– Не надо нервничать, – угрюмо сказал Морган. – Возможно, я и не самый главный в мире романтик, но у меня есть несколько принципов в жизни. Один из них состоит в том, что я никогда не навязываю себя женщине, поэтому вам меня незачем бояться.
– Когда, вы думаете, мы завтра выедем? – спросила она со всем самообладанием, на какое была способна, перестав делать вид, что спит.
– Просыпайтесь, когда проснется. Нет острой необходимости выезжать рано.
– Боюсь, что я не смогу заснуть вместе с вами в одной кровати, пробормотала Грейси, не поворачиваясь к нему. – Я не привыкла спать с кем-нибудь вместе. – Она была готова лягнуть себя за такую святую простоту.
– Представьте себе, что я ваша сестра.
Очень большое сходство, подумала про себя Грейси. Легче представить себе, что ты зеленый человечек с Марса.
Наступила тишина, потом послышалось ровное мерное дыхание. Уже уснул? У него должна быть спокойная совесть.
Она продолжала лежать, отвернувшись от него, до тех пор пока у нее не онемела рука. Очень медленно она перевернулась на другой бок – лицом к нему. Глаза ее приспособились к темноте, и она смотрела на него из-под своих ресниц, вбирая в себя очарование его строгого умного лица. Даже во сне его чувственный рот выглядел бескомпромиссным и острым, вызывая у нее желание улыбнуться.
Пребывание с ним в постели, убаюкивающее ощущение тепла, исходившего от его тела, действовало на нее успокаивающе. Она не могла представить себе, какие чувства испытывала Алике, когда он сказал ей, что их отношения прекращаются. Из отрывочных впечатлений Грейси сделала вывод, что эта женщина питала надежду завладеть Морганом. Возможно, она чувствовала, что при своей красоте и положении в обществе ей удастся захватить Моргана, подобно охотнику, поставившему хитрый капкан на ускользающего от него зверя в джунглях.
Грейси признавала, что она по уши влюбилась в него, но она была, по крайней мере, достаточно умна и понимала, что не может надеяться заманить его в ловушку. Может быть, когда она покинет Нью-Йорк, лелея свою несбывшуюся любовь, ее отрезвление будет не таким болезненным.
Но от одной только мысли о расставании с Нью-Йорком, о неизбежном отъезде она становилась больной. Ей было тяжело даже уходить с работы в пятницу, расставаясь с ним на весь уик-энд, а перспектива расстаться с ним навсегда наполняла все ее существо ожиданием нестерпимой боли.
Она все еще смотрела на него, когда его глаза неожиданно открылись, и она задохнулась от волнения.
– Я думала, вы спите, – пролепетала Грейси, не зная, что сказать.
– Вы думаете, мне легко лечь и заснуть, когда я нахожусь в одной кровати с вами? – Морган приподнялся на локте и пристально посмотрел на нее. Простыми сбились с него до пояса, и она увидела, что он лежал полуголый. Она понимала, что у нее слишком сильно развито воображение, но ей казалось, что она видит каждую мышцу на его руке. Он находился в состоянии покоя, но и в этом состоянии она ощущала могучую силу его тела.
Кровь бросилась ей к лицу при мысли о том, что он, возможно, знал, сколько времени она лежала так, наблюдая ча ним.
– Вы спите без рубашки, – не к месту сказала Грейси, сознавая, что лепечет что-то несуразное. Морган тихо рассмеялся.
– Не забывайте, что я не собирался ночевать в гостинице. Я не только без рубашки.
Глаза у Грейси расширились, и она почувствовала, как ее дыхание участилось. Он не дотрагивался до нее. Ему и не надо было это делать. Ее сердце забилось сильнее только от того, что рядом с ней в кровати находилось его обнаженное тело.
Она знала, как поступит, еще до того, как приняла сознательное решение. Какой смысл отказывать своим чувствам, своему желанию, возникавшему всякий раз, когда она смотрела на него? Она любила его, и если он не отвечает любовью на любовь, то значит так тому и быть, и ей надо с этим смириться.
Ей хотелось одного – отказаться от борьбы, махнуть на все рукой и уступить мощной силе, сопротивляться которой невозможно.
Она подняла руку и погладила его по лицу, почувствовав, как напряглось все его тело.
– Грейси, – сказал он со стоном, – вы понимаете, что вы делаете?
Она осторожно провела рукой по его плечу и по руке, восхищаясь его силой и чувствуя, как вздрогнуло его тело от ее прикосновения.
– Я хочу вас, Морган Дрейк, – сказала она прерывающимся голосом. – Я хочу вас любить. Я не могу больше бороться с собой.
Она почувствовала, что ее сознание стало затуманиваться, когда он положил ей руку под затылок и склонился к ней.
Он приблизил свои губы к ее губам и бешено впился в них, покрывая раскаленными поцелуями ее лицо и шею и осторожно покусывая губами ее горло.
Грейси застонала, когда он придвинулся к ней. Одежда казалась раздражающей помехой между ними. Она стащила через голову ночную рубашку и бросила ее вместе с нижним бельем на пол. Он притянул ее к себе, и ее груди сошлись с его грудью. Он шептал:
– Грейси, я никогда никого не хотел так, как я хочу вас.
И она отвечала дрожащим голосом:
– Иди ко мне!
Он прильнул лицом к ее грудям и стал водить языком по соскам, посылая огненные стрелы удовольствия по всему ее телу, а она запустила пальцы в его шевелюру и изогнулась, стремясь приблизиться к нему.
Она испытывала такое чувство, будто всю жизнь ждала этого момента. Может быть, так оно и было. Ирония судьбы заключалась в том, что человек, который разбудил ее чувства и эмоции, доведя ее до исступления, не мог ответить любовью на ее любовь. Но она уже больше не хотела думать об этом, и ее движения становились все более отчаянными и нетерпеливыми. Он продолжал ласкать руками ее груди, целовал ее втянутый живот. Она хрипло застонала от удовольствия, когда его тело оказалось поверх ее. Она сознавала, что он что-то шепчет ей, какие-то несвязные слова, которые она даже не слышала, потому что она вся дрожала и голова у нее была как в тумане.
– Я буду очень осторожен, – прошептал он, проникая в нее. Она напряглась, но только на миг, затем все оттеснила страсть, нараставшая по мере того, как его движения становились сильнее и ритмичнее. Все ее волнения исчезли. У нее не было ни прошлого, ни будущего – только настоящее.
С ее губ сорвался стон наслаждения, ее тело реагировало в таком ритме, какого она от себя не ожидала. Она лихорадочно прижималась к нему, пока ее всю не захлестнули волны удовлетворения, оставив обессиленной, покрытой невидимой пленкой пота.
Она чувствовала, как расслабилось ее тело, хотя его руки продолжали гладить ее, его губы неторопливо и чувственно исследовали ее полуоткрытый рот, заставляя тело вздрагивать в ожидании новой волны блаженства.
Когда он снова взобрался на нее, спираль наслаждения начала раскручиваться сначала медленно, а затем все быстрее, она обхватила своими ногами его твердые ягодицы, все ее тело горело от страстного желания.
