- Давай.
Я стояла как оглушённая, минуту назад казалось, что моя проблема - конец света, а тут внезапно оказывается, что я такая не одна, и с этим справляются, для этого есть специалисты, это действительно решаемо, Миша был прав. Такой шок.
В руках пиликнул телефон - Ира прислала визитку. Я сохранила номер, прочитала имя и должность, посмотрела на Иру:
- Спасибо.
- На здоровье. Давно пора, - она всё-таки достала ещё одну сигарету, я отодвинулась на своё обычное место, спросила:
- Ты знала, что со мной что-то не так?
- Я догадывалась.
- А почему не отправила меня к доктору раньше?
Она изобразила неоднозначный жест, выдохнула дым и медленно ответила:
- Понимаешь… Терапия - это такая штука, к которой надо прийти только добровольно, иначе она не сработает. Надо понять, что у тебя проблема, осознать, что она сама не пройдёт, захотеть её решить, и пошевелить булками ради этого, даже деньги потратить. Многие сливаются ещё на первом пункте, а уж остальные пункты пройти - вообще подвиг. Люди очень странные, они бьют тревогу, когда видят сыпь на коже, но нелады в голове предпочитают игнорировать до упора. Какая-то ошибка у нас в менталитете, то ли привычка страдать, то ли страусиная тактика по отношению к проблемам, особенно со здоровьем. И от этого все кругом больные, вот все, посмотри на людей на улице, в любого пальцем ткни, спроси - ты здоров? Он скажет - да. Отведи к психотерапевту - он через час будет рыдать и рассказывать, как его жизнь обижала с детства и до сегодняшнего дня. Все такие, за очень редким исключением. И над этим надо работать, оно само не проходит, это не простуда… - Она медленно глубоко вдохнула, посмотрела на сигарету, как будто забыла о ней, посмотрела на меня, улыбнулась точно как Миша, как будто неразрешимых проблем не бывает, сказала: - Тяжкий тебя ждёт путь. Но оно того стоит, поверь, ты увидишь результат сразу, и захочешь продолжать. И всё у тебя получится.
Она смотрела на меня, как будто ждала ответа, я решительно кивнула:
- Так и будет.
Ирка улыбнулась и отвернулась, закрыла глаза. Я наблюдала за её лицом, за пальцами, за движением ветра в растрёпанных волосах. Спросила с предвкушением:
- Сейчас что-то будет?
Она тихо рассмеялась, кивнула:
- Ща спою, готовься.
Я открыла в телефоне заметки, Ирка глубоко вдохнула и выдала:
В безумных дней круговороте,
Где стресс впитался прочно в жизнь,
Мой каждый первый друг - невротик,
Спасибо хоть, что не нарцисс.
Мы обсессивно-компульсивны,
Обижены всю жизнь на мать,
Слегка пассивно-агрессивны,
И не умеем выбирать
Друзей, подруг, мужчин, работу,
Свой личный стиль, еду, шмотьё,
Считаем праздником субботу
А тело - временным жильём.
Давай, мой друг, посмотрим правде
В её бесстыжие глаза -
Лечить нас всех, конечно, надо,
Лечить насильно, блин, нельзя.
Я дописала, показала большой палец, собралась с силами и набрала доктора.
= 11. Вторник, когда всё изменилось
Ночью позвонил Миша, мы проговорили почти час, о совершеннейшей ерунде, но мне было так приятно его слушать, что я бы всю ночь этим занималась. Но он отправил меня спать, потому что завтра рабочий день, и я согласилась, потому что у него тоже завтра рабочий день. Он мне всю ночь снился, и это было ужасно неприлично, просыпаться не хотелось вообще.
Утром я оделась красиво, почти уверенная, что Миша придёт меня встречать, и опять немного опоздала. Он мне не позвонил, и я решилась позвонить ему сама, хотя для этого и потребовались титанические усилия.
- Утречко!
- Привет.
- Опять опаздываешь, Бойцова-Стажёр?
- Немного. А ты..?
- Я не приду тебя сегодня встречать, Алис, у меня тут очередное ЧП, почти плановое. Ничего серьёзного, но уходить нельзя. На мне, можно сказать, держится весь склад. Физически. Я подпираю опору штабеля досок. Спиной. Жаль, что меня некому сфотографировать, это был бы шедевр.
Я захихикала и мурлыкнула:
- Ты Атлант?
