– Да ладно, расслабь сфинктеры, Лиз, – совсем не зло произносит Кротов, от чего появляется надежда, что я могу отсюда выйти живой. – Только не сильно расслабляй, чтобы… ну сама понимаешь. Полы здесь дорогие. Срать на них позволено только моей кошке. Да и то после того, как накормлю ее вредной едой. Расслабила?
– Признаться, еще больше напрягла. Теперь боюсь нагадить от страха на пол.
– Ой, точно, чего это мы на полу. Давай на диван, – поднимается с корточек, чуть кряхтя, и тянет меня за руку.
– А может не надо на диван? Его… так-то тяжелее отмывать. Да и мне домой уже пора.
– Надо, Лиза, надо, – нехотя, но все же усаживаю свою пятую точку на диван. – Ты чего такая невнимательная?
– Я на что-то села? – оглядываюсь по сторонам. – Или вы о чем?
– О том, что я назвал тебе при встрече Елизавета Евгеньевна. Тебя это не смутило?
– Почему меня должно смущать мое имя? – несколько секунд смотрю Кротову в глаза и тут до меня доходит. Ну я и тупая. Героиня, блин. – Все еще хуже, чем я могла себе представить. Вы не только знаете, что я хотела залезть к вам в ноутбук, но еще и в курсе кто я, – перевожу взгляд на свою ладонь. Линия жизни все еще длинная. Странно. Нижние девяносто прям чуют, как она укорачивается. – Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя и на земле…
– Аминь. В моем ноутбуке, равно как и в этом сейфе нет ничего интересного. По крайней мере, нет того, что ищут знакомые тебе ребятки и твой соседушка «дед», – демонстрирует кавычки.
– Вы с самого начала в курсе, кто есть кто?
– Нет. Последние года три мне частенько подсылают женщин, схожих по внешности с моей любимой супругой, но в иных обстоятельствах. Шанс на то, что я прикажу остановить машину, дабы помочь упавшей девушке, изначально был не слишком высок.
– Потому что вы не помогаете людям?
– Очень даже помогаю. Хорошим людям. А не тем, кто похож на мою любимую жену. Да и к тому же, шанс, что тебя подослали был равен нулю, учитывая, что в машине у меня случился припиздон.
– Что случилось?
– Внезапное желание поехать в другое место. То есть, даже если предположить, что, проверенные мною временем, водитель и охранник встали на путь зла и предали меня, то они все равно не могли знать и передать кому-либо, что мне вдруг внезапно взбредет свернуть на другую дорогу.
– Понятно. А когда узнали?
– После твоего первого посещения моего дома.
– Я что-то сделала не так?
– Нет. Просто решил посмотреть, как выглядит сбежавшая баба покойного Вити и ее подруженька. А это оказалась ты. Надо сказать, фото у тебя в паспорте чудовищное. Ты там как алкашка. С трудом узнал.
– Я наелась вечером перед съемкой селедки. Не подумала. Да, на фотографии в паспорте я не красотка.
– Не красотка это мягко сказано.
– А зачем тогда все оставшееся время я к вам приезжала, если вы все узнали?
– Угадай.
– Вы в меня влюбились? Если да, то не убивайте, пожалуйста.
– Нет, не влюбился.
– А счастье было так возможно. Если можно, хотя бы похороните меня по-христиански. Ну… не в бетон закатайте. Или куда там такие люди как вы закапываете трупы?
– Ишь какая. А Витюшу вы закопали не по-христиански, Елизавета Евгеньевна Банько, – а вот и ответочка от вселенной. – Фамилия у тебя, конечно, Лиз... хуже, чем фото в паспорте. Надо срочно менять. Представляешь, какой рост из Е. Банько в Неповторимую?
– Ну теперь вряд ли поменяю. Вы ж меня того.
– Что того?
– Убьете. Блин, это все из-за того, что я накануне девственности лишилась, – Боже, что я несу вслух?!
– Как это связано? – не скрывая улыбки выдает Кротов.
– Ну девственницы выживают в кино. А я вот уже не она и… пиф-паф меня. А с другой стороны, хуже было бы, если меня девственницей пиф-паф.
– Забавная ты, Лиза. Я таких девушек никогда не встречал. И если бы не мое личное знакомство с тобой, я бы никогда ни подумал, что в реале есть такие люди.
