«Это Артур. Ты меня заблокировал, но я больше не могу смотреть, как мучается Ангел. Она не любит тебя, она тебя просто жалеет. А у нас любовь, мы встречаемся. Если ты мужик, а не сопля, отпусти ее, оставь ее в покое. Это видео записано скрытой камерой, у меня сегодня днюха, если ты помнишь. И мой Ангел меня поздравляет. Забудь ее, Каренин, она не твоя».
Задеревеневший палец сам нажимает на воспроизведение, и я несколько минут смотрю на экран, где моя бывшая любимая лижется с бывшим лучшим другом.
Это она, Ангелина. Не монтаж, съемка очень качественная. Она сидит верхом на Артуре, он упирается спиной о спинку дивана. На ней ничего, одни только трусики. Ее глаза закрыты от удовольствия, голова запрокинута, шелковые волосы струятся по голой спине.
Сам Артур без рубашки, но в джинсах. Одной рукой мнет грудь Ангелины, вторую запускает ей в волосы и тянется ртом к торчащему соску. Я смотрю как он его лижет, и к горлу подкатывает тошнота. Меня сейчас реально вырвет на экран.
Сука. Какая же она тварь. Ей нравится, иначе не закатывала бы так глаза.
Трясущимися руками набираю ее номер — звонок сбрасывается. Звоню через мессенджер — то же самое.
Все ясно. Я в черном списке. Охуеть.
— Сынок, — слышу трагичный шепот, — сыночек, ты посмотрел?
Разворачиваюсь всем телом.
— Ты знала? — мне самому страшно, как звучит мой голос. — Это ты попросила ее прийти, чтобы я не сдох?
Мать обнимает себя за плечи, ее голос дрожит.
— Я так боялась за тебя, сыночек. Да, это я ее попросила. И она согласилась. За деньги...
— Что? — мне кажется, я ослышался. — Какие блядь деньги?
— Вот... — мать роется в своем телефоне и протягивает мне. — Она мне тоже написала...
Смотрю на экран и словно в пропасть проваливаюсь. Там сообщение от Ангелины:
«Я отказываюсь от наших договоренностей, Анна Александровна. Если бы операция помогла, я бы возможно еще подумала, но извините, возиться с инвалидом всю свою жизнь я не собираюсь. Это ваш сын, наймите ему сиделку. А мне больше не звоните. Всего хорошего».
— Я написала ей, что операция не удалась, — с раскаянием шепчет мама. — Прости, сыночек, я ей тоже поверила, думала, она к тебе привязалась... Вот, решила проверить...
Я хватаю из ее рук телефон. Все сходится. Видео, оба сообщения Ангелины отправлены в один день примерно в одно и то же время.
— Зачем, мама? — выдавливаю глухо. — Зачем ты к ней ходила?
— Прости, сыночек, — она бросается ко мне, обнимает, плачет, — прости, дорогой. Но я не хотела тебя терять. Я не думала, что ты так ее любишь...
Отталкиваю мать, размахиваюсь и швыряю об стенку сначала один телефон, потом второй.
— Я? Люблю? — воздуха не хватает, заглатываю его ртом, но легкие как закупорены. И я хриплю, задыхаясь. — Ненавижу суку. Я ее ненавижу...
Перед глазами темнеет, палата качается как ебаный корабль в бурю. Откуда-то берутся люди, но я ничего уже не соображаю. Отбиваюсь, матерюсь, посылаю всех нахуй.
Это был мой Ангел. Мой.
В руку впивается игла, и я реальность исчезает. Остается только непроглядная чернота.
***
Ангелина
В голове мерно бахкает, словно кто-то стучит в огромный барабан. Но откуда здесь взяться барабану? И я вообще где?
Пробую пошевелиться, тело как задеревеневшее. Конечности затекли, совсем не слушаются.
Кожа болезненно натянута, ощущаю себя голой. Но мне не холодно, значит меня укрыли?
И кто же?
Открываю глаза, надо мной незнакомый потолок. Приподнимаю голову.
Я лежу на диване, укрытая мужским пиджаком. Ноги прикрыты рубашкой. Рядом на диване сидит Артур, упирается локтями в колени и курит, пуская дым в потолок.
Мощная вытяжка втягивает сизые струйки, и я обнаруживаю, что барабан куда-то исчез. Или его и не было вовсе? Или это кровь пульсировала у меня в висках?
При виде Артура сразу вспоминаю, где я. Это ночной клуб. Я приехала сюда, чтобы друзья Демьяна могли выйти с ним на онлайн-связь. Мне стало плохо, и когда Артур начал меня раздевать, меня вырвало.
