Крик Весны (СИ) - Корж Катя

Весна с неимоверной скоростью била по ударным, совсем позабыв про окружающий мир. Глядя на девушку, Бэд почувствовал себя самым незначащим элементом в этой жизни, слишком захватывала игра дух.

Волосы прилипли к слегка вспотевшему лбу, закрытые глаза, напряжённые руки и наушники в ушах. Но Бэд не помнил ни одной композиции с таким ритмом, по крайней мере из его плей-листа.

Но как только игра на ударных прекратилась, Бэд спрятался за стену, дожидаясь, когда Весна отдышится и вновь продолжит играть, закрыв глаза. Ему почему-то не хотелось, что бы она его видела. Он и сам отлично понимал, что создание музыки — это слишком интимно, процесс, в котором место только одному человеку — самому творцу.

И когда стали доносится другие ритмы, он еще раз выглянул из-за стены. Весна вновь забыла про окружающий мир, утопая в своих ритмах.

Когда Бэд ехал по городу, в машине не играла музыка, но не в его голове. Мозг еще помнил игру девушки, и в голове стали накладываться слова на этот ритм. Но всё было не то. Он не хотел сочинять песню, которую придумала Весна, он помнил, что ему предстоит самому придумать всё от начала до конца. Он пообещал, глядя в тёмные глаза, которые сверкали в ночи, и он знал, что выполнит обещание, но пока еще было не время. Для того, чтобы написать песню Весны, ему нужно было видеть её настоящей, а получалось у него это только когда она сидела за ударными, забывая про окружающих её людей.

— Почему не попросила Весну или Женю?

Парень вытащил огромный серебристый чемодан и поставил на асфальт перед кедами девушки.

— Весна бы не отпустила, а Женя бы проболтался. Ты единственный из нас всех похож на человека, который умеет хранить секреты.

Ника коротко улыбнулась и взялась за ручку, откатывая чемодан к себе. Бэд смотрел на девушку и на парня, что стоял позади неё.

— Что мне им сказать, когда они твоего чемодана не досчитаются? Ты не всё продумала…

— Сейчас я тебе его вынесу пустой, и просто поставь в мою комнату и никому не давай его разбирать.

-Не расскажешь, что задумала? — усмехнулся парень, облокотившись на машину и спустив на глаза солнечные очки.

— Постараюсь найти себя, не более. Проследи, пожалуйста, за ребятами, ладно?

— Ага.

Когда Ника отдала уже пустой чемодан Бэду, она снова на него посмотрела, думая, что же сказать. Бэд не был психологом, но даже он видел все чувства во взгляде девушки.

— Не пугайтесь, если агентство начнёт меня искать. Я не буду ходить к их вокалисту, пусть Настя дышит спокойно без меня весь месяц. Хах, она меня ненавидит…

— Не просто так, — парень пожал плечами. — Возможно, она увидела в тебе то, что до сих пор не видишь в себе ты. Постарайся это увидеть или почувствовать.

— Подумать не могла, что ты философ.

Девушка помялась с одной ноги на другую и смущённо улыбнулась.

— Спасибо.

— Поблагодаришь потом, сейчас просто не облажайся.

Он прижал к себе девушку одной рукой, а второй кулаком взъерошил волосы. В ответ его коротко обняли, прижавшись щекой к груди.

— Хорошо, я постараюсь.

***

Бэд выглядел иначе. Нет, он был всё так же отстранён, холоден, и явно не считал себя частью нашей маленькой семьи. Но в нём сейчас чувствовалась поддержка, которой мне не хватало.

В парке, сидя на лавочке, я поняла, что, сколько бы слёз я не пролила, ничего не изменится, никто мне не поможет, кроме меня самой.

Было ужасно обидно, больно, что я единственная, кто вызвал сомнения у компании из группы Ла-вин, что я могла потерять свой псевдоним Сирены. Но я не хотела его отдавать так просто. Я сделала уже много шагов для того, чтобы оказаться здесь.

Я взяла телефон и разблокировала его. Стала думать. Комментарии в тик-токе меня заставили улыбнуться, всё-таки в интернете были поклонники моего голоса. Бэд был прав, люди во мне что-то видят, но не вижу я сама. И раз я так слепа, можно не тратить время, копаясь в себе, а просто спросить у знающего человека. Так я и сделала, нажав на кнопку вызова.

— Ты меня не забыла?! Ничего себе!

