— И ты ушёл, — хмыкнула, сделав глоток.
— Обидно, не считаешь? — скривился в ответ. — Обидно, но факт. Да, ушёл. На пару дней забухал, оклемался, опять к вам. Долго она мне мозги полоскала… всё расписала, по полочкам разложила, двадцать шесть лет, девчонка ещё сопливая, а за плечами как будто целая жизнь. У неё — своя, у меня — своя. Мне тридцать, занимаюсь чёрте чем, перестану — труп или за решёткой, тоже радости никакой. В общем, пришли к соглашению. Она рассказывает мне о тебе, но я держусь в стороне. И вот таким макаром мы и жили в разных городах, каждый своей жизнью.
— Да вы два года за моей спиной… — бурчу, отводя взгляд.
— После второго её инфаркта я не выдержал. Да и у тебя жизнь полна событий. Соболев, Шахин, Купреев… бошки им всем открутить! Когда выяснил, чем эти деятели занимаются, хотел грохнуть каждого! Потом понял, что спасибо ты мне вряд ли скажешь. Один ребёнка твоего нянчит, второй в машине у соседнего дома поселился, у третьего твоя фотка в бумажнике, которую он с задумчивой рожей разглядывает в ресторане. Кретины… Впрочем, сам такой же. Спросил у Любани, что ты обо мне знаешь. Ответ простой — что ты бандюга. И я начал ждать, когда ты придёшь, рано или поздно эти имбецилы втравили бы тебя в какое-нибудь дерьмо, а по части выпутываться из дерьма мне равных нет. Так что ты хочешь? Уехать?
— Сначала скажи, чем ты сейчас занимаешься…
— Сейчас у меня крупное охранное предприятие, — хмыкает в ответ, — но в паспорт я бы тебя вписывать не стал. На всякий случай.
— Мило, — кривлюсь и замолкаю, раздумывая. — То есть, оружие и пара десятков крепких парней у тебя есть?
— Давай детали, с количеством я сам определюсь. И поподробнее.
— Жил-был мальчик Ибрагим… — начинаю заунывно, а Емельянов закатывает глаза. — А что поделать? Вся эта котовасия началась сто лет назад! В общем, отец Ибрагима годами закрывал глаза на то, что вместе с его товаром в плавание отправляется не его. Сам Ибрагим был в курсе происходящего, но участие не принимал, а когда у его матери начались проблемы с сердцем, к мужу она уже не вернулась, оставшись тут, в городе, где родилась. Думаю, сердце у неё прихватило не просто так, что-то случилось, из-за чего его отец предпочёл держать её от себя подальше.
— Понимаю, — хмыкнул отец, — но я бы с большим удовольствием послушал о тебе.
— Послушай с меньшим, мне не принципиально, — пожала плечами и продолжила, попутно раскладывая всё в своей голове: — Когда отец Ибрагима умирает, перед ним ставят условие — хочешь, чтобы было кому ухаживать за матерью — делай, что говорят.
— Ну прямо святой, — кривится Емельянов. — Я всё-таки сделаю поправку на ветер, Диана. Всё то время, что мать Ибрагима жила тут, он мотался из Турции в город на частном самолёте раз по пять в месяц, и каждый раз с приличным багажом. И возил не оттуда, а туда. Бабки. Тонну бабок, которые отмывал через фирму его отца.
— И откуда ты об этом знаешь? — спрашиваю хмуро.
— От верблюда, — отвечает вяло, — мне было скучно ждать, когда ты придёшь, я наводил справки. Летать к матери — очень трогательно, но есть подозрение, что вернулась она в город не из-за того, что было опасно в Турции. Её и тут достать могли в лёгкую.
— Тогда, похоже, я зря приехала, — бурчу недовольно, а он по-отечески улыбается:
— Не торопись. Я так понял, ты ведёшь к тому, что заниматься наркотой его заставили. Я верно уловил?
— Ага, — отвечаю вяло.
— Тут вполне может быть правдой. Отмывать бабки и получать с них прибыль вообще не одно и то же. Нашли рычаг давления, решили, что лишним не будет. К тому же, можно свободно регулировать частоту поставок и количество, если делать через две фирмы, а не через одну. Удобно.
— Как-то не складно… его мать согласилась переехать, чтобы сын мог возить деньги для отмывания? Да проще было жениться тут, для него — вообще не проблема. Полоскал бы бедняжке мозги годами, зачем родителей разлучать? Я её видела, она тоскует по мужу. Не думаю, что все вокруг на столько гениальные актёры.
