Знакомиться, удивляться и думать, как жить дальше.
* * *
Говорят, что за все в жизни нужно платить. После года бесконечных судов о разводе и еще одного года одиночества легко было поверить, что Паша — моя награда. Других причин, как он мог появиться в моей жизни, словно и не существовало.
Но уже вечером выяснилось, что дела с этими кармическими платежами намного сложнее.
Только я почувствовала себя счастливой и начала верить в какое-то не совсем темное будущее, судьба выставила очередной счет и потребовала расплатиться.
— Женечка, что случилось? На тебе лица нет? — Света, будто почувствовала, что мне худо, пришла в гости.
— Случилось…
Телефон, по которому я только что говорила со своим адвокатом, выпал из рук.
— Девочка, не пугай меня так.
Сбросив растоптанные шлепанцы, в которых ходила между квартирами, Света ринулась ко мне и крепко обняла.
— С Машей все хорошо? — Она огляделась по сторонам.
— Да. С Машей… да. Спать уже легла. Все в порядке.
Хоть в доме было тепло, меня начало потряхивать.
— Тогда… Звонил кто-то?
Света наклонилась и подняла мой телефон.
Не в состоянии ничего ответить, я кивнула.
— Упырь, что ли? Бывший твой?
Я отрицательно качнула головой.
— Адвокат его? — продолжила угадывать соседка.
— Нет…
— Тогда кто еще? Только не говори, что Бояринов. Он мне только начал нравиться.
— Не Паша… — Я кое-как сглотнула. — Звонил мой адвокат. Слушание через неделю, и он думает, что у нас нет шансов.
— Чуть помедленнее. — Теперь уже Света затрясла головой. — С чего он это взял? Что за бред вообще?
Она точь-в-точь повторила мои слова, которые я сказала своему адвокату несколько минут назад.
— Он встречался с адвокатом Лени. У той стороны целая стратегия. Они собрали кучу документов, что квартира покупалась на деньги Лени. Какие-то договоры займа от знакомых, дарения от родственников… — Я закрыла лицо ладонями, пытаясь сдержать слезы. — А еще у него, оказывается, на работе были большие премии. И договор с агентством недвижимости мы, как назло, заключали на его имя.
— Жень… Но как это? — Света прижала меня к себе крепче. — Он же вечно ныл, что зарплата маленькая. Вы даже на море не наскребли. Твоя мамка постоянно вам одалживала. А бабка пакеты продуктов из магазинов носила.
— Я тоже так считала. А теперь…
Телефон лежал на тумбочке. Мой разговор с юристом уже давно закончился. Но его последняя фраза засела в голове крепко.
Я, как сейчас, слышала: «Половину стоимости квартиры он точно отсудит. Шансов у нас нет. А с учетом затрат на госпошлину и судебные расходы… У вашего мужа очень дорогой адвокат, так что итоговая сумма может оказаться равной стоимости квартиры. Мне жаль. Мне очень-очень жаль».
* * *
Как во времена моего развода, мы почти до полуночи просидели со Светой на кухне. Думали, как поступить, если Леня на самом деле заберет квартиру. Света предложила переехать к ней: «Тесно, но не в обиде. Все лучше, чем возвращаться к твоей мамаше».
Я пыталась представить, как буду объяснять Маше, почему наша квартира теперь принадлежит папе, и он не хочет, чтобы мы здесь жили.
На пару со Светой мы костерили Леню. За пару часов выяснили, что не помнили ничего хорошего, связанного с ним. Только Машу.
Спалось после новостей и этого разговора плохо. Я буквально насиловала себя сном. А утром вместе с болью в висках пришло четкое понимание, что мне не справиться без Паши.
Вот так просто.
Без споров с собой.
Без страха, что придется открыться ему полностью. Как и прежнему адвокату, рассказать не только о Маше, но и о своей прежней жизни. Со всеми некрасивыми подробностями, о которых не то что говорить — вспоминать было больно.
Так себе фея. Не самая лучшая кандидатка на то, чтобы жить вместе. Сплошная проблема, а не любовница.
Мне заранее было стыдно перед Пашей. За то, что так сильно разочарую. За то, что придется снова меня спасать.
Но, как я ни пыталась найти другой выход, его не было. Мой адвокат уже сдался. Еще до решения суда он проиграл Лене. Теперь мне нужен был тот, кто не сдается.
Света не задала ни одного вопроса, когда я попросила забрать Машу из сада. Она не стала интересоваться, во сколько я вернусь. Лишь благословила, будто заранее знала, какой трудный день у меня впереди.
Однако, перейти от решения к его реализации оказалось не так просто. В ответ на мой звонок, Паша прислал сообщение, что не может говорить. В течение дня его телефон был недоступен.
А когда настало время обеда… нашего обеда, я получила новое СМС: «Прости. Форс-мажор. Освободиться не смогу. Перезвоню тебе вечером. Пакуй чемодан».
Последняя часть сообщения, конечно, радовала. Паша не забыл обо мне. Но от отчаяния хотелось плакать.
Так, с желанием разреветься, я закончила уроки. Пряча красные глаза за стеклами очков, приехала домой. Чтобы хоть как-то себя занять, вымыла полы, приготовила ужин. Дважды включила и выключила компьютер. Без цели. Без надежды, что смогу поработать.
Боясь пропустить звонок от Паши, не вынимала телефон из кармана. Каждые десять минут смотрела на экран, как на икону.
А в пять, как раз когда пора было идти в детский сад, в дверь постучали.
Я ожидала кого угодно. От сантехника до Светы, но, к моему удивлению, на площадке оказался Леня.
— Не ждала? Привет. — Бывший расплылся в улыбке, словно был рад встрече.
— Здравствуй.
Наверное, правильным было бы распахнуть шире дверь и впустить Леню в квартиру. Но я с места сдвинуться не могла.
— Может, я зайду? А то мы как не родные.
Он покрепче перехватил папку, которую держал в руках.
— Не родные. — Я очнулась. — И приглашать не буду. Это не твой дом. Нечего тебе у меня делать.
— Ух, да я смотрю, зубки у кого-то прорезались.
Улыбку с Лениных губ как ластиком стерли. Взгляд стал серьезным, а на щеках заиграли желваки.
— Ты зачем пришел? Зубы проверить?
От злости у меня даже ладони зачесались. Так и хотелось влепить этому подонку пощечину. Даже во время развода не чувствовала себя такой кровожадной, как сейчас.
— Ясно. Понятно. — Леня смерил меня холодным взглядом. — В гордую будем играть?
— Я с тобой уже наигралась. Найди себе другую игрушку.
— Ничему тебя жизнь не учит. А зря. — Оглянувшись по сторонам, Лена раскрыл свою папку и достал бумаги. — Я вообще-то с добрыми вестями. Предложение у меня для тебя есть. Щедрое!
— Единственное хорошее, что ты можешь для меня сделать, это убраться. Насовсем.
— А я и уберусь,