— Привет, Саша, — я улыбнулась и вытерла влагу со щеки. — Не занят?

— Для тебя нет, моя лапушка. А что?

— Мы можем встретиться? Сегодня. Сейчас.

— Ты в Москве? А…Да, хорошо. Я тебе скину адрес…

Пока такси везло меня к месту встречи, я думала над будущим. Я знала точно только несколько вещей. Я не буду ходить на репетиции агентства и, возможно, мне за это влетит. Но я должна была рискнуть, чтобы найти в себе силы идти дальше.

Всё такие же слегка пухлые щеки, кристально-голубые глаза и светлые волосы. Он был полной противоположностью нашего гитариста. У моего бывшего учителя пения было своё особое обаяние, которому поддавались, к счастью парня, не только девушки.

— Привет, гламурная коза, — меня обняли и крепко прижали к себе.

— Привет, — я вдохнула смесь ароматов из мыла и мятной пасты.

— Я видел, что ты стала солисткой группы, это правда? — пропел он мне радостно на ухо, всё так же не отпуская.

А я почувствовала что-то неладное. Очень сильно почувствовала и постаралась отстраниться, но кольцо из рук было уже не разомкнуть. Ловушка захлопнулась, и я поняла это слишком поздно.

— Ну, да… — тихо прошептала в ответ.

— «Ну, да»?! Так значит?! — стал он орать, добавляя ко всему это крепкие словечки. И этот гадёныш всё так просчитал, что я даже руками уши закрыть не могла.

И вместо моральной поддержки, мне пришлось выслушать о себе много хорошего, возможно, даже приукрашенного с вишенкой на торте — шлепком по заднице.

— Не прощу. Теперь мне приходится только через динамики телефона или компа слышать твои выступления. Это слишком не честно.

— Саша, мне нужна помощь, — наконец-то остановила его поток слов я.

Он посмотрел на меня внимательно, а с губ пропала улыбка. И когда он так заботливо на меня посмотрел, я немного растерялась и даже не знала с чего начать. С предложения подруги? Со встречи с Бэдом и нашей первой совместной репетиции? Или сразу перейти к нашему переезду? Столько всего произошло за такой маленький промежуток времени, а я этого даже не заметила.

Рассказала вкратце прошлое, а после переезда уже подробней. То, как мне не понравилась Настя из Воронов, но как Бэд восхищённо смотрел на её выступление. Как почувствовала, что хочу, чтобы на меня смотрели так же. Нет, не только Бэд. Все, перед кем я пою. Чтобы даже самые ярые критики, как Анатолий из агентства, не качали головой и не поджимали губы, подбирая слова помягче, чтобы не обидеть. И второе: всё это время я не хочу быть рядом с Весной, Женей или Бэдом. Только в глазах последнего я не буду видеть жалость.

— Начнем с того, что с твоим вокалом всегда были какие-то проблемы…

Я подперла рукой щеку, сидя за кухонным столом маленькой квартиры, в которой жил Саша.

— Не хочу видеться с ребятами, пока не выросту, но и прекращать петь не хочу. Я выбрала быть солисткой, хочу ею и оставаться. Понимаешь, Саша, я не хочу так просто сдаться, это не первая и точно не последняя проблема, с которой я столкнулась на своем пути. И что, вот так просто опустить руки? Но я не знаю, что делать. Точнее знаю, но ты единственный, кто может мне помочь.

— Конфетка, я уже научил тебя всему, что знаю. Но моя специализация — эстрадный вокал. Расщепления и все эти вульгарные штучки не для меня, а для рокеров, понимаешь, сладкая? Я не рокер, а теперь уже вообще просто ведущий, — Саша положил руку на грудь, и в его небесных радужках колыхнулось сожаление.

— Я не поверю, что за все твое время пребывания здесь, ты не обзавелся знакомыми, — усмехнулась я. — Я отлично тебя знаю, ты мертвого разболтаешь, и к тебе люди липнут, как мухи.

— Ты намекаешь на то, что я кучка дерьма?

— Нет, на то, что ты сладкий пирожок, — я ущипнула парня за щеку, и на лице его сразу же появился румянец.

— Ой, ладно-ладно, подмазалась… Я подумаю, что можно сделать, а ты пока реши, где будешь жить.

— А у тебя нельзя? — я соединила кончики указательных пальцев и сосредоточила на них все свое внимание, предчувствуя, что сейчас меня стукнут.