Мое дыхание сбивается, как и всегда, когда он говорит подобные вещи. Как будто у него есть прямой доступ ко всем струнам моего сердца, и он обводит каждую из них вокруг пальца.
— Я скучаю по тебе, — говорю я честно.
На его лице появляется легкая улыбка. — Я тоже по тебе скучаю.
Мы оба лежим и просто смотрим друг на друга - единственный способ, которым мы можем быть вместе прямо сейчас. Это недостаточно близко, но это лучше, чем вообще не иметь возможности его видеть. Я начинаю думать, что, возможно, Мали права.
— Это красный флаг того, насколько мы зависимы друг от друга? — спрашиваю я.
Он не задумывается об этом ни на секунду. — Не для меня.
Что ж, это все, что имеет значение.
Мы вдвоем общаемся по Facetime — не особо много говорим, но обоим нужно знать, что другой рядом, — и мне удается наконец задремать под звук его дыхания.
Утро субботы должно быть единственным утром, когда у меня есть возможность выспаться. Когда у парней ранняя тренировка, это отодвигает мои занятия как минимум на два дополнительных часа. Во время плей-офф это еще больше. Но как бы я ни старалась, я просто не могу уснуть, как только солнце появляется над горизонтом.
Как будто мое тело знает, что Хейса нет рядом со мной.
Поэтому, быстро приняв душ и забежав за пончиками, я направляюсь прямо к его дому. Я наполовину ожидаю, что он будет еще спать, когда я приеду. Он никогда не любил просыпаться рано. Но, к моему удивлению, открыв дверь, я обнаруживаю его на кухне, готовящим кофе.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и в тот момент, когда я ставлю коробку с пончиками на остров, он бросается ко мне и обхватывает руками мое тело. Это подтверждение того, что он скучал по мне так же сильно, как и я по нему. И даже несмотря на все слова Мали о том, что раздельные ночи время от времени полезны для пар, меня это не настолько волнует, чтобы прекратить.
То, что он рядом, делает меня счастливой. Почему это должно быть плохо?
— Я принесла пончики, — говорю я, не двигаясь.
Он вдыхает мой запах и целует меня в макушку. — Я вижу это. Спасибо.
— Хотя я пока не хочу тебя отпускать.
— Хорошо, — отвечает он со смешком. — Потому что я тоже этого не хочу.
Мы остаемся там, обмениваясь ленивыми поцелуями и просто находясь рядом, пока не прозвучит сигнал кофеварки о том, что все готово. Только тогда мы отпускаем друг друга, но то, как он смотрит на меня, говорит о том, что он еще не насытился.
Я запрыгиваю на остров и достаю из коробки пончик, а Хейс садится на один из барных стульев. Он смотрит на меня с идеальной ухмылкой на лице, и я знаю, что он думает о том, как поедал меня на этом самом месте. Мои бедра непроизвольно сжимаются при этом воспоминании.
— Я не мог уснуть прошлой ночью, — говорит он мне, беря свой пончик.
— Нет?
— Нет, и это все твоя вина.
Я хмурюсь. — Моя вина?
Он откусывает кусочек и кивает. — Мм-хм. Поэтому, мне нужно, чтобы ты договорилась о том, чтобы быть здесь каждую ночь в обозримом будущем. — У меня отвисает челюсть, когда я смотрю на него. — Можешь также взять все свое дерьмо с собой. Спасибо.
Я сижу здесь, уставившись на него и гадая, не ослышалась ли я. Слова, которые только что слетели с его губ, были произнесены с такой небрежностью, что можно подумать, мы говорим о том, что запланировали на сегодня. Не какой-то важный жизненный выбор.
Когда он замечает, что я ничего не сказала, он поднимает на меня взгляд. — Что?
— Т-ты только что попросил меня переехать к тебе?
— Нет, — говорит он с набитым пончиком ртом, и у меня на секунду сводит желудок. — Я сказал тебе переехать ко мне. Есть разница.
Мои брови приподнимаются, когда я хихикаю. — О, что ж, в таком случае, я собираюсь отказаться. Ты знаешь, во имя женщин во всем мире, которые не позволяют мужчинам указывать им, что делать.
