— Вот и правильно! Сколько таких примеров? Годами живешь с одним мужчиной — и ничего. Встреча с другим — и в первый же месяц успех, — подмигивает мне. — Расскажете, кто папа?
— О, папа у нас совершенно особенный, работает в полиции. Правда, он еще не знает о радостной новости. Но вы выписывайте анализы, нужно сделать все правильно. И расскажите, какие теперь ограничения.
Я решила, что выжду ровно неделю. Если мое настроение не изменится, то я признаюсь Роме. С самого начала мы с ним как на качелях, пусть немного в наших отношениях побудет штиль. Заодно потренирую терпение. Хотя, конечно, так и подмывает рассказать. Боюсь, что сорвусь раньше.
Вприпрыжку выхожу из клиники — настроение превосходное! На данный момент размеры плода соответствуют сроку, сердцебиение отличное, у меня все замечательно! Рекомендации: больше отдыхать, кушать вкусную и полезную еду, а также испытывать только положительные эмоции. Мне так сильно хочется поделиться новостью, что едва ли не физически больно от решения переждать неделю. Я набираю Рому, мы болтаем некоторое время, смеемся. Мы даже немного обсуждаем его маму, которая при последней встрече вновь мне улыбалась и даже ненадолго обняла. Я хочу сказать, слова уже на языке, но что-то идет не так, я перевожу тему. И так три раза. В очередной из них наш разговор перебивает входящий от моей матери.
— Еду, еду уже! — говорю, усаживаясь в машину. — Буду через полчаса.
После ужина, когда мы, по привычке, вместе моем посуду на кухне, я все-таки не выдерживаю:
— Мама?
— Что? Хм, Яна, я узнаю это выражение лица. Ты что-то хочешь рассказать мне, но никак не можешь решиться? Как в тот раз, когда ты бросила музыкальную школу. И купила путевку в Испанию, ничего нам не сказав!
— Мне было уже двадцать два! А про школу… когда это было-то?
— Так что случилось? — она смотрит на меня. Мне ужасно хочется поделиться с кем-то.
— Мама, я хочу спросить твоего совета. В общем, — делаю вдох и выдох: — Я жду ребенка. Как считаешь, говорить отцу сейчас или подождать?
— Это правда? — она хватается за сердце, но судя по лицу — ей не плохо, наоборот, очень радостно. — Господи! Какое счастье! Поздравляю! — она идет ко мне и мы крепко обнимаемся. — Какой срок?
— Шесть недель. Сегодня была у доктора, все хорошо. Только, мам, никому не говори, я тебя умоляю. Это очень важно.
— Конечно. Как скажешь. Ох, сбылась наша мечта! Так. Так-так-так, — она сжимает ладони и причитает, а потом начинает плакать, как будто сама ждет ребенка. Это так трогательно и приятно, что я тоже не сдерживаю слез. — Как хорошо, что ты мне сказала! Как же вовремя! Нам всем так не хватало хороших новостей! Ох, — она присаживается за стол. — Сейчас все изменится. Новые детки в семье — это всегда хорошо.
Теперь даже мама в курсе, нужно срочно рассказывать Демину! Где бы набраться смелости?
Глава 42
Мы снова занимаемся любовью посреди ночи, еще немного, и такой график войдет в привычку. Я по-прежнему живу у Демина, вернее, с энтузиазмом обживаюсь. В моей квартире в сто раз удобнее и привычнее, там все мои вещи, но почему-то в последние дни удается расслабиться и уснуть только здесь. Не знаю, как у меня получается все успевать: я купила и повесила шторы, приобрела пару комплектов красивого постельного белья, Рома, в свою очередь, установил зеркало в ванной. Мы мало времени проводим вместе днем, в основном переписываемся, но спим всегда на одном диване, если, конечно, мой боец не на смене.
Днем постоянно или нет времени, или настроения, а ночью мы словно… не ждем каких-то особых удовольствий, не стараемся. Просто хочется и тянемся, потом даже не обсуждаем произошедшее.
Сегодня я открыла глаза первой, хотя обычно инициативу проявляет он — ведет ладонями по моим ногам, целует плечи, и если я поворачиваюсь и поощряю, начинает действовать.
Спросонья отмечаю время: половина третьего. Поначалу пытаюсь ухватиться за ускользающий сон, провалиться обратно в забытье, но не получается. Тело горит, жаждет ласки и его прикосновений. Я проснулась от возбуждения, никогда со мной такого не было. С трудом отдаю себе отчет в том, что делаю, все происходит по наитию. Глажу его по груди, целую в шею, щеку. Очень нежно, сама не понимая, чего хочу больше: сберечь его отдых или разбудить просьбой заняться со мной любовью.
