- Знаю. Ты от меня уже никуда не денешься.
- Не денусь, - подтверждаю, ластясь кошкой, - куда я без тебя?..
- А Баталов… эта сука мстит мне.
Отрываю голову от крепкого плеча и смотрю Герману в глаза.
- За что?
- Это сто лет назад было. Он познакомил меня со своей девушкой, а она на меня переключилась.
- Ты переспал с ней?
- Да. Только он сам говорил, что не в обиде, мол, та шкура продажная.
- Так нельзя, - произношу беззвучно, скорее сама себе.
- Не все такие правильные и чистые, как ты, Коротышка. И я хочу оградить тебя от всей этой грязи.
Эта правда царапает когтями по сердцу. Если Рома хотел лишь использовать меня, если никакой симпатии нет, то он еще хуже, чем я о нем думала.
- Это он отвез меня тогда на вокзал, и он сказал, что не побрезгует мной даже после тебя, - начинаю тараторить сбивчиво.
Теперь мне мерзко что-либо от него утаивать.
- Что еще? – напряженным шепотом спрашивает Герман.
- Еще со мной говорила Диана, твоя бывшая, просила, чтобы я за деньги сливала ей информацию о тебе.
- Почему я узнаю об этом только сейчас?!
- Прости… - шепчу, прижимаясь губами к шее.
- Ра-я! Я хочу знать о тебе все! С кем общаешься, чем занимаешься и даже, бл@ть, о чем думаешь! У тебя не должно быть никаких секретов.
- Хорошо.
Минут пять мы молчим. Герман пытается взять себя в руки, а я, затихнув, вожу губами вдоль бешено бьющейся венке на шее. Постепенно его пульс приходит в норму, плечи расслабляются.
- Чем ты сегодня занималась? – интересуется он уже спокойнее.
- Я была в фитнес-центре. Ходила на йогу, потом мы с Полиной пошли в хамам, а затем искупались в бассейне.
- Что за Полина? – спрашивает требовательно. Чем вызывает у меня улыбку.
Я кайфую, когда он заботится обо мне. Когда следит, как я питаюсь, одеваюсь и даже, когда дает деньги. Все это я принимаю с огромной благодарностью.
- Я тебе о ней рассказывала, помнишь?
- Помню.
- Представляешь, она встречается с женатым мужчиной.
Герман какое-то время молчит, а затем принимается легкими движениями пальцев массировать мой затылок.
- И?
- В смысле, и?.. – хмыкаю ошарашенно, - у него семья и ребенок!
- Многие женатые мужики имеют отношения на стороне.
- Но это не правильно!
- Это нормально.
- Нормально?! – восклицаю я, - нормально разрушать чужую семью и делать несчастной другую женщину?
- Если всех все устраивает, то почему бы и нет?
Шокированно качаю головой и немного от него отстраняюсь.
- Я ее не осуждаю, но никогда не смогу этого понять. Это ужасно.
- Ко всему можно привыкнуть, если есть чувства, - проговаривает Герман уверенно перед тем, как накрыть мои губы поцелуем.
Сжимая мои плечи сильными руками, целует жадно, с немым отчаянием. Запихав язык в мой рот, даже шанса на ответные действия мне не дает. Вылизывает всю полость рта. Таранит до нехватки воздуха и боли в губах.
- Никто и никогда нас не разлучит, слышишь?
- Слышу… - тяну протяжно, когда, спустив лямки топа вниз, Герман собственнически сжимает мою грудь.
- Я тебя себе навсегда забрал.
Закинув голову назад, упираюсь макушкой в стекло.
Так хорошо. Боже, хорошо и телу и душе… сердце трепещет от счастья, каждая клеточка поет о любви.
Герман усиливает атаку. Тщательно выцеловывает мою шею, не переставая ласкать грудь.
- Гееер… я хочу тебя…
Стоило мне только произнести эти слова, у Греховцева словно крышу срывает. Рыкнув, сгребает меня с подоконника и бросает на кровать. Отпружинивший матрас подкидывает меня вверх, отчего я начинаю смеяться.
- Сейчас тебе не до смеха будет, Коротышка. Береги трусы.
- Ой – ой! – пока Герман медленно на меня надвигается, я сама избавляюсь от одежды и, раскинув руки в стороны, наблюдаю, как стянув толстовку, он ложится рядом со мной на спину.
