Нельзя, не трогать ее. Нет.
Так мы ехали какое-то время.
Она устроилась на моей груди и успокоившись, начала сопеть.
Фуух! Наконец.
Видимо, укачало маленькую.
Пусть поспит чуть-чуть, ей это необходимо.
Но тут начал телефон звонить.
Кому что нужно?
— Да. Тёма, что надо? Уехал. Надо так было. Завтра расскажу. Отмажь меня на свадьбе там. Да.
Смотрел на девочку, а та сопела сложив ладошки у меня на груди, и ухом не вела.
Ну как я ее мог обижать, она же вон какая хрупкая.
Моя. Похер мне. Моя.
Значит, это мудак ее еще и на аборт погнал. Кулаки невольно сжались. Подожди, расхерачу твою жизнь ко всем чертям.
Так мы ездили по городу около часа. Надо куда-то ее отвезти.
Но куда? Опустил перегородку и дал команду везти к себе. Пусть поспит, а завтра сам отвезу ее домой.
Подъехав к дому, отдал ключи водителю, чтобы он помог мне подняться и открыть входную дверь.
Малышка на руках так сладко спала.
Вырубило ее с виски, для нервов расшатанных — самое то.
Занес ценную ношу к себе в компакту и уложил на кровать. Она такая забавная, сразу свернулась в комочек как котенок. Надо снять туфли.
Хм. Надела мои лодочки…
Поставил туфли около тумбочки и включил слабо ночник. Накрыл ее одеялом и уселся в кресло рядом с кроватью.
Она была такая беззащитная, волосы разметались по подушке, и носиком дергала так смешно во сне.
И что мне с тобой делать?
Ладно.
Оставлю ее в своей комнате, а сам лягу в гостиной. Надо только душ принять.
Тихонечко зашел в ванную комнату, чтобы ее не разбудить. Включил душ и встал под струи воды.
А мысли одна за другой опасными снарядами разрывались в голове.
От этой девочки меня отделяет только дверь в ванную. И от осознания того, что она сейчас лежала в моей комнате и спала, член просто дыбом вставал.
Да, б…ть, я ее хочу.
Но только не так.
Только когда сама позволит.
Нельзя маленькую трогать. Я не насильник. И ломать ее не стану.
Надо что-то делать со стояком. Запрокинул голову и беззвучно рассмеялся над ситуацией: объект моих желаний лежал у меня в кровати, а я как пацан передергивал в душе!
Ладно. Потерплю.
Не время. Обмотал банное полотенце вокруг талии и вышел. И в эту секунду столкнулся с Данией.
— Ты зачем встала? Поспи, а завтра я тебя отвезу домой.
— Мне все же лучше уехать, Тимур… Ильдарович, — сглотнула она слюну и отступила на шаг назад.
А я инстинктивно сделал шаг вперед, и малышка оказалась припертой мною к стене. Б…ть, стояк моментальный! В полумраке комнаты ее лицо такое красивое, силуэт изящный и манящий. Я поставил руки по обе стороны от нее, в этот момент, как по заказу, с меня спало полотенце прямо к ее ногам.
Она выдохнула и закрыла глаза.
— Тшш. Жасмин. Останься, — мой голос просел.
В эту секунду по ее щекам покатились слезы.
Я провел рукой по ее щеке и тихо выдохнул в губы:
— Я не обижу. Тш… не бойся, олененок.
Она чуть заметно помотала головой и неожиданно открыла глаза.
Этот ее взгляд, он ведь под кожей, эти глазища — во мне. Я попался на крючок. И, б…ть, готов как ишак идти за этими глазами. А эти глаза уже опять полны влаги:
— Как мне снова поверить?
Резонный вопрос. После того, что этот мудак сделал, она не то, что мне, вообще никому не поверит теперь.
Она столько пережила за сегодняшний вечер.
Не знаю, с какими мотивами она пришла на эту свадьбу, но теперь я понял, что точно не для сотрудничества с Ренатом.
Он туда затащил ее обманом, раз спор хотел выиграть, а она его стараниями теперь вообще во всем мужском населении страны разочарована.
Мне так хотелось огородить ее от внешнего мира, чтобы никто не смел даже смотреть косо на нее. Она моя…
У меня всегда было так, даже если девушка понравилась, но артачилась, немного надо было нажать, и она сдавалась. Но, не на маленькую. Она могла сломаться, ведь это непросто — узнать, что мужчина, от которого ты была беременна, поспорил на тебя. Это очень жестоко. Она не заслуживала такого.
