На секунду я остановилась и обвела глазами помещение. Я вдруг почувствовала, что силы покинули меня. Ноги подкосились, и я опустилась на пол. Среди обломков мебели, стекла и рваных страниц я отыскала рукопись, обняла её и легла. Моё Солнце оказалось обжигающим. Я ощущала себя Икаром, который подлетел слишком близко к светилу, опалив при этом крылья. Мой писатель оказался слишком ярким и болезненно горячим для меня. Я думала согреться в его тепле, но вместо этого начала плавиться. Огонь Кирилла оказался слишком жгучим, я не смогла его выдержать – он проник ко мне внутрь и теперь выжигал меня. «У бурных чувств неистовый конец», – пронеслись в голове строки из Ромео и Джульетты.
Я ощущала, что конец моих чувств уже близок. Моя огненная любовь переплавила душу, избавила её от лишних примесей. Слишком сильные чувства, подобно закалённой огнём стали, окрепли и сковали меня так сильно, что я, заслонённая ими, перестала видеть реальность. Но теперь оковы спали. Я прозрела.
Мой маленький мир был сожжён дотла. Ты прав, Кирилл, я никогда не буду прежней. Я стала сильнее благодаря тебе. Ты вёл меня тернистой дорогой, и по пути я чуть не потеряла себя. Ты освободил меня. Ты думал, что я – птичка, вылетевшая из клетки. Но ты сделал из меня дракона, огнедышащего монстра, который не остановится ни перед чем, чтобы отомстить своему создателю.
Я ощутила, как во мне вспыхивает последний пожар тех чувств, которые он пробудил во мне. Я должна была выплеснуть их, чтобы потом уже погасить навсегда.
Сложив рукопись в свою сумку, я оставила в руках только титульный лист с названием «Подчинение». Достала из кармана зажигалку и поднесла её к середине листа. Щёлкнула кнопкой и смотрела, как алые языки пламени начинают лизать страницу, а вскоре перебрасываются на неё. Пальцами, сжимавшими страницу, чувствовала жар огня. Когда он стал невыносимым, я бросила страницу прямо на гору разодранных книг. Политые крепким алкоголем, они быстро занялись, и вот, уже весь кабинет был объят всполохами пламени.
Я подошла к двери, оглянулась назад и с удовольствием наблюдала, как огонь пожирает стол и печатную машинку. Хотелось, чтобы внутри меня не осталось ничего. Ничего, кроме выжженной пустыни, где, посыпанные пеплом былых чувств, тлеют жаркие угли мести. Птичка улетает на свободу.
Конец первой части.
