сушкой.
— Макароны не будешь?
— Нет, — она помотала головой. — Не хочу, сыта. Лучше рассказывай.
— Ну, — Егор задумчиво почесал переносицу, — я не уверен на сто процентов, но вроде бы всё получилось. Я твоему Васе…
— Он не мой! — тут же возразила Таня, и Егор скептически хмыкнул. — Егор! Ну перестань!
— Ладно, я не твоему Васе сказал, что ты передала мне право проводить его встречи с Яськой. Как отцу. А сама, мол, самоустранилась. Его это, естественно, выбило из колеи. Ты же понимаешь, что Яся ему на самом деле не нужна, он тебя хотел получить. Раз уж ты шла в комплекте, то он как бы смирился, но одна только Яся — это для него не вариант. Телефон он у меня попросил, но не думаю, что позвонит. Но даже если позвонит… Встретимся втроём — в смысле, я, он и Яська. За мной не заржавеет.
— Думаешь, он не станет пытаться оспорить через суд?..
— Что именно? Отцовство? А зачем, Танюш? Мы не возражаем против свиданий, это я сказал. Ребёнка забрать он явно не горит желанием, да и… знаешь, я не специалист, конечно, но даже я в курсе: чтобы забрать ребёнка у родной матери, нужно доказать, что ему с ней плохо. Как в твоём случае это доказывать? Ты же не алкоголичка и не наркоманка. Квартира есть, работаешь. Это только в кино в таких случаях компромат склеивают, но мы же не в художественном фильме находимся. Да и, повторюсь — нафига ему этот геморрой? Знаешь, я позавчера приходил к твоему дому, хотел ещё раз всё обсудить, но столкнулся с этим не твоим Васей и передумал. Случайно услышал его разговор с отцом — получается, с Яськиным дедушкой… И вот ни хрена не сказал он ничего про Яську. Хотя казалось бы, первым делом надо было сообщить. «Дорогие родители, у вас есть внучка». Чего тут сложного?
Таня хотела сказать: «Может, просто не хотел по телефону?», но прикусила язык. В её ситуации не стоит говорить ничего, что показалось бы оправданием Василию. Нет уж! Хватит с неё. Не стоит Вася того, чтобы его выгораживать. Гораздо дороже отношения с Егором, который явно ещё не совсем остыл. Чего стоит только это его «не твой Вася»!
— В общем, максимум неприятностей, которые грозят нам с тобой — это редкие свидания с ним и Яськой, но их я беру на себя, — продолжал между тем Егор. — Но не думаю, что он на это решится. Разговаривали мы недолго, но… я понял, какой он человек. Полагаю, свалит сейчас обратно в Питер, и больше ты о нём не услышишь.
— И какой он человек? — Таня не удержалась, спросила. Хотя обсуждать Василия не особенно хотелось, но всё-таки было интересно. Тем более, что когда-то она была в него влюблена.
— Трус, — пожал плечами Егор. — Скорее всего, привык, что всё за него решают родители. Уверен, он даже врачом решил стать не сам, а потому что так родоки сказали.
— Да, — подтвердила Таня, улыбнувшись. — Он мне об этом говорил. А так он хотел стать журналистом, но не решился, потому что связей нет.
— Ну вот. И вообще… знаешь, у Кати, когда я был подростком, был головокружительный роман, после которого она стала ещё большей язвой. Тот парень её как-то обидел, но подробности я не знаю, она не рассказывала. Помню только, что каждый раз, когда я на него смотрел, всё удивлялся — и как Катя могла в него влюбиться? Так и с этим твоим… прости, не твоим Васей. Смотрел на него и думал — как ты могла?
Это был риторический вопрос, Таня понимала. Но всё же ответила… потому что должна была ответить. Хотела, чтобы Егор понимал.
— Это просто была моя первая любовь. Да, припозднилась я, обычно у всех она в детском саду или школе, а у меня вот так — на последнем курсе института приключилась. А первая любовь… она, видимо, всегда глупая. Ну или по крайней мере не совсем умная, потому что очки там даже не розовые, а какие-то… малиновые, что ли. И мечты, замки песочные размером со слонов. Я же в него по переписке влюбилась, он образ создал романтичный, и потом, при встрече, его всячески поддерживал. Наверное, я Васю настоящим вовсе и не видела.
«Кроме того раза, что он меня изнасиловал», — подумала, но не сказала Таня. Побоялась, что после подобного признания Егор не удержится и пойдёт убивать. По крайней мере она на его месте обязательно пошла бы.
— Но с другой стороны… — пробормотал вдруг Егор, посмотрел на Ясю и улыбнулся. — Хорошо, что у тебя была эта первая любовь, иначе Яська бы на свет не появилась.
У Тани защемило сердце одновременно от боли и нежности.
От нежности к Егору — за эти слова. И от боли — к нему же, за то, что обидела. А он всё равно её спас, помог…
Она уже потянулась к его руке, желая хотя бы погладить её, но Егор отдёрнул ладонь, взял опустевшую тарелку и направился к раковине.
— Я помою посуду, а потом пойду, Танюш.
Дыхание перехватило, и Таня закусила губу от досады.
— Не останешься?..
— Прости, но… пока не стоит.
Вздохнула.
— Давай хотя бы Ясю вместе искупаем?
Несколько мгновений Егор молчал, но затем, к Таниному облегчению, кивнул.
— Хорошо.
Таня быстро переоделась в домашний костюм и привычно направилась в ванную, чтобы включить воду и высыпать игрушки, а когда вернулась в комнату, застала там чудесную картину, от которой стало так легко и приятно, словно они с Егором уже успели по-настоящему помириться.
Он держал Ясю высоко над головой, целуя и покусывая голый живот, протянутые к нему маленькие ручки. И Яся громко и беззаботно смеялась, просто заливалась хохотом, выставляя напоказ крошечные четыре зубика.
Егор заметил Таню, опустил Ясю, держа параллельно полу, и пошёл вперёд со словами:
— Самолёт-самолёт, ты возьми Ясю в полёт! Летим к маме на посадку!
Девочка захохотала громче. Таня, улыбаясь, взяла её себе, крепко обняла и понесла в ванную, чувствуя за плечом крепкую и сильную фигуру Егора. Его тоже хотелось обнять, и поцеловать, и… много всего ещё, но сейчас было не время. Позже.
Яся купалась минут двадцать и вылезла и ванной только с истерикой, ещё и извивалась так,