Да, по молодости много чего сам чудил, но это даже для меня слишком. Когда речь заходит о детях, все меняется. Не потому, что ответственность, хотя и это тоже. Но мне, человеку, выросшему без семьи, кажется, что ребенок — это благословение свыше.
Я даже части ее боли не смогу понять и испытать, а она стойкая девочка до последнего держалась достойно.
Но сейчас, узнав правду, она осталась без опоры, как будто из-под ног выбили землю, и пыталась удержать равновесие в воздухе.
Как вот с ней поступить? Понимал, что сейчас нельзя давить на нее. Ни разу.
Смотрел на нее, она дышала часто, волновалась, маленькая…
Бэмби. Не понимала, что этим только меня еще больше распаляла. Какая же она красивая, глаз не оторвать, смотрела на меня преданно, точно маленький олененок.
А сам облизывался, но держался из последних сил, понимал, что в одном шаге от того, чтобы наброситься на нее.
Нельзя.
Ее маленькую. Нельзя.
Если только она сама не позволит. Не примет меня.
Не убежит и не испугается.
Девочка, ну дай мне хоть один знак.
Прошу.
Она такая сейчас уязвимая, хрупкая, нежная. Как бабочка — если спугну, упорхнет, и мне ее не увидеть больше.
— Маленькая, смотри, — шепчу ей прямо в губы, — я не трону, если хочешь уйти, я отпущу.
Она выдохнула мне прямо в губы. Сладкая, как же ты меня, девочка, заводишь.
— Прошу, останься.
Еле дотронулся краем своих губ до кромки ее верхней губы, не давя. Пусть сейчас выбор за тобой. Я могу получить свое, но не с ней, не силой.
Малышка, если ответишь, я буду самым счастливым.
И… она ответила. Робко, нежно, еле касаясь, но ответила.
Это было так сладко и трепетно. Слегка протянула ко мне свои губки и тоже поцеловала в ответ. От этого у меня по венам ток, всего затрясло от этой близости. В этом еле уловимо месте было куда больше интима, чем со всеми женщинами, что у меня были. В нем было что-то больше.
Медленно провел рукой по ее шее и запустил руку под лямку ее платья. Не верил, что она подчинилась, смотрел ей в глаза.
Ждал, что запротестует и откажет.
Но, нет. Ее дыхание участилось и грудь ходила ходуном.
Так бы и содрал это блядское платье с нее. Но нет, я буду смаковать малышку. Она — мой чистый кайф.
Она распахнула глаза еще шире и смотрела, замерев. Не разрывал зрительный контакт, любовался: ее грудь красиво покачивалась в такт ее дыханию, а кожа от моих прикосновений покрылась мурашками.
Поддел лямки платья, и оно медленно сползло на пол. Малышка ахнула от неожиданности и чуть прикрыла глаза, а ресницы задрожали на лице как мотыльки на пламя.
Так, детка, мы почти уровняли наши шансы. Впился в ее губы, не в силах сдерживать напор.
Не могу, не хочу!
Мне, б…ть, нужно срочно в нее!
Углубил поцелуй, она, не успевая за моим напором, начала метаться, ища опору.
Моя, вся! Даже не проси остановиться!
Нет, девочка, ты сама дала добро!
Теперь будем играть по моим правилам, ты моя! Вся моя!
Это моя игра, и я буду задавать здесь правила. Пусть у нее и есть власть надо мной, но она об этом никогда не узнает. Как же ох…но!
Разорвал поцелуй, а малышка воздух ртом начала хватать. Милая, я только начал, ты моя! Я уже тебя не отпущу.
Взял ее за шею и снова начал целовать, ох!
Какая же она вкусная! Этот нежный цветочный аромат ее кожи меня пьянил, бл…ь, как тут пьяным не будешь. Я выпью тебя, крошка, всю!
— Ах! — простонала маленькая.
Да, девочка, да! Тысячу раз да! Схватил ее за попку и подсадил на себя, она несмело приобняла мои плечи. Да, девочка, потрогай меня.
Она, будто понимая мои желания, провела ладошкой по груди, перемещая руку к шее, обхватила меня крепко.
Я не мог больше ждать! Ток по венам, звон в ушах! Яйца начали уже трещать по швам, мне срочно надо в нее!
