Впрочем, сказать, что пьем кофе, – это почти ничего не сказать, на самом деле ситуация напряженная. Можно даже ее охарактеризовать, как драматическую. Я кожей или не кожей, но в любом случае чем-то чувствую, что каждый из нас подошел к черте, за которой проглядывает иная реальность. До сих пор до некоторой степени все напоминало игру или спектакль, где у всех занятых в нем лиц были заранее отведенные роли, которые его участники старательно играли. Но теперь он завершился и начинается другое действо, где действуют уже другие правила, более серьезные. Каждому из нас больше некуда отступать, мы оба приперты к стенке неумолимыми обстоятельствами. А значит приходит пора окончательных решений. Беда только в том, что внутри меня пока еще не сформировалось ни одно из них.
– Я много думаю обо всем этом. А что тебя интересует конкретно?
Я увидела, что муж замешкался. По-видимому, ему было не так-то легко говорить со мной прямо. И я его понимала; учитывая всю совокупность обстоятельств, не просто просить о чем-то обманываемую жену. Но уж ладно, не тушуйся, не в первый же раз. Пора бы привыкнуть.
– Ты видишь, в каком поросячьем восторге был Чистяков? А его не так-то легко привести в такое состояние. Мы на пороге большого успеха. Но на расчетном счету больше ничего нет, мы не можем играть премьеру. Меня просто бесят эти злые шутки фортуны, наконец-то мы сделали спектакль, который способен сделать нас знаменитыми и богатыми, но чтобы это случилось, нужны средства, а их нет. И требуется-то совсем немного, а потом они сами придут. Прошу, помоги.
– Я бы с радостью и уже почти решила это сделать, но неожиданно возникли новые обстоятельства. И они меня сильно смущают.
– Что за обстоятельства?
Я колебалась с ответом, я понимала, если скажу о них, то мы оба перейдем, как в свое время Юлий Цезарь, через Рубикон. А надо ли переходить или лучше остаться на этом бережку? На другом – всегда ждет неизвестность, а на этом может и плохо, зато уже освоился.
– Видишь ли, дорогой, я обнаружила весьма крупное нецелевое использование денег. Это серьезное нарушение финансовой дисциплины. Когда банк узнает про такие вещи, он обычно разрывает отношения с таким клиентом. Поэтому я поставлена в очень сложную ситуацию.
– И нет выхода?
– Выход всегда есть, но не всегда его знаешь. А это как раз такой случай.
Я замолчала, ожидая, что муж спросит о том, что за нецелевое использование денег я обнаружила. Но он тоже молчал, что свидетельствовало только об одном: он прекрасно знал, о чем идет речь. Значит, мои подозрения более чем обоснованы. Впрочем, я в этом и не сомневалась.
– Это означает, что премьеры не будет?
«Не будет!» – эти слова прямо ворочались на моем языке. Не могу даже передать вам, как мне хотелось их кинуть ему в лицо. И посмотреть на выражение физиономии этого нахала. Но я героически молчала. Из моей памяти не выходил совсем короткий эпизод, который произошел перед самым концом ночного банкета. Мы уже собрались уходить, как ко мне внезапно подошел Чистяков. Мягко и даже нежно взяв меня за локоток, он отвел меня немного в сторону.
– Дорогая Мария, я хочу сказать вам несколько слов, – тихо, почти шепотом, произнес мой бывший учитель.
– С удовольствием вас выслушаю.
– У вас очень талантливый муж, – Чистяков вдруг приглушил голос, и чтобы я его слышала, приблизил свои губы вплотную к моему уху. – Я даже не исключаю, что он гений. Таких режиссеров в мире по пальцам пересчитать. Помните об этом всегда.
Не скрою, что мне было приятно это слышать, хотя по краю сознания словно бы потекла струя горечи. Но я старалась не давать ей сильно распространиться ни вширь, ни вглубь.
– Я рада, что вы так думаете.
– Раньше я так совсем не думал, – признался Чистяков. – Мы никогда не познаем ни одно явление в его полноте. Запомните это, моя девочка.
– Обязательно запомню, – заверила я, несколько удивленная таким слегка или даже и не слегка фамильярным обращением. Раньше он так со мной не говорил, хотя я была на целое поколение моложе, он всегда обращался ко мне строго по имени.
– Ты должна быть очень внимательна к мужу, таких, как он, единицы. Это народное достояние. Поверь мне.
– Я верю, – снова заверила я.
– Поэтому твоя задача – создать для него все условия для творчества. Я знаю, это в твоих силах. Потому и прошу. Я внимательно наблюдал за ним, он слишком хрупок и неуверен в себе. Это опасно. Ты должна вдохнуть в него уверенность в свои возможности.
Чистяков требовательно и сурово, как инквизитор на еретика, смотрел на меня. Что я могла сказать в такой ситуации? Только пробормотать:
– Конечно, Михаил Яковлевич, я сделаю все, что смогу.
Удовлетворенный достигнутым результатом, Чистяков отошел от меня, а я чуть не сползла по стеночке на пол. Я не знала, что мне делать. Только что мне поручили миссию, выполнять которую я совсем не собиралась. Но ведь и отказаться нельзя. Что скажет история?
И сейчас я тоже не знала, что мне делать, как поступать? Если тебе изменяет муж – это одно дело, если тебе изменяет муж-гений, – совсем другое. Или все же то же самое? И ведь никого не спросишь… Я немало знала и знаю жен, которым изменяют мужья, но ни один из них не имеет статуса национального достояния. А потому их бесценный опыт, их полезные советы малопригодны для меня.
Я ясно осознала, что сейчас мне следует свернуть разговор с мужем. Я не готова к нему. Только буду себя мучить. А в мучениях и без того нет недостатка.
– Мой тебе совет, готовься к любому варианту, ты сам до предела осложнил ситуацию. Нельзя совершать поступки, не думая об их последствиях.
– Мы все ошибаемся.
Я замотала головой.
– Людям кажется, что признание ошибки служат им оправданием. На самом деле, признание ошибок служат причиной для наказания.
Я встала и пошла в комнату смотреть телевизор. Мне было все равно, что смотреть, лишь бы занять чем-то мозги, хоть сериалом, хоть футболом, хоть передачей о змеях. Для таких целей она вполне годилась.
Во времена моей молодости однажды один умный человек дал мне полезный совет. Послушайте его, может он и вам пригодится: когда не знаешь, что делать, как поступить, действуй с особой решимостью по любому направлению. Во-первых, на душе станет легче, во-вторых, любая тропинка рано или поздно выведет тебя на главную дорогу. А будешь стоять неподвижно и ждать озарения, можешь профукать все.
Я не представляла, что мне делать, как вести себя дальше, в такую противоречивую ситуацию я еще не попадала. С одной стороны, долг перед мировым искусством требовал от меня оказать помощь театру, а значит и мужу, так как они к несчастью нераздельны, как сиамские близнецы. Но сколько можно терпеть его измены? Выходит, кроме Аллы, у него есть еще одна любовница. То, что девушка, которую я видела перед уходом с банкета, была его новая пассия, я нисколько не сомневалась – внутренний голос, если о чем-то мне говорил, то только об этом. Правда, никаких доказательств, что это именно так, у меня не было. Раз так, значит, их надо раздобыть. И тогда можно окончательно отбросить все сомнения. Что я буду делать после того, как окончательно отброшу все сомнения, я пока не думала. Пока мне хватало других забот. В частности, как раздобыть сведения об этой красавице, ведь в театре она не работает. Над этим придется поломать голову.