- Я Сизиф, Алиса. Или Геракл - сколько не рублю старые ЧП, из того же места новые отрастают.
- Но ты же справишься?
- Канэшн! Ты меня видела? Я справлюсь с чем угодно.
- Ты сейчас в той майке с мотоциклом?
- Да, а что?
Я представила его в майке, вздохнула от того, что он с майкой там, а я - здесь, и уверенно сказала:
- Ты справишься.
Он рассмеялся, в трубке раздался грохот, потом Мишин голос:
- Так, всё, не смеши меня, у меня доски падают! Давай, Бойцова, трудись во славу "Стима", я тоже пойду трудиться, на обеде напишу.
- Хорошо, жду. Давай.
Я положила трубку, включила хорошую песню, и шла на работу как на праздник. Вчера я записалась на первую консультацию к доктору, на семь вечера, а было почему-то странное ощущение, как будто в жизни что-то уже изменилось, хотелось делать такие вещи, которых я не делала раньше, и мир казался добрее и приветливее, чем обычно. Хотелось купить себе майку как у Миши, а лучше даже майку с Мишей, эта мысль грела меня изнутри.
Полдня я честно проработала, и даже отнесла готовую полосу на утверждение редактору, тихонько проскользнув мимо Ирины. Редактору всё понравилось, я радостно прискакала обратно за стол, идея казалась великолепной. Пока в кабинет не вошла Ирина, с распечаткой моей полосы в руке, и с лицом как у бронепоезда.
- Алиса, подойди.
Я подошла, она ткнула мне распечатку с таким видом, как будто это был вещдок, благодаря которому меня точно посадят, и поинтересовалась:
- Кто это утверждал?
- Миша, - с честным видом соврала я.
- Его сегодня не было.
- А я ему отправила.
За моей спиной с усилием давил смех Денис, я улыбалась, Ирина переводила взгляд с меня на листок и обратно, сделала такое лицо, как будто весь мир сошёл с ума, но она пока что не сошла, и сейчас оперативно всё поправит, используя своё гениальное умение решать любые вопросы.
- Ты хочешь сказать, что Михаил утвердил… вот это?
Я медленно кивнула, улыбка становилась напряжённой - я знала, что работа сделана идеально, но знала и то, что если Ирина захочет докопаться, она найдёт повод. Она держала листок двумя пальцами, и кривила свой алый пластилиновый рот, всем видом выражая своё отношение к моей работе, которая "вот это".
С одной стороны, я ужасно не хотела раздувать конфликт, тем более, что прекрасно знала, что до сдачи номера в типографию ещё месяц, и до этого момента точно появится Миша, и сам всё утвердит и подпишет, а если будет надо, то и подправить поможет, и Ирина в этом вопросе – конкретное пятое колесо. С другой стороны, во мне с самого первого дня в этом кабинете жила тихая ярость, которую разожгла Ирина, уродуя мою работу своими бестолковыми правками. Эта ярость копилась внутри, медленно набирая силу, как росток внутри семечка, и сегодня, я чувствовала, этот росток прорвёт оболочку. Я смотрела на Ирину… и боялась, что она остановится. Если она сейчас скажет, что всё нормально, или если её кто-то отвлечёт… Нет. Сейчас. Это должно произойти сегодня, или случится что-то страшное.
Я спокойно смотрела на Ирину, Ирина раздражённо смотрела на листок в руках, как будто искала, к чему придраться, я прямо пожалела, что не оставила там пару косяков персонально для неё, на прошлой неделе я так делала - всё равно править, так лучше реальные косяки, чем воображаемые. И я спросила:
- Вам что-то не нравится?
- Да! - она положила листок на стол, взяла ручку и черкнула кривую полосу через полстраницы: - Вот этот блок надо передвинуть, я тебе говорила, что вот это и это должно быть всегда на одной линии, а у тебя оно куда уехало? Ты слепая? Или забыла опять? Не помнишь - записывай, я не должна тебе по сто раз повторять, у меня есть, чем заняться!
Я улыбнулась - ох и ошиблась она с придиркой, как же жестоко она ошиблась. Что угодно можно было выдумать - оттенки, шрифты… Но она выбрала то, что легко и просто проверяется. Это насколько надо быть некомпетентной, чтобы не знать этого? Давно пора было начать с ней спорить. Я медленно глубоко вдохнула и спокойно сказала:
