, в отцовских владениях есть боулинг, кинотеатр, теннисный корт и собственная конюшня. По сути, никто этим никогда особо и не пользовался. Но понты всегда дороже…
— Ты идешь? Дан!
Послушно следую за ней по пятам. В машине прокручиваю наш разговор о парне, с которым она целовалась. Хотя больше теперь меня волнует ее шутка о поцелуе со мной…
Ей бы понравилось. Я думаю, что понравилось бы. Мысль о том, чтобы проверить, становится навязчивой. Я думаю об этом всю игру.
Пока Катя бросает очередной шар, пялюсь на ее задницу, но отвожу взгляд, как только она поворачивается.
— Я веду, — пританцовывает и подбегает к столику, чтобы сделать глоток лимонада, который буквально минут пятнадцать назад принесла повариха. Лично.
В прошлый свой визит Токман так нахваливала этот домашний лимонад, что сегодня Антонина решила проявить инициативу. Обычно вся еда согласовывается заранее.
Бросаю шар. Нарочно делаю это, не прилагая абсолютно никаких усилий. Он катится по центру, но едва ли доползает до середины дорожки и слетает в отбойник, не задев ни одной кегли.
Чуть позже мы сидим у меня в комнате. Катя валяется на кровати. На экране ползет заставка к фильму. Ее родители позвонили минут двадцать назад и предупредили, что заедут в гости к друзьям. Поэтому Катя решила остаться еще на часок.
— Принеси еще лимонад, — переворачивается на бок и протягивает стакан. — Пожалуйста.
Послушно иду вниз, не сразу соображая, что что-то не так. Пальто, брошенное на кресло в гостиной, горящий камин, который зажигают лишь по приезде отца.
Он дома.
Сатана вернулся.
Поворачиваю голову и вот теперь четко вижу его перед собой. Отец медленным шагом идет в мою сторону. В руке у него бокал. Он снова пил. А может, приехал уже нетрезвым.
Делаю шаг назад, с опаской поглядывая на лестницу. Не хочу, чтобы Катя с ним столкнулась. Никогда. Она никогда не должна его увидеть.
— Ты не один, мне сказали.