— Ладно, это не важно. Где та часть про тебя?
— Скоро. Ибрагим получил задание — стать партнёром в фирме Соболева. Говорил, у него на Тимура целая папка, не удивлюсь, если ему её так же предоставили, чтобы понимал что к чему и был осторожен… в общем, он выходит на Артёма. В подпольном казино обыгрывает его в пух и прах, берёт расписки, но вместо денег требует свести его с Жанной Соболевой. Знакомит, представляет, а вот расписки не получает. Жанна мнётся, сомневается, Ибрагим начинает переговоры с Тимуром в качестве поставщика. Через два месяца — первая встреча и сходу начинается закулисная игра. Друг и соратник Ибрагима, Али, понимает, что, если Ибрагим переедет, ему придётся начинать всё сначала. Он приходит к Артёму, убеждает его, что расписки Ибрагим возвращать не намерен и, если у него получится осесть в городе, он будет у него на крючке на постоянной основе. Вместе они пытаются сделку сорвать, но ничего не выходит. Ибрагим становится партнёром. Забавно… если бы Артём просто пришёл к Тимуру… а, ладно. Всё это было два года назад.
— Что сейчас?
— Не торопись… — хмыкаю, допивая залпом остывший чай. — Чуть только Ибрагим подписывает бумажки, Али начинает свою игру. Он получает расписки от Ибрагима, но решает не отдавать их Купрееву и сам начинает его шантажировать. Не думаю, что Артём знал, во что влезает. Изначально речь шла о том, что некий Алекс Браун должен благополучно заключить соглашение с фирмой Купреевых. Вполне невинно, он без задней мысли соглашается, но на переговорах случается конфуз. Брат Али за кадром высказывается на турецком в нелицеприятной манере.
— Видеоконференции, — морщится отец, — терпеть не могу. Складывается впечатление, что собеседник сидит без порток. Мерзость.
— Не сбивай меня, — ворчу, пряча улыбку, — дальше хуже. Али злится и убивает отца Купреева, подсыпая ему что-то в тарелку и провоцируя этим сердечный приступ. Грозит, что та же участь ждёт и его мать и Артём идёт на все выдвинутые условия. А потом я говорю ему, что беременна. Ну и… не совсем понятно, от кого конкретно… — отец дипломатично отводит взгляд, а я продолжаю, справляясь с неловкостью: — И на всякий случай решает держаться поближе, надеясь, что ребёнок от Ибрагима. Помогает скрыть беременность, прикидывается отцом, чтобы в нужный момент достать козырь из рукава, но… не прокатило. Время идёт, Али хочется выйти из тени и стать полноправным партнёром в фирме Купреева, для Артёма это приговор, как только это произойдёт — он сам уже будет попросту не нужен, а тут ещё Али начал намекать, что у Артёма семья. В общем, Артём даёт дёру, пытаясь забрать Ромку, но я подключаю Тимура и он сваливает со своей любовницей. Мать его так же не поехала, так что он полетал немного и вернулся в отчий дом, где по стою пору и сидит, поджав хвост. А вот Али, урод, видит во мне ту самую ниточку от Ибрагима к Тимуру и один раз уже попытался от меня избавиться. Ведь если они договорятся, если объединят усилия — ему крышка. Но там до понимания… пропасть.
— А от меня ты что хочешь? Чтобы я достал отцовский ремень?
— Пытаться воспитывать этих идиотов? — морщусь в ответ. — Бесперспективно. Я хочу, чтобы ты устроил переполох в курятнике.
— Вот теперь мне действительно интересно, — ухмыльнулся отец, а глаза загорелись озорным блеском.
— За всем этим стоит некий Николаев и дёргает за ниточки. Через фирму Соболева возит, через фирму Купреева реализует, вся основная логистика в одном городе — удобно устроился. Скоро будет ещё одна поставка, крупная. С пристани её должны забрать и куда-то отвезти, не на корабле же оставлять. И уже с этого склада распределять по точкам. Можно просто обрушить на них Госнаркоконтроль, но тогда и Тимур и Ибрагим пойдут по этапам, а я, как ты откуда-то знаешь, в интересном положении.
— И опять не знаешь от кого? — спрашивает отец вяло.
— Во-первых, — отвечаю с вызовом, — это не твоё дело. Во-вторых, знаю. Но тебе не скажу.