Он игриво закатывает глаза, бросает недоеденный пончик в открытую коробку и встает. Его руки лежат по обе стороны от меня, его лицо всего в нескольких дюймах от моего, и то, как он облизывает свои губы, приковывает мое внимание к нему настолько, что это просто жалко.
— Лейкин, — говорит он серьезно. — Не могла бы ты, пожалуйста, переехать ко мне, чтобы мне не пришлось проводить еще одну холодную и одинокую ночь без тебя до конца моей жизни?
Мое сердце пытается вырваться из груди, когда я улыбаюсь. Поверьте мне, что нет ничего более желанного, чем жить здесь с ним. Сделать это место нашим. Наше собственное маленькое пространство, где в воздухе постоянно витает запах его одеколона и моих духов... Я так хочу этого. Согласие прямо на кончике моего языка. Было бы так легко сказать это. Но...
— Я бы с удовольствием, — говорю я ему, и его ухмылка становится шире, когда он выдыхает. — Но я не могу. Мои родители буквально убили бы нас обоих. Я имею в виду, мы вместе всего несколько месяцев. Я могу только представить, как бы они разозлились, если бы я сказала им, что переезжаю к тебе до брака.
Его радость сменилась, но не разочарованием. Он выглядит скорее задумчивым, чем каким-либо другим, глядя мне в глаза. Боже, иногда мне хочется просто читать его мысли.
К какому бы выводу он ни пришел, это не занимает у него много времени, потому что он хмыкает, оставляя быстрый поцелуй на моих губах. — Я могу с этим работать.
Подождите. С чем работать?
Но он не отвечает, а берет пончик и зажимает его ртом, после чего забирает со стойки телефон и ключи от машины. Затем он направляется к входной двери, ни разу не оглянувшись.
— Эйч, что это значит? — По-прежнему тишина. — Хейс!
Он вынимает пончик изо рта, когда открывает дверь. — Люблю тебя!
А потом он просто ушел, оставив меня гадать, что, черт возьми, только что произошло.
Вы когда-нибудь пробовали научить кого-то делать что-то, в то время как ваш мозг сконцентрирован на чем-то другом? Это практически невозможно. Я провожу большую часть дня в оцепенении, пытаясь понять, что, черт возьми, он имел в виду. Я часами ломала голову, и единственное, что мне удалось придумать, - это то, что он собирается получить разрешение моих родителей на то, чтобы перевезти меня к себе. Это было бы совершенно не в его духе, но с тех пор, как мы стали официальными, он вообще не похож на себя прежнего - во всяком случае, не в том, что касается меня.
Я сижу за ужином с Мали, накладывая салат в свою тарелку, а она рассказывает о том, как Кэм взбесился, когда понял, что она ездила на его джипе прошлой ночью. В обычной ситуации я бы полностью погрузилась во все, что она говорит. Но обычно на меня не бросают бомбу за завтраком, и я весь день пытаюсь решить самую сложную в мире головоломку.
Что бы он ни планировал сделать, я надеюсь, что это сработает. Потому что даже мысль о том, что я буду просыпаться рядом с ним каждое утро, заставляет меня чувствовать прилив сил. Я бы солгала, если бы сказала, что не представляла себе этого, когда мы играли в дом на протяжении последней недели. Просто я никогда не позволяла себе поверить в то, что он тоже этого хочет. Никогда, до сегодняшнего дня.
— По какой-то причине я всегда думала, что у твоего брата член среднего размера, поэтому я была приятно удивлена.
Я вырываю себя из этого состояния, тряхнув головой. — Подожди, какого хрена?
Она откидывается назад и скрещивает руки на груди. — Точно. Ты не обращала внимания ни на одно мое слово.
— Я знаю, что это было о моем брате и его джипе.
— Лей, это была всего лишь завязка к истории, — говорит она мне.
Я съеживаюсь. — Упс?
— Да, упс. — Она проводит пальцами по волосам. — Что у тебя на уме?
Я делаю глубокий вдох, размышляя, что лучше - медленно переходить к этому или просто выплюнуть. Но что-то подсказывает мне, что попытки ходить вокруг да около с этим приведут только к тому, что Мали сделает свои собственные предположения.
