Капризная девица? — закончила она, сжимая кулаки и готовая в любой момент выставить щит, если потребуется.
— Нет. Ты не избалованная капризная девица, — недобро бросил он, продолжая нависать над ней. И почему в лифте они одни? Почему никто с ними не поехал? — Я говорю лишь о том, что твоя истерика не уместна.
Лия задышала глубже.
Спокойнее… спокойнее…
— Я не истерю, Родион. Ты видишь, чтобы я кричала? Чтобы что-то предъявляла? Требовала? Как-то нехорошо о тебе отзывалась? Нет, Родион. Нет. — Для пущей убедительности она развела в сторону руки и быстро заморгала, стараясь скрыть слезы, что неожиданно оказались близки.
— Твое лицо красноречивее любых слов, — более ровно проговорил Родион, всматриваясь в нее.
Лия отвернулась.
Не удержалась…
— Я рада, что ты научился считывать и понимать меня. Я нет. Мне не удалось, — прошептала она, обнимая себя.
— Лия…
Кто-то свыше услышал ее. Дверцы лифта плавно разъехались в сторону, и в кабину вошли двое парней. Родион сразу встал таким образом, чтобы частично загородить Лию от них. Девушка качнула головой. Лишнее это. Вот правда. Чего напрягся, спрашивается? Никуда она не убежит с подводной лодки. Никуда не денется.
Пройдет день-два. Она оклемается и, скорее всего, подумав головой, придет к выводу, что ничего страшного не произошло. Что она оказалась наивной влюбленной дурочкой, которая нафантазировала себе черт-те что.
Немного ей надо было, чтобы полюбить. Ласка и тепло. Забота. И все, она поплыла, забыв обо всем.
Купалась в счастье и думала, что так будет всегда.
Родион Таширов им отвел пять дней. Немало, на самом деле.
Нет-нет, она Родиона не очерняла, не приписывала ему негативные черты. Мысленно не обзывала. Зачем? Он хороший. Действительно. Дельный мужчина, богатый. О ней заботится. Вон, даже телохранителя нанял, чтобы с ней больше ничего не случилось. Чтобы она и дальше не чудила.
А от того, что горло тисками сжимает и дышать сложно, — так это ее реакция. Ее физиология.
Ее мечты…
Завтра или послезавтра снова будет все хорошо. Она будет улыбаться Родиону, строить новую жизнь с ним. Надо немного подождать. И все.
В номере Лия первым делом схватила кондиционер и начала прибавлять температуру. Родион встал рядом, наблюдая за ней.
— Тебе холодно?
— Да.
— Давай я.
Он протянул руку. Обручальное кольцо блеснуло на безымянном мужском пальце.
Лия молча протянула ему пульт. Не получалось у нее… Ничего. Неправильно она подходила ко всему.
— Я… сполоснуть. Ладно?
— Конечно.
Лия сбегала. Позорно и трусливо.
Войдя в ванную, закрыла распашные ставни, через которые можно было смотреть на комнату и из окна.
И заперла дверь.
После чего медленно съехала по ней на пол и зажала рот ладонью.
Не прошло и минуты, как дверь попытались открыть с другой стороны.
— Лия! — громко позвал ее Родион.
Она упрямо мотнула головой, точно он мог ее видеть. Говорить не могла. Невидимая рука сжала горло с дичайшей силой, каким-то образом умудряясь обдирать его и изнутри.
Дверную ручку несколько раз повернули из стороны в сторону.
— Лия, не закрывайся от меня… Девочка, давай поговорим…
— Потом, — выдохнула она, прокашлялась и более громко сказала: — Я хочу побыть одна. Можно?
Лия с силой зажмурилась и с удивлением отметила, что слезы все же потекли по щеке. Предатели… Чтоб они неладны были!
Она вышла из ванной полчаса спустя. Родион сидел в кресле, листал что-то в телефоне. Увидев ее, отложил гаджет и сразу поднялся. Лия мазнула по нему взглядом и направилась к кровати. Пусть час и не был поздним, сил ни на что не было.
Родион сделал шаг в ее сторону и остановился, молча наблюдая за ее действиями.
Забравшись под одеяло, Лия повернулась к нему спиной, подложив конец одеяла между ног.
Некоторое время в комнате стояла оглушающая тишина. Казалось, даже звуки с улицы больше не проникали внутрь.
Лия лежала, не шелохнувшись. Потом выдохнула.
Матрас рядом с ней прогнулся. Мужская рука коснулась плеча.
— Дай мне время, Родион, — глухо проговорила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. — Немного. Я переварю и… Все будет хорошо. У нас договорной брак. Это нормально… Ну-у-у, то, что ты так себя ведешь. Правильно же? Мы не договаривались, что будем безоговорочно доверять друг другу, делиться сокровенным и так далее и тому подобное. Я понимаю, брак — это сложно. Это…
Она не договорила, перевернулась на спину и посмотрела на Родиона.
Тот выглядел недовольным. Может, даже раздраженным. Разбираться в его настроении не было ни сил, ни желания. Здесь бы со своими чувствами совладать. Усмирить их.
— Вот видишь, как жениться на почти малолетках. Взрослая женщина поблагодарила бы тебя за заботу. А я… Я из мухи сделала слона, — жалко произнесла она, шмыгая носом и выдавливая из себя улыбку.
Родион молча слушал ее, потом провел рукой по коротким волосам и поднялся.
— Медовый месяц, кажется, закончился раньше, — пробормотал он.
— Ты чего злой как собака? С молодой женой поругался? — стебал его Марат.
— Заткнись, — бросил Родион, упираясь взглядом в чертежи.
Злым он себя не чувствовал. Скорее, растерянным.
Два дня назад они вернулись с Лией в город. Девушка улыбалась ему, разговаривала. Не строила из себя обиженку.
Казалось — идеально!
А вот нихрена!
Она точно отморозилась. Возвела между ними стену, и как он ни бился эти дни, преодолеть ее не получилось.
О нет! Она не ссорилась, не высказывала своего недовольства. И от постели, мать вашу, не отлучила!
Не сказала «нет», когда Родион вчера притянул манящее, сводящее с ума тело к себе. Лучше бы по роже заехала, честное слово! Выплеснула из себя весь негатив, успокоилась бы!
Ничего подобного Лия не делала. Она позволила себя целовать. И целовала в ответ. Трогала его. Гладила.
И смотрела.
Как на чужака, который имеет права на нее. Глаза огромные, и на их дне самая что ни есть настоящая бездна, в которую ныряешь с головой, а там ничего нет. Ни тепла, ни отклика.
Сухая Лия оказалась. Не возбудилась. И пару раз ноги интуитивно сводила вместе. Открыто не отказала ему. За нее это сделало ее тело.
Родион психанул и откатился в сторону, почувствовав себя насильником. Потом грязно выругался, встал с постели и пошел работать. Просидел в кабинете почти до утра.
Вернувшись в спальню, упрямо притянул Лию к себе. Спать она будет у него на груди! И точка.
Его добил ее горестный вздох. То ли в полусне, то ли наяву.
Утром поговорить не удалось, позвонил подрядчик. Пришлось уехать из дома.
Вот что такого
