Он поцеловал мою ключицу. Я рванула на себя пояс его шортов. А он потянул мой топ...
А затем ожила пожарная сигнализация.
Мы оба замерли. Тревога. Сегодня была запланирована учебная тревога.
Еще мгновение мы стояли в облаке пара, прижавшись друг к другу, тяжело дыша, а между нашими телами горела одежда.
Но туман в моей голове начал стремительно таять от реальности. Я уже приняла решение. Я окончательно, бесповоротно и совершенно бесстыдно решила, что хочу почувствовать Леви внутри себя. Он же, наоборот, отвел губы от моего тела и попытался заглянуть мне в глаза.
Нет. Не смотри мне в глаза. Если он на меня посмотрит, то вспомнит, а если он вспомнит...
— Черт.
Он отпрянул, в его глазах отразились муки совести и отвращение, а мне захотелось закричать.
Но я сдержалась. Я все еще была придавлена к стене, а эрекция Леви прижималась к пульсирующему центру моего наслаждения. Я дышала так, словно пробежала пару километров.
И что дальше? О нет. Я каждый раз это делаю. Я всегда отталкиваю парней в душе, когда они видят меня в одной пижаме.
Он мягко поставил меня на ноги, а затем отвернулся. Леви вышел из ванной, растворяясь в вое пожарной сигнализации. Я опустилась на пол душевой кабины, позволяя струям воды стекать по моему дрожащему телу. Это был мой первый горячий душ за многие дни. Но я оказалась в нем в одежде, задыхающаяся и чертовски замерзшая.
Леви
Это была ложная тревога, учения по пожаробезопасности.
Когда Пикси меня обнимала, меня наполняло чувство удовлетворенности.
А теперь я спускался по лестнице вниз прямо в мокрой одежде. И я не собирался никому объяснять, почему я появился в таком виде, чтобы выключить сигнализацию. Вокруг суетились гости, соответствующе реагируя на тревогу.
Эллен находилась в холле, уверяя гостей, что огня нет, и она вывела всех наружу только для галочки.
— Просто учения, — объясняла она.
Люди, конечно, прислушивались, но все равно болтали о том, что минуту назад находились на волосок от смерти.
Но единственным человеком в этом месте, который оказался в смертельной опасности, был я. Я почти умер только что в душе, вместе с Пикси, сгорающей в моих руках, и мое эгоистичное тело горело с ней заживо.
О чем, черт меня подери, я думал? Ну да. Понятно, о чем. Почему, чтоб меня, я поддался? Ну да. И это тоже ясно.
Но это не делает случившееся правильным. И если я хочу исправить содеянное, то совершенно точно не должен избавлятся от грехов в компании одной особы, которая должна ненавидеть меня за то, что я вообще существую.
Я направился вглубь холла, минуя взволнованных гостей, которые таращились на мою мокрую одежду так, словно перед ними предстал сумасшедший, подошел к пульту управления и отключил сигнализацию.
Раздался всеобщий вздох облегчения, краткое мгновение тишины, а затем хаос начался снова. Еще больше разговоров о «большом пожаре», которого не было.
Я направился к Эллен, оглядывающей меня сверху вниз. Ее взгляд задержался на растянутом вороте моей футболки, и она изогнула бровь.
Я не стал объяснять.
Она огляделась:
— А где Пикси?
Словно мы с ней всегда ходили парой.
— Откуда мне знать? — черт, я так яростно огрызнулся, что это не могло не вызвать новых вопросов.
— Вы двое делите одно крыло, Леви, — заметила она. — А что, если бы она оказалась в ловушке? Смысл учебной тревоги в том, чтобы попрактиковаться на случай опасности. Ты хоть проверил, как она, прежде чем спуститься?
Ну, во-первых, она говорила фигню. Я бы никогда не оставил Пикси умирать. Я мог оставить ее мокрой и дрожащей под душем в одежде, но со стопроцентной уверенностью, я бы не оставил ее гореть в огне.
Во-вторых, вот это да... Эллен знает меня достаточно хорошо и понимает, что я не оставлю кого-то, а особенно Пикси, умирать. Если я ошибаюсь, то застрелите меня.
Я уже открыл рот, чтобы бросить Эллен какие-нибудь обвинения и не без ругательств, но вдруг заметил как издевательски блестели ее глаза.
Чертовы женщины.
— Пикси в порядке, — буркнул я.
Эллен прошлась по мне глазами:
— Ты в этом уверен?
Вау. Чтобы я еще когда-нибудь поселился в здании с таким количеством женщин? Никогда. Они думают, что знают обо всем на свете.
— Уверен, — ответил я. — Нужно помочь с чем-то еще?
— Нет.
— Тогда я пойду удостоверюсь, что все эвакуировались.
И я пошел осматривать гостиницу на наличие оставшихся гостей, старательно избегая восточного крыла.
После того, как хаос пошел на спад, я снова направился наверх, вспоминая то счастливое время, когда почти вошел в Пикси. Поднявшись, я схватил свои вещи из комнаты и направился в ванную.
Пикси уже ушла, и в помещении не пахло лавандой, а значит, полагаю, она не задержалась тут надолго после того, как я оставил ее под душем. Хотя зеркало было все еще запотевшим.
В моей груди что-то сжалось, когда я повернулся к ванной.
Мне нужно было принять холодный душ, что, очевидно, не проблема, учитывая, что всю горячую воду мы израсходовали.
Пикси
Пока Леви был в душе, я прокралась в прачечную с пижамой в руках. По неизвестной причине я оделась в самые жуткие вещи, какие у меня были: клетчатые спортивные штаны и огромную серую футболку с разорванным воротом и жирным пятном спереди.
Я была одета тепло, но все никак не могла согреться.
Направляясь сюда, я была уверена, что окажусь в безопасности от расспросов, поскольку Эллен никогда не заходила в маленькую прачечную западного крыла. Никогда.
— Привет, Пикс, — произнесла Эллен из-за моей спины.
Захотелось выругаться.
— Привет, — проговорила я наигранно веселым голосом, оборачиваясь к ней.
Я попыталась прикрыть рукой мокрые вещи, при этом не привлекая внимания к влажному пятну на дурацкой серой футболке.
Эллен посмотрела на мою одежду и улыбнулась:
— Затеяла стирку?
Я кивнула.
— Всего из, — она взглянула вниз, — двух вещей?
— Да, — кивнула я. — Просто пытаюсь оптимизировать процесс стирки. Это моя любимая пижама. И я намочила ее в раковине, чтобы сэкономить элекроэнергию.
Так, ясно, я вру ужасно, и Эллен это поняла. Серьезно, Пикси? Сразу три оправдания по поводу мокрой одежды, когда тебя об этом даже не спрашивали — смертный приговор.
Я поджала губы.
Эллен взглянула на меня:
— Выкладывай.
