Улыбаюсь, забираю кольцо и надеваю его на палец.
— Куда я теперь без тебя, Волков? — смеюсь, и Рома валит меня на спину.
Зацеловывает мое лицо, шею, грудь, живот.
Я так и не вернулась в добеременную форму. Парочка килограммов все отказывается уходить. Поначалу я стеснялась оголяться при бывшем муже. Все же это раньше у меня была отговорка про беременность, а сейчас что? Но видя, с какой жаждой Рома целует мое тело, я понимаю: мне плевать на животик и бедра.
Он больше не щадит меня. Полностью отдается этой похоти, упивается мной, наслаждаясь моей отзывчивостью. Сорочка летит на пол вместе с его боксерами.
Рома разворачивает меня и ставит на колени, накручивает мои волосы на кулак, оттягивает голову. Каждое его движение будто призвано распалять меня. Он размазывает пальцами влагу меж складок, тяжело дышит и толкается. Резко, до упора, выбивая из груди протяжный стон.
Я сминаю простынь в кулаках, выгибаюсь сильнее, принимая каждый толчок своего мужчины. Ноги держат с трудом, я едва не заваливаюсь на кровать, но Рома поддерживает меня за талию, подтягивает ближе к себе.
Я не знаю, почему именно в этот момент я вспоминаю прошлое и как мы занимались сексом раньше, будучи мужем и женой. Это настолько отличается от того, что происходит между нами сейчас, что даже страшно подумать — что же нас ждет дальше? Не приведет ли все к тому, с чего мы начали?
Рома опрокидывает меня на спину, вырывая из потока странных мыслей и возвращая в реальность. Накрывает меня собой и продолжает уже медленнее и чувственнее.
Каждый раз между нами вот так: проникновенно и глубоко. Рома доводит меня до пика и выходит, изливаясь на живот. Мы не обсуждали вопросы контрацепции. Я вовсю кормлю грудью, и пока что беременность теоретически невозможна, но мы оба понимаем, что в любой момент это может измениться, стоит только лактации пойти на спад.
Рома ничего не спрашивал, а я не поднимала эту тему. Мне кажется, Волков специально не обсуждает это, потому что хочет еще детей. А я… я хочу прийти в себя, но даже если получатся еще дети, я буду счастлива.
Волков падает рядом, притягивает к себе и прижимает так сильно, что начинает болеть тело.
— Ты же больше не уйдешь от меня? — спрашивает с болезненным хрипом.
Поднимаю голову и смотрю на Рому. Я очень хочу увидеть выражение его лица, потому что не верю в то, что он вообще задает этот вопрос. Черт, мы же вроде прошли все круги доверия.
В темноте видны лишь общие очертания, но даже так я замечаю тревогу, терзающую его душу.
— Ну что ты так смотришь на меня? — спрашивает сдавленно. — Потерять тебя было самым страшным, что со мной случалось.
Можно пошутить, сказать какую-нибудь веселую глупость, но сам вопрос и вид Волкова вопят о том, как для него важно услышать ответ на этот вопрос.
— Я больше не уйду, — отвечаю тихо, но уверенно. — Уже никогда.
Я даю обещание ему и самой себе. Теперь только так. Вместе до самого конца.
Эпилог
Рома
Аделия расчесывает волосы, укладывая их красивой волной. Я подхожу к ней со спины, обнимаю, прижимая к себе. Вдыхаю ее аромат и кайфую.
Мы живем в этом доме больше года, и время пролетело как один день.
Я совру, если скажу, что у нас нет ссор и скандалов. Оказалось, что Аделия очень даже умеет скандалить. И каждый раз, едва она ставит руки в боки, я кайфую. Вот как раз живая и настоящая, она самая лучшая. Пусть кричит, бьет посуду, ругает меня на чем свет стоит, только пусть будет такой. Податливая и покладистая жена это утопия, которая приведет любую семью в никуда.
— Уже уезжаешь? — веду носом по шелковой коже.
— Девчонки ждут, — закусывает губу.
Разворачиваю ее и целую. Не могу насытится ею.
Аделия очень изменилась не только внутренне, но и внешне. Мне до безумия нравятся ее новые формы. Плавные, женственные. Я порой часами не могу оторваться от нее.
— Ромка, они правда ждут, а я очень опаздываю, — Деля плавится в моих руках и моментально реагирует на каждое прикосновение.
