него. А Руслан просто взял и притянул девушку к себе, наклонился, слегка коснувшись ее губ. Они пахли кофе и были довольно горячими. Девичий взгляд так и остался опущенным, и вид у нее всё тот же потерянный и беззащитный, пусть и не стала противиться.
И торкает…беспричинно торкает от неё.
— Я начинаю тебя побаиваться. Со вчерашнего дня не представляю, как себя вести с тобой. Ты понимаешь, насколько это ненормально? После произошедшего делать вид, что все хорошо. Да еще и ездить куда-то вместе.
Говорила она размеренно, выдыхая теплый воздух прямо на него, поскольку он так и не удосужился отстраниться.
И Руслан верил ей. Что побаивается. Что теряется. Что считает всё странным. И знал, что пройдет еще немало времени, прежде чем растоптанное кем-то другим доверие будет завоевано уже им. Между ними клубок недосказанностей и загадок, которые следует распутывать мягко и бережно, дабы не навредить напором.
— Расслабься, все действительно хорошо. Никто не умер. А если постараться — наоборот, даже родится, — лукаво улыбнулся, хотя девушка не могла этого видеть, так и не подняв на него своих глаз. — Давай обойдемся без вопросов. У меня сегодня практика начинается, нельзя опаздывать. Садись.
Ева заметно колебалась. Но села. Парень захлопнул дверь, стараясь сильно не лыбиться, чтобы своим маленьким, но таким важным триумфом не способствовать очередному проявлению характера с её стороны. Когда машина выехала со двора, Руслан буквально силком перетащил руку девушки ближе, переплетая их пальцы. Правда, она не отозвалась, то есть не сжала его кисть в ответ. Ну, ничего. Придет день, эта упертая гордячка сама будет тянуться к нему, с ума сходить от потребности касаться.
А иначе он не Руслан.
* * *
— Ты меня понял, Руслан? — серьезность и строгость во взгляде отца просто зашкаливают даже по меркам самого Руслана. — Никаких выкрутасов.
— Понял. Автограф ни у кого просить нельзя. Жаль, я об этом так мечтал.
— Руслан… — сузил серые глаза в гневе.
Он поднял руки вверх, демонстрируя готовность капитулировать.
Мужчина, сканируя сына долгим оценивающим взглядом, видимо, пришел к выводу, что тот наконец перестал паясничать. Поэтому развернулся и двинулся вглубь коридора, что по умолчанию означало — следуй за мной. Парень шагал и бесстрастно осматривался, чувствуя дикое отторжение. Что ни говори, а когда вынужден заниматься тем, что тебе не по душе, ломая себя изнутри, это здорово подрывает стремления и рвения что-либо делать априори.
Надпись на табличке кабинета гласила: «Руководитель Управления Корнелюк Степан Александрович». Надо полагать, что речь об Управлении финансов, бюджетного учета и внутреннего финансового контроля. При входе в это крыло на втором этаже Руслан успел зацепиться за вычурную золотую вывеску. Это даже звучало заунывно.
Коротко постучав, отец вошел, громко здороваясь. Он тоже переступил порог и закрыл за собой дверь.
— Здравствуйте.
— Ну, привет. Вымахал, конечно, парень. Не узнать совсем.
В кресле восседал тучный мужичок с алчными маленькими глазками, которые сейчас весьма заинтересованно бегали по Руслану. Будто клад искал, ей-богу. Сальная залысина то и дело блестела под исходящим от люстры светом, отдавая неприятными яркими бликами. Это выглядело так неестественно и отталкивающе, что хотелось поморщиться.
Дядька встал, являя до этого скрывающийся под столом внушительный живот, наращенный на казенных харчах. По сравнению с выдающимся пузом ноги его были непропорционально тонки, и это тоже не прибавляло тому привлекательности. Почему-то в голову пришли образы из произведений Чехова. В частности — «Толстый и тонкий». И антураж, и фасад — всё подходит.
— А мы знакомы? — поинтересовался Руслан вежливо.
— Ну, как же? Было время, в гости друг к другу ходили, — улыбнулся своими белоснежными зубами, напоминающими ободок фаянсового унитаза, — Аристарх Станиславович, упущение надо исправить. Собраться бы как-нибудь семьями…
— Сделаем. Как только диплом получит.
В отличие от этого ходячего образца карикатурных чиновников Разумовский-старший вел себя сдержанно и соблюдал дистанцию. Но не преминул стрельнуть в сына глазами, полными предостережения держаться уважительно.
— Как и договаривались, останется у нас. А там, посмотрим. Может, сразу после…оформим. Об этом поговорим в процессе.
Налив себе минералки, Корнелюк осушил стакан, даже не удосужившись хотя бы ради приличия предложить воды посетителям. Руслану это и не нужно было, просто он привык, что люди такого ранга имеют хотя бы примитивное воспитание, которое предписывает подобного рода мелочи.
Этим своим анти-жестом чиновник поставил точку в формировании у парня негативного к нему отношения. Если подчиняться он будет непосредственно этому зажравшемуся бюрократу…плохи его дела, короче.
— Ну, — неправдоподобно предвкушающе прозвучал голос чинуши, вызывая брезгливость. — Приступим-с.
Руслана нехило передернуло. Ну чистейший экспонат для постановки пьесы.
Втроем они вышли из помещения и отправились куда-то дальше по коридору. Он мученическим взором уставился на отца, но не встретил на лице родителя ни поддержки, ни сочувствия. Только сдержанность и самообладание.
Что ж, похоже отбывание повинности берет свое начало сегодняшним днем…
[1] В здоровом теле здоровый дух (лат.).
Нет, он не считал себя каким-то великим стратегом. И не мнил психологом. И если быть до конца честным, наверное, ему самому не помешала бы помощь специалиста, чтобы закрыть пресловутые гештальты. Но речь не о нем. Размышляя о комплексах Евы, которые стеной стояли между ними, полагал, что они берут начало из семьи. Отличается менталитет, обуславливающий воспитание. А воспитание — это фундамент любви к себе. Что-то подсказывало Руслану, что у нее хорошие родители, но тот самый важный кирпичик заложить все же не сумели. И так по накатанной это привело к тому, что кое-кому в свое время удалось сотворить из нее то, что имеется сегодня. Поскольку в отличие от самой девушки его это категорически не устраивало, в голове толкались разные мысли по исправлению положения. Появились кое-какие зарисовки.
Заезжая за ней на работу, Руслан набрасывал план вечера, попутно созваниваясь со старыми и горячо любимыми приятелями из далекого прошлого. Иметь связи в нужных местах — настоящая благодать.
Ева, само собой, его энтузиазма не разделила. Увидев, подходила с опаской и постоянно оборачивалась. И парню стоило больших усилий скрыть, что ее слова задевают:
— Я не хочу, чтобы нас видели вместе. Лишние вопросы. Не приезжай больше, пожалуйста. Мне и утра хватило.
— И тебе привет, Зефирка. У меня был бесконечно тяжелый день. Спасибо, что интересуешься. А как твой прошел? Садись, расскажешь по дороге.
Она тяжело вздохнула и одарила красноречивым взглядом, увернувшись от его рук. Обнять себя не дала. Кажется, девушка постепенно возвращается к исходным настройкам, оттаивая от вчерашнего оцепенения, отголоски которого еще теплились в ней во время
