Ева
Ратмир показывает мне копии договоров, серьезно объясняет, чем отличается один от другого. Локтем случайно толкает ручку, и она падает на пол.
Я наклоняюсь, чтобы достать, но так и застываю под столом. Потому что я замечаю у Ратмира сильный бугор в паху.
И это мы до работы занимались любовью… Обсуждали только деловое, когда успевает возбудиться?
— Ты чего там под столом делаешь? — доносится его голос.
— Ничего, — поднимаюсь обратно.
Мы смотрим друг другу в глаза, Ратмир едва заметно улыбается. Мы оба знаем, что сейчас будет. С нами это постоянно происходит. Мы два магнита, которые не могут противостоять друг другу.
Ратмир наклоняется и нежно целует, я отвечаю. С каждой секундой мой пульс набирает обороты, точно так же и поцелуй становится все горячее.
Дыхание Ратмира обжигает. Он поднимает мне платье, поворачивает спиной, кладёт на стол.
Ратмир быстро оттягивает трусики в сторону, даже не снимая, и входит.
Вот именно поэтому я и не надеваю в последнее время колготки… Только чулки.
Потому что знаю, что даже на работе будем с ним заниматься любовью как сумасшедшие!
Вот сейчас даже дверь не закрыли. Хорошо, что к Ратмиру обычно никогда никто без предупреждения не приходит.
Я тяжело дышу, напряжение скапливается ниже живота и очень быстро наступает оргазм. Я чувствую спокойствие и как тепло разливается внутри.
Поворачиваюсь к Ратмиру и целую его в губы. Знаю, что это ненадолго, скоро нас снова обуяет безудержная страсть, и мы кинемся с головой друг в друга.
Я ухожу в туалет, привожу себя в порядок. Смотрю на себя в зеркало – у меня щеки горят и глаза светятся, и это мы даже не раздевались…
Все-таки наш секс после «расставания» сильно отличается оттого, что было до моего исчезновения.
Раньше я испытывала оргазмы, но моя душа оставалась спокойной. А сейчас я каждый раз испытываю душевный восторг, когда мы с ним занимаемся любовью.
Он как будто трогает не меня, а мою душу. И это сильнее физической любви. Это что-то намного большее.
Когда возвращаюсь, Ратмир уже с кем-то проводит совещание. Смотрю сквозь стеклянную дверь. Внешне выглядит совершенно спокойным и собранным. Даже белоснежная рубашка совсем не помялась, сидит идеально.
Но теперь я знаю, что это лишь внешний лоск. Раньше я считала его холодным, расчётливыми, даже грубым…
Теперь я вижу совсем другого человека. Такого внимательного, нежного, хоть и спокойного внешне.
Я его люблю.
Когда сотрудник выходит из кабинета Ратмира, я захожу.
— Ева, иди сюда. Тебе нужно подписать.
Я ставлю подпись, не задумываясь, а потом только спрашиваю:
— Что это?
Ратмир дотрагивается до моего носа:
— Сначала спрашиваем потом подписываем. Учу тебя, учу… Это документы на компанию твоих родителей, — протягивает мне руку для пожатия, — поздравляю, теперь она принадлежит только тебе.
Я стараюсь улыбнуться, но несильно получается. У меня смешанные чувства. Я уже и забыла, для чего я вообще с Ратмиром работаю. И я стала считать, что он мне никакую компанию уже не передаст. Смысл? Мы же с ним поженимся, все мое, итак, будет принадлежать ему, а его – мне.
Разве не так?
Стоп. Или он на мне жениться не собирается?
Сажусь на своё место, читаю договор.
Прохоров Ратмир Денисович передаёт права Авериной Евангелине Андреевне.
Я должна радоваться!
А я почему-то грущу. Провожу пальцем по фамилии Прохорова и думаю, что я не прочь снова носить такую фамилию только уже по-настоящему.
До конца рабочего дня я успеваю накрутить себя до невозможности. Мы уже почти два месяца с Ратмиром «встречаемся».
Хотя наше «встречаемся» от семейной жизни мало отличается. Мы все делаем вместе.
Живем, ходим на работу, после — в рестораны, театры, кино.
Ни минуты друг без друга.
Ну, он мог бы уже и сделать мне предложение…
Вдыхаю, а Ратмир спрашивает:
— Что-то случилось?
Отрицательно качаю головой.
А на самом деле есть кое-что ещё, что меня беспокоит. Мы не предохраняемся. И я все ещё не беременна. Может быть, Ратмир ждёт, когда я, наконец, забеременею?
Ему же нужен наследник. А вдруг я бесплодна, тогда зачем ему жениться на бракованной?
— Нет, все-таки что-то случилось, — произносит Ратмир и берет меня за руку, хотя едет за рулём.
Смотрю на него и уверяю, что все хорошо. А заодно и себя успокаиваю. Любовь сделала меня слишком тревожной! Надо брать себя в руки, так и до паранойи может дойти. Я привыкла, конечно, не доверять людям, но не до такой же степени, чтобы подозревать любимого человека в злом умысле.
Смотрю за окно, спрашиваю:
— А куда мы едем?
— Это сюрприз, — отвечает загадочно.
Глава 48
Машина Ратмира останавливается напротив частного дома, и сначала я пугаюсь, дом кажется знакомым, но я не могу вспомнить, когда я его видела.
А потом понимаю. Это же дом Яны! Тут она праздновала открытие нового филиала, мы с Ратмиром приезжали.
Ратмир выходит из машины, спрашиваю:
— Ты зачем меня сюда привёз?
— Ты не узнаешь этот дом?
— Ну, дом Яны…
— Нет, он теперь твой, — достаёт ключи из кармана и показывает мне.
Идёт к двери. Мне ничего не остаётся, как следовать за ним.
Мы заходим, и я не узнаю это место. Как будто первый раз здесь. Все другое. Стены, мебель, вещи. Посередине гостиной стоит зажженная елка, все украшено к Новому году. Даже в камине горит огонь. Подхожу к стеллажу, беру в руки фотографии. На них мои родители, я и сестра. Те самые, которые были в альбоме.
Вытираю слёзы, поворачиваюсь к Ратмиру, спрашиваю:
— Что все это значит?
— Неужели, правда, ничего не помнишь? — он садится на диван, тянет меня за руку, так что и я присаживаюсь вместе с ним.
Я молчу, а Ратмир продолжает:
— Я просил тут все переделать, как было при твоей жизни. То есть в твоём детстве, — гладит меня по руке.
Я сглатываю. Оглядываюсь по сторонам. Действительно, все кажется очень знакомым. Родным. Здесь уютно. Рассказываю Ратмиру:
— Один раз у меня было что-то типа видения, как Яна забирает меня из этого дома, но я потом убедила себя, что это неправда. И как-то не искала адрес, где я жила… Думала, что теперь это не имеет значения. Как тебе удалось?
Ратмир встаёт, подкидывает дров в камин, возвращается ко мне, обнимает за плечи:
— Ну, когда я узнал твою историю, решил, что справедливость должна во всем восторжествовать. Это ужасно, что они сделали. Ладно компанию родителей, но дом…Хотели стереть с лица земли само твое существование. И ещё это ужасное место, куда они тебя поместили.
В душе я смеюсь.
Слушать, как поменялись мысли Ратмира – одно удовольствие. Но я не могу сдержаться и все-таки ёрничаю, спрашиваю:
— Это то «ужасное» место, где ты меня купил?