Аделия хочет встретиться с женами моих братьев, у них ежемесячные посиделки по перемыванию косточек своим мужьям. Мамочки переключаются, а мы тем временем остаемся с детворой.
Отправляю Делю отдыхать, а сам иду к Настюше, которая вовсю ползает по полу за игрушками.
— Что, красотка, повеселимся?
Ответом мне становится череда различных звуков, которые означают:
— Конечно, папуля, я всегда за!
Проводим вечер вместе с дочерью. Я устаю, но понимаю: мне мало. Я хочу еще. Больше любви, больше детворы. Меня настолько переполняют эмоции, что я мечтаю делиться ими и преумножать.
Аделия начала пить таблетки. Она всерьез задумалась о том, чтобы убрать шрам с лица, а если она хочет заняться этим, кто я такой, чтобы останавливать ее.
Засыпаю в комнате дочери на диване. Вымотала меня доченька, что уж тут скажешь, хотя вообще грех жаловаться на нее. Настюшка у нас умничка.
Просыпаюсь оттого, что меня гладят по отросшей щетине. Открываю глаза и вижу — Деля сидит рядом и мягко улыбается, глядя на меня.
За окном уже темно, в комнате дочери горит лишь ночник. Поднимаемся с Делей и выходим в гостиную. Она тут же садится на диван, я падаю рядом и притягиваю ее к себе.
— Как провела время?
— Отлично, — улыбается. — Поболтали с девчонками. А у вас как дела?
— Мы с Настюхой съели все яблоки, — отчитываюсь ей.
— Молодцы. Ром, я хотела сказать насчет шрама.
Сажусь ровнее и заглядываю ей в лицо.
— Я все-таки думаю его свести. Соня дала мне контакт хорошего врача в вашей клинике. Как ты считаешь?
— Дель, для меня ничего не поменяется. Хочешь избавиться от него — я поддержу тебя. Не захочешь — точно так же приму твое решение и поддержу. Решать только тебе.
Аделия кивает, приняв мой ответ:
— Тогда я бы хотела свести. Насте скоро год, с каждым месяцем она все меньше пьет молока, так что думаю, через три месяца можно будет это сделать. Как считаешь?
— Конечно, Дель, как скажешь. Только я бы хотел узнать фамилию врача. И правильно я понимаю, что наша свадьба снова откладывается на неопределенный срок?
— Ну… — Аделия мнется. — Я бы хотела на своей свадьбе быть с исправленным лицом.
Это старая песня о главном. Аделия носит помолвочное кольцо, но отказывается выходить за меня замуж: то после родов надо восстановиться, но Настюшка заболела, сейчас это. И бог с ней, с этой свадьбой, но Деля даже расписаться не хочет.
— Может, распишемся, а потом сыграем свадьбу? — упрашиваю ее уже в который раз.
— Я так не хочу, — сопротивляется.
Спорим с ней по этому поводу в очередной раз. И в очередной раз все заканчивается тем, что я уступаю.
— Я и так твоя, неужели ты не видишь? — взбирается на меня.
Зараза, знает, как надо меня быстро заткнуть и сделать так, чтобы я согласился со всем, что она скажет.
Три месяца спустя
Аделия лежит на специальной кушетке и нервно теребит прядь своих волос. Отбираю ее и кладу свои руки поверх ее.
— Прекращай нервничать, — говорю ей строго. — Врач сказал, что процедура займет совсем немного времени и мы сразу же поедем домой.
— Да я не нервничаю, — ведет плечом.
Качаю головой. Ну да. Рассказывай. А то я не вижу.
Заходит доктор и смотрит на Аделию:
— Ну что, готова приступать?
— Да, — кивает она. — Рома, подождешь меня в коридоре?
— Уверена, что не хочешь чтобы я остался? — спрашиваю у нее.
— Абсолютно точно нет, — произносит уже увереннее и выпроваживает меня.
Сижу под дверью в ожидании своей ненаглядной. Аделия выходит спустя минут тридцать.
— Как ты? — подрываюсь к ней и беру за руку.
— Нормально, — отвечает устало. — Болит только немного, но доктор сказал, что дальше должно быть лучше.
Доктор объяснил, что нужно будет несколько процедур. Каждая болезненнее предыдущей. То, что ей сказал док, — обманка, чтобы она вернулась, не сбежала. Но он просто не знает мою жену. За мягкой оболочкой скрывается сильная и уверенная в себе женщина.