– Это хорошо или плохо?
– Для меня, несомненно, хорошо, потому что это все в новинку. Касательно того, почему я продолжал этот спектакль, помимо того, что мне действительно нужна была медсестра… тебе будет сложно понять в твои двадцать пять, – но-но-но.
– Мне двадцать один.
– Я знаю, но ты мне тоже накинула года, так что один-один. Так вот, в двадцать жизнь еще играет красками. Первая любовь, первые отношения. Учеба, цели чего-то добиться в жизни. Заработать денег, чтобы отстроить себе домину, отдыхать на морях, когда вздумается. А у меня это все есть. Не к чему стремиться. Мне все пресно. Скучно и неинтересно. Признаться, вся эта заварушка с флешкой меня встряхнула.
– Вы тоже переживаете за ее пропажу? До сих пор ищите?
– Да плевать мне уже на эту пропажу. На ней только процентов тридцать того, кого и за что можно посадить. Это капля в море. Но наблюдать за тем, как пыжатся окружающие в поисках флешки, то еще удовольствие.
– Удовольствие? Разве не ваш человек был на Люсиной даче? И его, между прочим, убили. Вам его не жалко?
– Убили все-таки? Ну, я так и думал. Какая жалость. Хотя нет, мне ни капельки не жалко. А скажи мне, пожалуйста, почему его вдруг убили в компании, как оказалось, парочки ментов? – и все он, блин, знает, гад.
– Потому что он хотел убить нас, когда мы вошли в дом.
– Ну, скумекала уже? Я должен жалеть убийцу? Нет, зайчик, это так не работает. Взрослые дяди знают на что идут. И приказа, кого-то убивать, лично я не давал. За озвученную сумму, мне должны были вернуть флешку. Инициатива, как видишь, наказуема. Так что, да, от всей этой заварушки я испытывал удовольствие. Но оно прошло быстро, как только я осознал, что флешку, вероятнее всего, никто не найдет. Этот алкаш мог деть ее куда угодно. И тут появляешься ты. Эксклюзивный случай, – перевожу взгляд на ладонь. По-прежнему линия жизни длинная. – Что ты все на руку смотришь? Там какой-то чип?
– Смотрю на линию жизни, не укоротилась ли. Когда ехала сюда специально посмотрела. Была длинная.
– А сейчас?
– Такая же. Странно, учитывая, что вы меня убьете.
– С чего ты решила, что я тебя убью?
– Ну не вы, так ваши люди. Какая разница?
– Да не будет никто тебя убивать. Расслабься. Вернешься к своему майору целой и невредимой.
– Просто так отпустите? – кажется, у меня от шока открылся рот.
– Конечно, не просто так. Сначала надо хорошо тебя отметелить, чтобы ты запомнила, что старших надо слушаться. И если тебе твой мент сказал, что вы все заканчиваете и выбрал тебя, а не возможное обеление своей майорской задницы и будущую карьеру, значит ты должна это, как минимум, оценить и послушаться, а не садиться в машину к возможному исчадью ада, коим твой мухомор меня считает.
Несколько секунд на осмысление сказанное Кротовым. Мимолетная радость от того, что убивать меня никто не будет и Даниил оказался не таким, каким его считает Неповторимый, и тут же откат, когда я осознаю, что мухором я звала Федора только при личной встрече в моем временном жилье. А значит… в квартире как-то оказалась прослушка. Гад! И… о Боже, какой позор.
– Я уже было подумала, что вы хороший. А вы… фу!
– Да расслабься, не слушал я, как вы трахались. Сделал перекур на пять минут. Я визуал, на черта мне ваши охи вздохи? – прикладываю руки к горящим щекам в ответ на его очередную издевку.
– Как давно стоит прослушка?
– С тех пор, как ты получила коробку с платьем. Там есть второе дно. Не переживай, не камера же.
– Ну и зачем меня к вам привезли?
– Затем, чтобы проверить, как ты уяснила, что тебе говорят старшие и избить.
– Избить?!
– Конечно. За то, что села в машину. Сиди жди. Двадцать ударов и тебя отвезут домой. Я пошел за плетью.
Поди разбери придуривается или нет. И что самое странное, мне уже абсолютно не страшно. Все-таки интуиция меня не подвела. Кротов, может, и гад, нет, без может, но не плохой гад.
