Линдси быстро поцеловала его и улыбнулась:
— Все будет хорошо.
— Если бы ты была моей женой, я бы запретил тебе ехать туда.
Линдси заметно погрустнела и отвела взгляд.
— Но я тебе не жена… А если бы и была ею, то не стала бы подчиняться такому смехотворному запрету.
— Тогда мне пришлось бы как следует выпороть тебя.
— Ну, это вряд ли, — лукаво улыбнулась Линдси.
Тор тихо чертыхнулся и сокрушенно покачал головой. Он действительно не мог поднять руку на женщину, и Линдси это уже успела понять.
— Я никогда не причиню тебе боль, — признался он, — но если ты снова подвергнешь себя опасности, как это уже было в «Голубой луне», я все-таки отшлепаю тебя по твоей хорошенькой попке.
Эти слова заставили Линдси покраснеть. Она вспомнила, как он нежно целовал именно это место, лаская ладонями ее обнаженные мягкие ягодицы. В ней снова шевельнулось желание, но она усилием воли заставила себя проигнорировать его. Спустя несколько минут они с Тором уже торопливо шли по улице к стоянке кебов.
Когда они подъехали к задней калитке ее сада, Тор не сказал ни слова, и Линдси вдруг почувствовала неуверенность.
— Ты хочешь… хочешь, чтобы я снова пришла к тебе сегодня ночью? — тихо спросила она.
— Ты спрашиваешь меня, хочу ли я снова заняться с тобой любовью? — хрипло переспросил Тор.
Она молча кивнула.
— Разве может быть иначе?
— Тогда сегодня я снова приду, — улыбнулась Линдси и открыла дверцу, чтобы выйти, но Тор схватил ее за руку.
— Я не могу проводить тебя до дверей. Нам придется прятаться, словно мы совершаем какое-то преступление, и мне это очень не нравится, Линдси.
— Тор, я твоя любовница, а не жена. У нас нет иного выхода.
Тяжело вздохнув, Тор спрыгнул на землю и помог Линдси выйти из кеба.
— В полночь я буду ждать тебя на углу, — сказал он.
— Хорошо, — с улыбкой кивнула она.
— Если ты вдруг одумаешься и не придешь, дай мне знать об этом.
Линдси рассмеялась и, прильнув к Тору, быстро поцеловала его в губы.
Затем повернулась и побежала в дом.
Тор постучал в дверь городского дома своего брата, и отворивший дверь дворецкий почтительно пригласил его в дом.
— Мистер Драугр, какая радость видеть вас!
— Я тоже рад вас видеть, мистер Симмонс.
— Прошу вас, проходите в гостиную. Я немедленно сообщу о вашем приходе.
— Спасибо.
Тор прошел в гостиную, на его взгляд — слишком загроможденную мебелью, и сел на небольшой диванчик, который назывался странным словом «канапе». Вскоре вернулся Симмонс.
— Ваш брат ожидает вас в своем кабинете.
Тор кивнул и последовал за дворецким.
Когда он вошел в кабинет Лейфа, тот поднялся ему навстречу из-за стола.
— Рад видеть тебя, брат, — улыбнулся он и жестом предложил ему сесть перед разожженным камином. — Жена еще не вернулась с работы, а сын спит, так что я вдвойне рад твоему приходу.
Тор сел рядом с братом на диван перед камином.
— Что привело тебя ко мне в этот дождливый субботний день?
— Сегодня мы рано закончили работы на пристани, и я решил зайти к тебе.
— Вот и молодец. Я знаю, ты не слишком любишь бренди, но на улице так холодно. Немного бренди не победило бы…
— С удовольствием выпью с тобой рюмку.
Лейф удивленно взглянул на брата и налил две хрустальные рюмки бренди. Протянув одну из них Тору, он пересел в кожаное кресло напротив него.
— Ты пришел ко мне и пьешь бренди… Должно быть, у тебя серьезные проблемы с Линдси.
— Да, — кивнул Тор.
— Нет ничего хуже проблем с женщиной.
— Согласен.
Лейф улыбнулся и поднял свою рюмку.
— Что ж, прими мои поздравления, братец!
Тор выпил глоток бренди и скривился.
— Прошлой ночью она приходила ко мне. — На мгновение он закрыл глаза, чувствуя проснувшееся вожделение при воспоминании о произошедшем. — Это было прекрасно. Она создана для меня, но я не могу стать ее мужем.
— Линдси не отдалась бы тебе, если бы не питала к тебе искренних чувств.
— Линдси — дочь барона, и этого нельзя изменить. Она привыкла к модной дорогой одежде и богатому дому, чего я не смогу ей дать.
— Но ведь и ты не беден. У тебя есть доля капитала судоходной компании «Валгалла шиппинг» и акции железнодорожной компании.
— Линдси привыкла жить в особняке. Моих денег на это не хватит.
— Может быть, это все не так уж и важно для нее.
— Она любит балы, приемы, танцы. Все это совсем не для меня. Я не создан для этого мира и никогда не смогу стать его частью.
— Я же научился этому. И ты научишься, если приложишь некоторые усилия.
— Ты совсем другой, — покачал головой Тор, — тебе нравится жить в городе, а мне нет. Я не смогу сделать Линдси счастливой.
Лейф едва слышно вздохнул, откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники.
— И все-таки я уверен, что ты не должен опускать руки, если уж боги предназначили ее тебе. Возможно, со временем найдется какой-то приемлемый для вас обоих выход. Если же этого не произойдет, тогда и будем решать, что делать.
Это был разумный совет, и у Тора стало легче на душе. Он на время перестанет думать о том, что виноват перед Линдси, поскольку не может стать ее мужем; перестанет думать о будущем и будет просто наслаждаться настоящим.
Тор сделал еще один глоток бренди, вкус которого на этот раз показался ему не таким отвратительным. Линдси уезжает в свое родовое имение, и он отправится вслед за ней. Расследование убийства — штука небезопасная, и он должен находиться рядом с ней, чтобы вовремя защитить в случае необходимости.
Однажды им придется расстаться, но пока этот день не настал, Линдси будет принадлежать только ему.
Главное сейчас — ее безопасность.
Во вторник рано утром Линдси без особого желания уехала в поместье Ренхерст-Холл. Ей хотелось остаться в Лондоне, с Тором, но она обещала тетушке и брату приехать к ним.
Экипаж вез Линдси по грязной дороге, то и дело проваливаясь колесами в рытвины и выбоины. Хорошо еще, что не было дождя. До поместья было полдня езды.
Ее служанка Китти сладко спала на противоположном сиденье, а Линдси все ерзала, безуспешно пытаясь найти удобное положение. Она вспоминала ночи, проведенные с Тором, в который уже раз жалея, что пообещала приехать в поместье.
Вспоминая сладостные мгновения в постели с Тором, Линдси блаженно улыбалась. Им было очень хорошо вместе, но всякий раз, проводив ее до калитки сада, Тор становился мрачным и неразговорчивым. Ведь, будучи человеком чести, он считал своим долгом жениться на ней, а это было совершенно невозможно.
