Пожалуй, женщина, сперевшая моё платье и надевшая его на банкет после моего показа, в самом деле имеет право на подобный тост, — отсалютовал мне и сделал глоток, а после снова указал на металлическую крышку стоящей передо мной тарелки.
— Ты обещал познакомить меня со своей куклой, — чуть позже, когда солнце уже совсем скрылось, напомнила я.
Поданные на ужин запечённые с кусочками куриного филе и мягким сыром овощи были великолепны. Окружающие нас запахи пьянили, как и выдержанное вино.
— Когда мы были в твоём бутике. В тот день, когда…
— Я помню, — мягко оборвал он меня и поднялся. Присел на край стола и взял из вазочки продолговатое печенье.
— Тебе нужно позвонить кому-нибудь? — вопрос прозвучал неожиданно.
До сих пор мы говорили о коллекции, которая была представлена на показе в России, о Бобо и немного о музыке в стиле диско. О вине, о моде… Я глянула на фонтанчик. Так же, как и бассейн, он был подсвечен и хорошо виднелся в сумраке. Нужно ли мне было звонить кому-то?
— Нет, — ответила с лёгкой грустью и той же улыбкой. Подняла взгляд на Вика. — Не думаю.
У отца моего давно была семья. Мать тоже вышла второй раз замуж и теперь воспитывала двух сыновей от второго брака совместно с мужчиной, так и не ставшим для меня большим, чем просто её муж. Нечастые звонки, ещё реже — походы в гости. Должно быть, она вздохнула с облегчением, когда посчитала меня достаточно самостоятельной для взрослой жизни, а свой долг передо мной выполненным.
— Всё в порядке, Виктор, — не выдержала я его испытующего взгляда. — Просто… Месяц — не тот срок, за который кто-то может успеть меня потерять.
Я ждала, что за этим последуют вопросы. О родителях и семье или, может быть, о личном. Но Виктор так ничего и не спросил. Ещё некоторое время сидел, смотря на меня, только отчего-то мне казалось, что думал он не только обо мне, а ещё и о чём-то своём.
— Если что-то изменится, — нарушил он тишину, — скажи. Я дам тебе телефон, чтобы ты могла сделать нужные тебе звонки.
— Лучше верни мне мой паспорт, — я тоже взяла бокал. Хотела встать, но кресло было слишком удобным, а ощущение того, что я смотрю на Виктора снизу, не вызывало больше неприятия.
— Зачем?
— Хочу посмотреть Италию, — сделав крохотный глоток вина, я оперлась локтем о подлокотник кресла. — Или хотя бы Милан.
Денег у меня было немного. Оставшегося от того, что он дал мне утром, вряд ли могло хватить хотя бы на несколько экскурсий. Ездить на них я и не собиралась. Мне хотелось просто походить по улочкам, посмотреть на итальянских мужчин и женщин. Позавтракать в небольшой кофейне, где подают традиционное кофе с круассаном, а после попробовать настоящее итальянское мороженое. И, что уж греха таить, заглянуть в бутики Милана мне тоже хотелось. Просто заглянуть.
Между нами опять воцарилась тишина. Поднеся к губам, я коснулась прохлады стекла. Почувствовала терпкий вкус.
— Сама ты не сможешь увидеть Италию, — Виктор обмакнул в вино печенье, которое всё ещё держал, ни разу не откусив. Немного подождал и поднёс его к моему рту. Я приоткрыла губы и ощутила, как тает на языке пропитанный вином бисквит.
— М-м-м, — тихонько застонала от удовольствия. В серединке, не успевший размякнуть, он оказался хрустящим, во рту осталось приятное фруктовое послевкусие.
— Это бискотти, — Виктор тоже откусил кусочек. Размочил снова и поднёс к моему рту. Тот же божественный аромат свежей выпечки и богатого вина, тот же вкус и ещё миндальный орешек.
Вик коснулся моих губ пальцами. Вначале нижней — провёл по ней, потом между. Подал уже целое печенье.
— Его родина — город Прадо. У нас его ещё называют кантучини. Обмакни его в вино. Оно станет мягче и ароматнее. Тогда вкус раскроется полностью.
— Никогда не думала, что печенье можно макать в вино, — забрала у него бисквит и уже сама сделала, как он сказал. — В России его обычно макают в кофе или чай.
Хрустящее печенье раскрошилось, когда я откусила в очередной раз. Несколько крошек осталось в уголке рта, упало на платье. Я смахнула их и поймала взгляд Виктора.
— Если ты хочешь увидеть Италию, я сам покажу тебе её, — он опять коснулся моего рта и, слегка надавливая, стёр остатки печенья. Провёл по внутренней стороне губы.
Я тихонько выдохнула, когда палец его проник между зубов. Виктор тронул мой язык, глаза его вспыхнули, как и я сама. Придвинувшись ближе, он медленно ласкал мой рот. Чувственное удовольствие, как самый невероятный десерт в стиле Виктора Марчелло.
Подчиняясь игре, я обхватила губами его палец и уже сама стала поигрывать с ним языком. Слегка прикусила. Печенье упало мне на колени, бокал покачнулся, когда я поставила его рядом с тарелкой. Обхватив ладонь Виктора, я выпустила палец изо рта и взяла другой. Прикусила подушечку и вобрала глубже.
— Ты обещал, — дойдя до безымянного, сжала руку. Посмотрела в потемневшие глаза Вика.
— Обещал, — моя ладонь оказалась в его. Рывком он сдёрнул меня с кресла. — Но сейчас я покажу тебе кое-что другое, — во второй ладони появилось что-то тёмное.
Мы стояли слишком близко, и я чувствовала его дыхание. Слышала шершавые, будоражащие нотки его голоса. Согласная на всё, шагнула было к нему, желая коснуться груди, но он резко развернул меня к себе спиной. На глаза мне легла тёмная ткань. Журчащий фонтанчик, потемневшее небо, лужайка: всё скрылось. Остались только звуки и его запах.
— Не спеши, Марин, — завязав повязку, он коснулся дыханием моего затылка. Губами — раковинки моего уха. Шумно втянул воздух, а ещё мгновение спустя я услышала щелчок зажигалки. Ощутила запах дыма и задрожала, прижатая спиной к его груди.
— Что… — дыхание сбилось, а сердце застучало чаще, когда он, взяв за руку, куда-то повёл меня. — Что ты