- Иди сюда, - шепчет, показывая рукой на свое лицо.
Я немного теряюсь. Не до конца понимаю, что именно он от меня требует.
- Хочешь, чтобы я тебя поцеловала?
Вместо ответа, Греховцев тянет меня на себя и вынуждает его оседлать. Но не на уровне паха, а на уровне его лица.
- Что?.. Нет! – выкрикиваю я, когда понимаю, что он хочет.
- Давай – давай…
Господи, пожалуйста, только не это. Я к этому не готова!
Продолжаю сопротивляться, но когда это помогало? Если Герман что-то задумал, остановить его сможет только конец Света. А его по прогнозам в ближайшее время не ожидается.
- Угомонись, я сказал! – рычит он, фиксируя мои бедра большими ладонями.
- Я не могу…
- Если тебя это успокоит, то я тоже буду делать это в первый раз.
- Правда?
- Только тебе, - подтверждает уже тише он.
Я делаю несколько глубоких вдохов, чем вызываю его улыбку и быстро киваю.
- Смотри мне в глаза, - просит Герман, перед тем, как коснуться меня языком.
Глава 23.1
Опираясь ладонями в матрас над головой Германа, я заставляю себя смотреть в его глаза. Хотя это чертовски трудная задача, потому что тело живет собственной жизнью. По венам течет раскаленная лава, бедра сводит судорогой.
Когда его язык принимается играть с чувствительным бугорком, я сдаюсь. Закрываю глаза и откидываю голову назад.
Мать вашу! Это нереально. Ничего подобного я никогда еще не чувствовала. Неземное наслаждение, приправленное щепоткой похоти и разврата.
Прогнувшись в пояснице, слегка двигаю бедрами навстречу движениям горячего языка. Неосознанно, а как того требует инстинкт.
- Ааа… - выдыхаю шумно, - Божжже…
Влажно причмокивая, Герман обхватывает клитор губами.
По телу проходит жаркая волна. Уронив голову на грудь, запускаю пальцы в его волосы. Встречаюсь с горящим взглядом и начинаю увязать густой трясине кайфа. Даже в такой позиции Герман смотрит на меня как хозяин положения. Как победитель и завоеватель.
Почувствовав, как кончик языка начинает давить на клитор, срываюсь в свободное падение. Ослепляя цветными вспышками, между ног взрывается фейерверк.
Я теряю контроль над своим телом и падаю вперед. Герман меня не держит, позволяет свалиться мешком и тут же переворачивает на спину.
Отдаленно слышу, бряцание пряжки ремня и звук разъезжающейся молнии, а уже в следующее мгновение меня растягивает его член. Закинув мои ноги себе на плечи, Герман сразу задает бешеный темп.
- Посмотри на меня, - хрипит на выдохе.
Я послушно гляжу в его глаза и чувствую, как меня засасывает в омут. Мой омут. Моя Вселенная. Мой Герман.
- Скажи, что любишь!
- Люблю. Так сильно люблю тебя, Герман, - шепчу сухими губами.
Впившись пальцами в мои бедра, он замирает на секунду, а затем начинает вколачиваться в меня с диким остервенением.
- Бл@ть – бл@ть – бл@ть!..
Падает сверху, как подкошенный, а я, обхватив его шею руками, начинаю, целовать любимое лицо.
- Обожаю… Люблю тебя… Герман, ты моя жизнь…
- А ты – моя… - отвечает глухо.
Утром встаю пораньше, чтобы проводить Германа на работу. Он, как обычные студенты, лето не проводит в тусовках и клубах, не валяется на пляжах и не жарит шашлыки на природе. Он работает в мэрии у своего отца специалистом по связям с общественностью. Ездит с ним на все встречи и даже пишет речи для выступлений.
Это его стихия. Ни малейшего сомнения, что будущее его будет связано с политикой. Его отец, Греховцев Дмитрий Андреевич, уже вступил в предвыборную гонку. Плакаты с изображением, так похожего на Германа, волевого лица, висят в каждом квартале нашего города, ролики с предвыборными лозунгами звучат из громкоговорителя в каждом торговом центре. Лозунгами, написанными моим Германом.
С утра он не особо разговорчив. Входит в кухню с хмурым лицом и, обняв меня со спины, зарывается носом в макушку.
- Доброе утро, - хихикаю смущенно, когда в мою поясницу тычется Герман – младший.
- Угу…
