Иначе стала бы Эми забивать на них из-за мужика? Будь то хоть сам Мел Гибсон! Поэтому посредством телепатии и языка тела, в чем девушки так же искусны, как и дельфины, они пожелали ей удачи.
— Сюда, да? — Орландо неуверенно отворил дверь в спальню Эми.
— О! Я и не жду, что ты вспомнишь. Если учесть то колоссальное количество спален, в которых тебе приходится бывать, я уверена, все они спустя какое-то время начинают казаться тебе одинаковыми.
Эми была в полной боеготовности, подстрекаемая волнами моральной поддержки, которые телепатировались из гостиной. Орландо притворился, что не заметил злобные нотки в ее голосе, и начал вещать. Монолог он тщательно продумывал со вчерашнего утра, когда Билл дал ему отгул. Режиссер решил, что на съемочной площадке от Орландо пользы никакой все равно нет, потому что он вел себя как последний хлюпик, и посадил его на самолет в Англию.
— Эми, я знаю, на что это похоже. Я даже представить боюсь, что ты почувствовала, когда взяла в руки газету и увидела ту фотографию…
— Во множественном числе, Орландо. Я взяла четыре газеты и увидела в них ту фотографию.
— Эми, пожалуйста, позволь мне все объяснить! Если бы я был на твоем месте, я бы, наверно, никогда больше не стал с тобой после этого разговаривать… но ты должна поверить, между мной и Тиффани Свонн ничего не было. Абсолютно ничего! Она проявила редкостную настойчивость, но меня она нисколько не интересует.
— Ты хоть представляешь, какое унижение мне пришлось вынести? Сегодня я вроде как встречаюсь с великим Орландо Роком, а назавтра он предается разгулу с какой-то… какой-то шлюхой, и это видят все мои друзья, все коллеги по работе и даже моя мать!
— Эми, прервись на минутку. Ты мне веришь?
— Верю чему?!
Ее голос был настолько пронизан злобой, что он инстинктивно отшатнулся, вспомнив постоянные битвы с Джоанной. Но сейчас все по-другому, сказал он себе, — у нее есть полное право злиться.
— Ты веришь в то, что ничего не было? Всего лишь сиюминутное злополучное недоразумение, совершенно невинное, которое просто случайно было заснято на камеру?
— Тогда почему ты не позвонил мне, увидев это в газетах? Почему сразу все не объяснил? Почему ты заставил меня думать, что если бы тебе было до этого какое-то дело, ты бы позвонил и сказал мне, что мне не о чем беспокоиться?!
— Эми, я звонил! Я оставил два сообщения на твоем автоответчике с просьбой перезвонить мне! Но ты так и не позвонила, и я подумал, что ты просто не хочешь со мной разговаривать!
— И поэтому ты сел на самолет и пролетел все это расстояние? Потому что ты подумал, что я не хочу с тобой разговаривать? Железная логика! — саркастически сказала она.
Низшая форма остроумия, Эми…
— Нет! Я прилетел сюда потому, что ты мне безумно нравишься и я хотел перед тобой извиниться. Я не мог просто сидеть на месте, зная, что ты несчастна!
— В любом случае, ты не оставлял мне никаких сообщений, лжец. Никто мне ничего не передавал!
— Говорю тебе положа руку на сердце, Эми, я оставил два, — он почувствовал, что ее гнев немного остыл, и попытался взять ее за руку. Эми резко ее отдернула.
— Не приходи сюда со своими актерскими выкрутасами и ухищрениями и не пытайся обвести меня вокруг пальца! Не надо принимать меня за идиотку!
— Я не принимаю тебя за идиотку, дорогая, мне нужно знать, веришь ты мне или нет.
Дорогая, подумала Эми, он назвал меня дорогой. Результат был примерно таким же, как в случае, когда вам подмигивают. О, мне это нравится, подумала она и внезапно ощутила всю страсть, с которой говорил Орландо. Хм, Рочестер, очень сексуально!..
Итак, отнюдь не благодаря силе убеждения и рассудку, как думал Орландо Рок, ему удалось завоевать расположение Эми. Удалось скорее потому, что в то мгновение, в тускло освещенной спальне, он был так похож на ее супергероя Леджера Хитклиффа что… ну, она превратилась в пластилин в его руках.
— Да, я тебе верю.
— Серьезно?
— Да.
У Орландо в животе все закружилось, и, хотя он и подозревал, что это еще не конец — что ему обязательно когда-нибудь припомнят все якобы совершенные им грешки, — он почувствовал огромное облегчение. Эми сидела перед ним, настолько сексуальная, насколько она только могла быть в своем кафтане, и Орландо нагнулся и взял ее за руки. Она поцеловала его и подумала: «Ух ты, это будет получше потного австралийского поцелуя!» А он в свою очередь подумал: «Слава богу, что я здесь, с ней, а не истязаю себя догадками в какой-нибудь Новой Зеландии!» И они оба забыли о гостях, у которых постепенно заканчивалось красное вино.
Но… раздался неистовый кашель под лестницей и продолжался он около пяти минут, пока Орландо с Эми его наконец заметили. Ее губы, не отрываясь от его, расползлись в улыбке. Она застенчиво выскользнула из его объятий.
— Господи, я забыла о своем девичнике.
— Они будут в полном порядке, милая, уверен, что они смогут и сами выйти.
Вы когда-нибудь замечали, на какую откровенную ложь, обман или даже убийство способны мужчины, чтобы удержать рядом с собой в постели объект своего желания? Нет? Попробуйте прервать вашего мужчину, обычно такого честного и непорочного, на полделе! Уверяю вас, он превратится в промежуточный вариант между членом секретной службы MI5 и пещерным человеком! Просто из личного опыта.
— Я не могу оставить их там, — Эми суетливо ползала по полу в поисках кафтана, — я могу им зачем-нибудь понадобиться.
— И мне тоже можешь, — сказал Орландо себе под нос, когда девушка выскользнула из спальни.
Ее подруги, сбившись в кучку, стояли у подножия лестницы. Увидев, в каком Эми была помятом состоянии, они обрадовались и удивились одновременно.
— Рада, что кто-то замечательно провел время! — подмигнула ей Алекс.
— О, мне так жаль, правда! Вам тут, наверное, ужасно было? — на Эми-хозяйку нахлынуло сокрушительное чувство вины. Зная, что если они останутся, Эми разрядит в них целую обойму извинений и фраз типа «я такая ужасная», подруги решили быстренько уйти.
— Нет, Эми, нам было очень весело! Вы все обязательно должны прийти ко мне в следующий раз.
— Да, кстати, никто еще не был в моем новом доме — может быть, я скоро устрою прием на широкую ногу!
— Пока, Эми! Большое тебе спасибо!
— Да, карри был просто супер! Не забудь отправить мне рецепт!
И они ушли. Смылись. Все до последней. Воцарилась тишина, и Эми возвратилась в комнату, из которой доносились сладкие похрапывания.
— Бедняжка, он, должно быть, так устал, — прошептала она. Думаю, из этого вполне можно сделать вывод, что Орландо был окончательно прощен.
