есть, только подчеркнуло, насколько бесцветной стала моя жизнь.
Итак, сегодня утром моя голова совершенно поникла, и я не в настроении, чтобы со мной трахались. Я уже отчитал двух студентов и накричал на третьего, но когда я вижу, как Нера подходит к Фениксу, я чувствую, как сильно дергаю себя за поводья.
Я не хочу, чтобы она приближалась к нему.
Все обрывается окончательно, когда она заталкивает его в открытый класс, входит следом за ним и плотно закрывает за собой дверь.
Я провожу рукой по волосам и делаю успокаивающий, хотя и дрожащий выдох.
После прошлой ночи я не хочу думать о том, почему ей нужно поговорить с ним так срочно и наедине.
Если бы она проигнорировала меня, если бы отвезла его домой...
Я обнаруживаю, что не могу закончить эту мысль.
Однако она предупредила меня.
-Я не буду ждать тебя вечно.
Я так сильно скриплю зубами, что боль пронзает челюсть от давления. Я не могу туда пойти. Только если я не хочу испортить весь этот год.
Никто не должен знать.
Эгоистичная часть меня призывает меня брать то, что я хочу, как я всегда делаю, к черту последствия.
За исключением того, что последствия уже не те, что были в прошлом.
Еще один раз, и она исчезнет из моей жизни.
Никто не должен знать.
Я не могу рисковать своей семьей ради интрижки.
Он, наверное, сейчас там, трахает ее.
Эгоизм побеждает, и все рациональные мысли немедленно испаряются, как пламя задутой свечи.
Я вижу красную кровь.
Там должен быть я.
Я подхожу к двери и распахиваю ее за считанные секунды, но мне удается достаточно контролировать свою ярость, чтобы не врезаться ею в стену. Вместо этого я тихо открываю и закрываю его, не желая привлекать к этому моменту излишнее внимание.
К тому времени, как я захожу в класс, мой гнев из гневно-красного превратился в гораздо более волнующий ледяной белый.
И когда я не замечаю ее сразу, что-то во мне дает трещину и выпускает наружу обезумевшего территориального зверя.
- Какого хрена вы двое здесь делаете? - Требую ответа.
Феникс делает шаг назад, и она, наконец, появляется.
К счастью, полностью одетая.
Он возвращает ей телефон, и у меня дергается веко. Интересно, дала ли она ему свой номер?
Тот самый, который она мне не дала.
По мере того как мое настроение мрачнеет все больше и больше, оно высасывает весь кислород из комнаты.
Феникс невозмутимо поднимает бровь, глядя на меня. - Тебе разрешено так разговаривать со студентами?
-Убирайся, - шиплю я.
✽✽✽
Глава 17
Нера
Мне становится трудно дышать.
Издалека я слышу, как Феникс растягивает слова: - Это даже не твой класс, почему тебя это волнует?
В этой комнате не хватает воздуха, который сдавливает мои легкие и учащает сердцебиение, и это из-за него.
Тристан стоит, скрестив руки на груди. Его ладони сжимают один из бицепсов с такой силой, что вены вздуваются на коже.
Его трясет от гнева.
Я понятия не имею, что его взбесило. Когда он прервал меня, я допрашивал Феникса о том, что он делал в женской раздевалке с Сикс после вчерашней драки. Он преследовал ее в течение многих лет, но выражение, которое я видела на его лице прошлой ночью, было скорее одержимым, чем сердитым.
Он сломает ее, если продолжит так с ней играть. И, если моя догадка верна, он сломает себя прямо рядом с ней.
Судя по тому, как взгляд Тристана скользит от меня к Фениксу, я думаю, он неправильно понимает, что здесь происходит.
Его ярость витает в воздухе. И это одновременно наэлектризовывает и пугает меня. Я не уверен, что хочу находиться с ним в такой маленькой комнате, когда он в таком состоянии. Я не думаю, что она достаточно велика, чтобы сдержать его гнев.
- Давай просто уйдем, - говорю я, подталкивая Феникса рукой вперед. Он смотрит на Тристана каким-то взглядом альфа-самца и не двигается.
Взгляд Тристана устремляется туда, где я касаюсь Феникса и обжигаюсь.
Моя рука опускается, как будто он обжег меня.
Тот, кто так беспокоился о своей репутации и своей работе, что неделями не прикасался ко мне, похоже, внезапно не заботится ни о том, ни о другом. Феникс не может не обращать внимания на то, что здесь происходит на самом деле. Если не считать того, что Тристан помочился на меня, он не мог вести себя более территориально.
Я должен вытащить нас отсюда, пока он не сорвался и случайно не разрушил свою карьеру и репутацию.
Я следую за Фениксом, опустив голову и отведя взгляд. Я чувствую, как глаза Тристана обжигают мне щеку, но я не поднимаю на него глаз.
Я напишу ему позже или как–нибудь еще...
Его рука вытягивается передо мной, отделяя меня от Феникса.
- Ты останешься.
Мое сердце замирает.
Краем глаза я вижу, что лицо Тристана полностью повернуто влево, подбородок опущен, чтобы посмотреть на меня. Я вижу его на периферии своего зрения, когда смотрю на Феникс.
Он останавливается и оборачивается, когда видит, что я не иду за ним. Тристан сердито рычит в ответ. Это мрачный рокот, который ползет вверх по его горлу и сексуально срывается с его губ, и он скользит по коже моей шеи.
- Все в порядке, ты можешь идти. Я поговорю с тобой позже.
Феникс уходит, не оглядываясь, и затем я остаюсь наедине с Тристаном.
Медленно, почти сводя с ума, он закрывает дверь, а затем запирает ее, не сводя глаз с моего лица. Его пальцы задерживаются на засове, и что-то пульсирует внизу моего живота.
Наконец, я поднимаю свой взгляд, чтобы встретиться с ним, и момент, когда наши взгляды встречаются, посылает через меня заряд энергии. Он опускает руку, и я нервно делаю шаг назад.
Его пальцы обхватывают мое запястье, заставляя меня замереть на месте, пока я справляюсь с физическим натиском от его прикосновений. Мое сердце учащенно бьется, дыхание сбивается, а между ног скапливается влага.
Я настолько сосредоточена на своем запястье, что только когда он обхватывает меня другой рукой за шею, я понимаю, что он даже пошевелился.
Я напрягаюсь от смеси страха и возбуждения.
Каким бы сильным ни был его гнев, он сдерживает насилие внутри себя. Его пальцы свободно лежат на моей шее, большим пальцем он проводит мягкие круги вокруг точки пульса.
Его глаза ошеломлены похотью, но в то же время насторожены, когда он обводит взглядом мое лицо.
- Все в порядке? - спрашивает он, наклоняя голову и тихо произнося слова мне в ухо.
Что-то смягчается внутри меня, что-то, что не привыкло, чтобы меня беспокоили добрым вниманием. Никто вокруг меня никогда не спрашивает меня, чего я хочу и нравится ли мне что-то, это всегда предполагается за меня или мне приказывают.
Я ошеломлена тем, насколько сильнее меня это привлекает к нему,
