появляется в проёме двери, на меня не смотрит, даже прикрывая лицо ребром ладони.
— Какого хера, Юра, что здесь происходит?
— Не могу знать, это приказ вашего брата, — чеканит Юра, картаво и шепеляво. Я усмехаюсь, подумав сейчас, что это первая фраза, которую я услышала от своего надзирателя. И теперь понятно, почему он до этого молчал — стеснялся своих дефектов речи?
— Освободи, — строго велит Демьян, и Юра тут же испаряется.
— Ты как? — вполне заботливо интересуется Демьян, отводя от меня взгляд.
— Херово, — зло бросаю я, — где твой брат?
— Сам хотел бы знать.
Юра возвращается, заходит в подвал, все так же прикрывая глаза ладонью. Садится передо мной на корточки и отстегивает принесенным ключом окову.
— Одежда ее есть? — спрашивает Демьян.
— В комнате, наверное… — отвечает Юра.
— Так неси!
Юрасик вновь подрывается и выбегает из помещения.
— Можно мне в душ? — спрашиваю я.
Демьян кивает, и я покидаю ненавистный подвал и иду в душевую, что находится рядом. Замечаю, что помимо брата Бори в небольшом и узком коридоре находится еще один человек в чёрной футболке, он невозмутимо стоит у стены, глядя перед собой, сложив руки на уровне паха. Демьян идет за мной, держа небольшую дистанцию.
Включаю свет еще в коридоре и захожу. Крутанув ручку, включаю воду, сначала холодную, потом горячую, постепенно добавляя напора последней. Кожу обжигает, особенно на ссадинах. Но вода доставляет приятное, лёгкое удовольствие. Моюсь вся, с головы до ног, поставив лицо струям. Потом быстро отключаю воду и покидаю поддон.
Демьян тоже зашел в душевую. Стоит ко мне спиной, ждет. Я снимаю с крючка полотенце, обматываюсь и иду к двери, нарочно задевая Демьяна плечом. Он дергается, смотрит на меня. Освещение яркое, и полагаю, Демьян видит все следы, оставленные на моем теле.
— Это Борька так тебя? — спрашивает он, я киваю. — За что?
— За то, что попыталась сбежать вчера из сексуального рабства, — фыркаю я, не стесняясь правды.
А пусть знает, что делал со мной его младший брат. Я открываю дверь, вижу, как по коридору к нам несётся Юрасик. В руках ворох одежды.
— Вот, — говорит он, оказавшись рядом. Я забираю шмотки и без оглядки буквально бегу с ними к лестнице. Слышу сзади быстрые шаги.
На ступеньках меня немного заносит, наверху, у двери в столовую, стоит еще один незнакомый мне мужик, тоже в чёрной футболке и в такой же позе — руки у паха.
А с дивана, увидев меня, спрыгивает Алешка, несётся ко мне бодро, на всех четырёх лапах.
Живой, господи!
Меня накрывает, слезы текут рекой по щекам. Я сажусь перед своим зверем на колени, бросив всю одежду, и наглаживаю облизывающую меня собаку.
А слезы все текут и текут. Слезы обиды, жалости и чуть-чуть счастья. От шершавого языка Алешки немного больно. Но это ласка же, и это несравнимо с тем, что я уже пережила…
Мужчины, что шли сзади, обходят нас с Алешкой. Демьян устраивается на диване, Юра замирает посреди помещения, а второй невозмутимый мужчина в чёрной футболке направляется к входной двери.
— Долго ты здесь? — тихо спрашивает Демьян.
— Больше месяца… — отвечаю. — А ты как здесь оказался?
— Пересекся вчера в кафе с Лейсян Садековой, она и сказала, что была на днях в гостях у Борьки и познакомилась с его невестой, которая когда-то была женой отца. Я уточнил у нее, где именно они гостили, и решил сам вас навестить, — выдает он на одном дыхании, а потом косится на моего надзирателя и злобно добавляет: — Юра отрицал, что ты в доме, но я узнал вашу с отцом собаку и увидел открытую дверь в подвал…
— Спасибо, — отвечаю я, небрежно втирая слезы, и поднимаюсь с колен. Делаю это резко, меня тянет обратно, да еще полотенце спадает… Я опять оказываюсь на полу и жалобно спрашиваю: — Можно мне воды?
В ответ Демьян кивает парню, что стоит рядом со мной, и он тут же идет на кухню.
Мне приносят воды, жадно осушаю кружку, а потом делаю еще одну попытку встать. Удается, одной рукой придерживаясь за стену, другой за полотенце на груди.
— Ты увезешь меня отсюда? — спрашиваю я тихо.
— Конечно, — с улыбкой кивает Демьян, — вот только Борю дождёмся. А ты, будь добра, оденься…
Я копаюсь в ворохе одежды. Нижнего белья Юра принести не додумался, так что я останавливаю выбор на леггинсах и футболке.
Одеваюсь, повернувшись к присутствующим спиной. Однако один взгляд на себе я чувствую.
Одевшись, иду к дивану и сажусь на другой край, подальше от Демьяна. Алешка тут же устраивается на моих коленях.
— Брат сказал тебе, что он от тебя хочет? — интересуется Демьян, внимательно разглядывая фотографии на стенах.
— Сказал, что любит меня давно и безумно и любви моей ответной хочет…
Договорить я не успеваю, так как со стороны улицы слышится шум. Вскоре входная дверь открывается, и в дом, едва держась на ногах, входит мой мучитель.
Борька, держась рукой за открытую дверь, обводит всех мутным взглядом. Пьяный или накачанный дрянью… Нет, скорее просто пьяный, от дури так не шатает. Когда он смотрит на меня, я победно усмехаюсь. Потому что чувствую что защищенной, еще чувствую — все, мое пребывание здесь закончилось. Демьян обещал увезти… Может, я совершаю ошибку, поверив снова этому человеку… Но у меня нет выбора сейчас. Главное, чтобы он сдержал обещание, а дальше я уж сама.
— Какого хуя ты тут делаешь? — спрашивает Борька у брата пьяно и громко.
— У меня к тебе такой же вопрос, — усмехается Демьян. — Что, блядь, происходит?
— Тебе какое дело?
Демьян закатывает глаза, а потом, повышая голос, произносит:
— Такое, придурок, ты знаешь, сколько статей УК ты нарушил, насильно удерживая ее здесь?
— А кто тебе сказал, что насильно? Может, у нас сексуальные игры такие? — усмехается Боря, Демьян качает головой, давая понять, что не верит такому. — Крис теперь моя девочка, я же тебе говорил — со мной будет…
— Твоя, потому что уйти отсюда не может. Голая, на цепи, в подвале, на теле синяки… ты совсем ебнулся? Наркота мозги в кашу превратила?
— Дёма, не лезь, — шипит Борька, отпуская дверь, она с хлопком закрывается, а Борька, лишившись точки опоры, теряет на секунду равновесие, но на ногах смог устоять. Затем он медленно приближается к дивану, а я вжимаюсь в спинку, не выпуская из цепкой хватки Алешку. Но у Бори не получается подойти ближе, Демьян резко встает и хватает брата за грудки, трясет:
— Ты забыл, твою