Провожу рукой по его крепкому животу, легонько потягивая волоски ниже пупа, забираюсь под резинку трусов, обхватываю рукой член, который через мгновение реагирует на ласку, наливаясь. Чуть сжимаю, вожу вверх-вниз. Демин потягивается, следом его руки по-хозяйски ложатся на мои ягодицы. Он совершенно не возражает, и я продолжаю. Либо я так сильно по нему соскучилась, либо схожу с ума: возбуждение накатывает волнами само по себе, я борюсь с эмоциями, но становится лишь невыносимее. Я наклоняюсь и жадно веду языком по его коже: чуть солоноватый вкус и знакомый аромат не способствует самоконтролю. Я ужасно хочу его прямо сейчас.
Между бедер не просто ноет, а пульсирует, под ребрами сердце нетерпеливо колотится. Оно рискует разорваться, если я немедленно не получу желаемое. Стягиваю мешающее постыдно мокрое белье и отбрасываю его на пол.
Демину, как обычно, ничего не нужно делать, просто спать рядом — а девушка сама на грани. Вот как такое вообще возможно? Остается только смириться и принять как данность.
Мне кажется, сегодня я перейду на новый уровень обожания своего жестокого охотника: достигну оргазма, делая ему минет. Наверное, в каком-то роде это падение. Киваю самой себе и облизываю в предвкушении губы.
Я приспускаю его трусы, вновь обхватываю уже напряженный член, как Рома все же просыпается. Тянет меня к себе, одновременно с этим сразу, без лишней прелюдии, проводит пальцами между моих ног и довольно поет что-то вроде: «м-м-м». Я пытаюсь сопротивляться:
— Расслабься, я хочу поласкать тебя сама, спи, — шепчу ему на ухо за мгновение перед поцелуем. Но поздно. Он уже решил иначе. Приподнимается и крепко обнимает меня, прижимает к себе — остается только закрыть глаза и расслабиться.
— Соскучился, — отвечает хрипло. — Не отказывай, хочу тебя. — Его пальцы все еще там, где влажно и тепло, он не может оторваться, осторожно потирает тонкую кожу. Я теку так сильно, что даже неловко, но на имитацию стеснения не хватает ни сил, ни остатков скромности. Он гладит меня, и я послушно развожу ноги шире.
— Только очень нежно, — умоляю, как и всегда в последнее время. Он истолковывает мои слова по-своему, бережно укладывает на спину и склоняется к моему животу, затем ниже. Когда его язык касается чувствительной плоти, мне хочется кричать, хотя он этого и не любит. Я поджимаю ноги и вцепляюсь в простынь. Тяжелая рука ложится на живот, призывая не ерзать, но легко сказать.
— Лежи смирно, — требовательно, но с улыбкой. И я стараюсь, обещаю частыми кивками. — Мне тебя держать или трогать? И то, и то не получится.
Стимул более чем.
Круговыми движениями его ладони терзают мои соски, рот не отрывается от клитора, отчего я выгибаюсь, вновь не удержав громких стонов. Это невыносимо, ощущения словно утроились, совершенно не получается сдерживаться. Он целует меня жадно и с удовольствием, язык с силой скользит по самой чувствительной коже и доводит до изнеможения, перекидывает через грань так быстро, что я теряюсь в собственных желаниях. Удовольствие тысячью невидимых иголочек впивается в кожу, у меня немеют руки. Мне хочется еще. Возбуждение лишь нарастает.
— Вот это да, — шепчет он, поднимаясь ко мне и целуя шею. Я отзывалась на каждую ласку отчаянной мольбой о продолжении. Впиваюсь ногтями в его ягодицы, призывая не тянуть больше. Его член каменный, еще немного, и он будет мой.
Заминка длиною в долю секунды и мягкий толчок в меня, сразу во всю длину.
— Я же в тебя, как обычно? — шепчет после четвертого или пятого движения. Ну конечно же! Или ты думаешь, я отправлю тебя сейчас искать презервативы?! Выгибаюсь в его руках. — Я только «за», — отвечает сам себе, удерживая меня на месте. — Давай так, чтобы ты еще раз. Подряд. Ш-ш-ш, я тут, иди ко мне ближе, не убегай.
