подложив под него Мисс Вселенную, АВ ничего не выгадает. Репутация Ящера вполне позволяет не заблуждаться на этот счет. Так что твой отчим вряд ли рассчитывал на какие-то преференции со стороны Гордеева в этом случае, скорее, он действительно тебе подленько мстит. Надо бы еще толком разобраться за что, но пока оставим вариант с тем, что ты ему не дала. Ви же — прекрасный инструмент для шантажа и манипуляций. Вика, я бы на твоем месте начал уже что-нибудь на себя одевать.
— Выйти не хочешь? — задаю вопрос, прекрасно зная, что ответ будет отрицательным. Откинувшись в кресле, Данил демонстративно складывает руки на груди. Что и требовалось доказать. Вытаскиваю из чемодана платье-футляр из костюмной ткани и комплект чулок. — Я все равно волнуюсь за Ви.
— Меня напрягло то, что АВ был связан с Каплиным. Если это так, то твой отчим, видимо, не гнушается ничего. Я думал, он старается держать ручки чистыми, ну хотя бы относительно, — продолжает Данил, вперив в меня взгляд в ожидании пикантного зрелища. Что ж, кто-то в отличие от меня не получил разрядки. Время для маленькой женской мести. Глядя ему в глаза, скидываю халат.
Староверов немного сбивается, но возвращается к теме:
— Впрочем, чтобы тебя успокоить, могу сказать, что почти всех, кто был связан с Ярославом Каплиным вычистили, — его взгляд скользит по телу и жадно следит за тем, как я, поставив ногу на постель, начинаю раскатывать по ней чулок. — Осталось несколько субъектов, но это так мелкие сошки. Скоро не будет и их, заинтересованные люди их ведут в надежде найти еще крупную рыбу, но это дело пары недель… Зараза!
Это относится к тому, что я прогнувшись расправляю чулок на пальцах ног. Попка призывно оттопырена, тяжелая грудь сосками касается резинки чулка, и, по моим прикидкам, зрелище должно быть весьма привлекательным.
— После того, какую деятельность снова развернул Лютаев, — выдыхает Данил, — в городе не так просто добыть мерзкую дрянь. В целом, можно, но риск засветиться слишком велик. Не думаю, что АВ захочет сейчас подставляться.
К натягиванию второго чулка я тоже подхожу творчески.
Усевшись на постель, поднимаю согнутую ногу и, нанизав на нее капрон, медленно выпрямляю. Взгляд Староверова приковывается к месту, которому еще не достались трусики. Толком ничего не видно, но воображения ему должно хватить.
— Данил, не молчи, — елейно говорю я. — Ты же сам сказал, у нас мало времени. Я тебя внимательно слушаю.
На лице Староверова отражается понимание, что зрелище ему будет доступно опять только на моих условиях. Как и тогда, когда он вынужден был стоять и смотреть. Сейчас я согласна радовать его взгляд только в обмен на пояснения.
Мне кажется, или в глазах Данила промелькнула искорка восхищения?
— О чем это я… В общем, мы можем надеяться на благоразумие АВ, но надо исключить возможность любого воздействия на тебя через Виолетту.
В качестве поощрения, повернувшись спиной к Данилу, натягиваю трусики.
— Гордеев явно не заинтересуется обдолбанной девицей, такое не в его вкусе, насколько мне известно, однако, нельзя оставлять козыри в руках врага, — голос Староверова становится ниже. — Думаю, на всякий случай Виолетте стоит немного изменить планы и прилететь, допустим, на пару дней раньше.
Подхожу к Данилу и роюсь в сумочке, в которой осталась косметичка. Грудь практически раскачивается у него перед носом, и я вижу, как сжимаются его пальцы на подлокотниках.
Все правильно, можно только облизываться.
И хотя мое тело сыто, меня все равно будоражит неприкрытое желание в глазах Староверова. С равнодушным взглядом, который дается мне не так легко, достаю цепочку и застегиваю у себя на шее. Крупный кулон, болтающийся на ней, холодя кожу, устраивается аккурат между обнаженных грудей, притягивая взор Данила.
Я замираю, потому что Староверов замолкает.
Неосознанно облизнув губы, он заканчивает мысль:
— Остановиться ей тоже стоит у нас, в доме достаточно места…
— И камер! — вскидываюсь я, хотя эта его оговорка «у нас» греет мне душу.
— Вика, — качает головой Данил, следя за тем, как я вдеваю в уши серьги, — все мое внимание поглощено тобой…
Засранец поглощен созерцанием покачивающей груди. Хотя, нет-нет, да и соскальзывает его взгляд к моему пупку и к игривому бантику на трусиках.
— Вернемся к Ящеру, — направляю я Данила в нужное русло и тянусь к платью. — Окей, ты был так крут, что вычислил бубновый интерес отчима. И для чего же ваше сегодняшнее с Гордеевым рандеву?
— Для него нашлось много причин, — слышу я из-под платья, которое надеваю через голову, и оно застревает на моих верхних девяносто шести. Староверов не выдерживает и под предлогом помощи тянет ткань вниз, по пути поглаживая кожу. — Во-первых, надо выяснить, что хочет АВ от Гордеева, и сделать так, чтобы он этого не получил. Во-вторых, если кто и сможет помочь тебе потом забрать наследство, то это именно Ящер. Да-да, и про наследство я тоже слышал.
Поворачиваюсь к Данилу спиной, чтобы он помог с молнией. Так медленно и чувственно, согревая дыханием кожу, мне еще никогда не застегивали платье.
— В-третьих, — он перекидывает волосы мне вперед и нежно целует в шею. — Надо показать ему тебя и дать понять, что ты моя.
— Не много ли ты на себя берешь? — оборачиваюсь я, и потемневший взгляд Данила говорит мне, что я могу поднять свой флаг на этой крепости, она покорена. Здесь и сейчас Староверов в моей власти. Это не значит, что он не возьмет надо мной верх ночью, но в этот миг победа за мной.
— В самый раз, Вика.
Восхищение в глазах этого мужчины словно бальзам на мое сердце.
— Ты сказал: «На эту встречу я бы тебя не тащил, но ты мне там действительно нужна». Почему не хотел меня брать, ведь из трех названных причин, две касаются меня.
— Ты же знаешь, что за тобой приглядывают, не так ли? Ты умненькая и иногда глазастая, — усмехается Староверов. — Это одна из причин.
Заглядывая в зеркальце, неопределенно повожу плечом, не говоря ни да, ни нет. Есть темы, которые я пока не готова обсуждать.
— А другая?
— Я собственник, Вика. Мое — это только мое. Я готов хвастаться тобой везде, но желательно без риска тебя лишиться.
Перевожу на него ошеломленный взгляд.
— Я сам буду тебя бесить, сам буду учить всему и сам буду наслаждаться тобой.
Глава 42. Версаль, чтоб его
Уже сев в машину, я наконец формулирую, что меня возмущает в словах Староверова.
— И что же? — булькаю я. — Ты априори предполагаешь, что, встретив Гордеева, я