Что было дальше, покрыто сплошным мороком.
Меня изнасиловали? Но я ничего не чувствую.
После секса с Демьяном всегда остается тянущее чувство между ног, а сейчас ничего подобного нет, зато есть полоска ткани. Значит, я не совсем голая.
Пробую пошевелить ногой. Артур замечает движение и оборачивается.
— Проснулась? — тушит сигарету и откидывается на спинку дивана. — Давай поднимайся, я отвезу тебя домой.
Он перебрасывает мне с соседнего кресла мои вещи. В первую очередь хватаю лифчик и застегиваю непослушными пальцами.
— Помочь? — насмешливо спрашивает Артур, но я не отвечаю. С третьей попытки всовываю ногу в штанину джинсов.
— Ты... меня... изнасиловал? — сказать получается со второго раза, губы слиплись и не слушаются.
Артур кривится, отворачивается.
— Еще чего не хватало. Ты меня чуть не обрыгала, успел увернуться. Никто не собирался тебя насиловать. Нахуй надо, еще в полицию побежишь. Я же сказал тебе, что мы просто поснимаем кино для твоего любимого.
Постепенно до меня доходит смысл сказанного.
Нас снимали. Я ничего не помню. Я почти голая, Артур раздет наполовину. Если они отправили это Демьяну...
Дергаюсь в сторону парня.
— Где мой телефон?
— Догадалась? — Артур удовлетворенно кивает и протягивает гаджет. — Вот, читай и кайфуй.
Хватаю телефон, открываю переписку.
Два верхних чата с Демьяном и Анной. Открываю сначала переписку с Демьяном, слезы застилают глаза, когда читаю жестокие слова, написанные от моего имени. Затем дублирование этого же текста Анне.
Оба сообщения прочитаны.
Нажимаю на дозвон, но он ожидаемо сбрасывается. Я в блоке, все очевидно.
Я бы сама себя в блок поставила после таких сообщений.
— А вот какое кино получил наш Демон, — Артур протягивает свой телефон, и я с содроганием смотрю на экран.
У меня закрыты глаза, словно от наслаждения. Когда Артур впивается в мой сосок, я вздрагиваю от омерзения. Экранная я выгибаюсь, упираюсь руками парню в плечо.
Я даже в том состоянии пытаюсь его оттолкнуть, я знаю. Но со стороны все смотрится совсем не так.
Все, все не так.
— Что вы мне подмешали? — спрашиваю сипло, мне не хватает вохдуха, чтобы вдохнуть полной грудью.
— Наркоту, — отвечает Артур, — наркоту с возбудителем. Но ты прорыгалась и вырубилась. Мы позвали Серегу, нашего человека. Он врач, спец по местным торчкам. Вколол тебе снотворное, и пока оно не подействовало, получилась вот такая веселая порнушка. Ты меня отпихивала, а на экране вышло очень даже страстно.
— Подонки, — закрываю глаза, — какие же вы все подонки.
— Да ладно тебе, — Артур сплевывает на мраморный пол, — не стошнило бы тебя, могла бы кончить. Я бы тебе подрочил, если бы себя хорошо вела. И сам бы на тебя подрочил. А так только весь кайф испортила. Думаешь приятно было тебя отмывать?
— Зачем? — шепчу, не сдерживая слез, которые просто стекают по щекам к подбородку. — Зачем, Артур? За что? Что я тебе сделала?
— Ты серьезно? — он смотрит на меня с изумлением. — Считаешь, не за что? Я запал на тебя, предложил встречаться. Я в тебя влюбился, Ангелина. А ты этого уебка предпочла, который меня из своей жизни выкинул из-за бабы. И ты думала, я это просто так оставлю?
Хватаю его телефон, бросаю о мраморный пол. Мой летит следом.
— Тварь! Какая же ты тварь!
Артур хватает меня за запястья, толкает на диван.
— Заткнись, а то правда выебу. И никакая полиция не поможет.
— Отпусти, — вырываюсь, отбиваюсь ногами, — не трогай меня, сволочь! Меня тошнит...
Видимо в моем голосе что-то его останавливает. Артур резко меня отпускает, а я лечу в прилегающую ванную комнату, и меня выворачивает желчью над умывальником.
— В полицию идти не советую, — говорит прислонившийся к косяку двери Артур, пока я хлюпаю в лицо холодной водой. — Наркоты в крови у тебя не найдут, а снотворного ты сама могла обпиться. Так что тут без шансов. А то, что я сиськи твои полизал, так это никто не докажет.
