ужас. У меня ничего не получилось.
От спокойного, невозмутимого выражения на лице Леона не осталось и следа. Горящие холодным бешенством глаза вызывают у меня новую волну паники. Преодолев ступор, инстинктивно шагаю назад, но, споткнувшись о какую-то ветку, падаю на землю.
Дамианис оказывается рядом в то же мгновение. Склоняется. Вид у него такой, будто Леон собирается меня ударить, как тот бугай из машины.
— Целая? — спрашивает он незнакомым голосом.
Безумный взгляд напротив до чертиков пугает.
— Вроде.
— Отлично. Делай сейчас, как говорю. Без истерик. Поняла?
Внутри все сжимается от нехорошего предчувствия. Если Леон здесь, значит, те трое мертвы? Тогда мне точно необходимо бежать…
Стараюсь взять себя в руки, но ничего не выходит — трясет со страшной силой. Я поднимаюсь с земли и иду за Дамианисом, мечтая рвануть в темноту, подальше от всех угроз. Может, оказаться в тюрьме и впрямь было бы безопаснее?
В какой-то момент нервы сдают. Оценив обстановку и прикинув, в какую сторону бежать, срываюсь с места. Плана как такового нет, но есть четкое понимание, что я больше не в состоянии покорно выполнять все требования этой сволочи.
Леон догоняет за считаные мгновения и валит на землю. Я отбиваюсь, машу руками, сжатыми в кулаки, пытаясь заехать этому козлу по лицу, да хоть куда, но он в два счета скручивает. Как той ночью.
— Сука, угомонись же ты! — рявкает, садясь на меня сверху. — Что непонятного я сказал? — Берет за плечи и встряхивает, гипнотизируя своими дьявольскими глазами.
Хочется расплакаться, но я держусь. Из последних сил. Этот день когда-нибудь закончится? Господи, пусть мне все это снится! Пожалуйста!
— У тебя жучок установлен в телефоне и программа для прослушки, — продолжает Леон чуть спокойнее. — Не думаешь же ты, что я ничему у тебя не научился за это время? — Он цепко смотрит в мое лицо.
— Тогда я его выкину! Отпусти, скотина!
— Я все равно найду способ, как тебя вычислить. С моими возможностями это вообще не проблема.
— Ты говорил, что бегать за мной не будешь. А что на деле? Бегаешь! Как сопливый пацан. Да еще и по всему лесу, — ощериваюсь и брызжу ядом. — Ты такой же ублюдок, как те трое. Я презираю тебя! Всей душой! — Изо всех сил брыкаюсь, силясь скинуть с себя Дамианиса.
Изо рта одно за другим вырываются обидные словечки. Не могу остановиться. Да и не хочу. Леон дает мне выговориться. Наконец выдохшись, я откидываю голову назад и беззвучно плачу.
Эмоции затихают, и возвращается возможность мыслить. Вытираю слезы и фокусирую взгляд на Дамианисе, который по-прежнему сидит на мне и ждет, когда успокоюсь.
— Выплеснула эмоции? Полегчало? А теперь собралась и пошла за мной. Без глупостей. Если на себя наплевать, подумай обо мне и моей команде.
— С какой стати я должна о них думать? — спрашиваю устало.
— С такой. — Леон встает с меня и оглядывается по сторонам. — Продолжишь так себя вести, и я сам, лично отвезу тебя к Маршаллу.
Не знаю, что за человек этот Маршалл, но, похоже, он в разы отвратительнее Дамианиса. Который помогает встать, берет за руку, словно маленькую девочку, и ведет в непроглядную тьму.
Мы долго идем вдоль дороги. Силы начинают покидать, я едва перебираю ногами и очень хочу пить. На душе скребут кошки.
— Сколько нам еще плутать? Может, ты хоть что-нибудь скажешь? — прерываю молчание.
— Не сейчас, — коротко отрезает Леон, обжигая взглядом, полным злости. — Потом поговорим.
Дамианис то и дело смотрит в телефон, проверяя время. Затем выходит на дорогу и ловит попутку. Нас подбирает какой-то дальнобойщик. С упоением думаю, что сейчас смогу немного перевести дух и расслабиться, но, когда оказываюсь в салоне, в ноздри ударяет противный запах пота и табака. Кажется, меня вот-вот вывернет наизнанку! Прижимаюсь к Леону и прошу его приоткрыть окно.
— Потерпи чуть-чуть. — Он проводит пальцем по моей щеке.
От легкого прикосновения по телу расползаются крупные мурашки и в голове вновь появляется мысль сбежать. Но решаю не предпринимать пока попыток, по крайней мере сейчас. Нет на это сил. Зато есть желание прислониться к плечу Леона и заснуть. Хоть ненадолго. Что я и делаю.
Просыпаюсь от ощущения, что парю в невесомости. Когда понимаю, что нахожусь на руках Дамианиса и он куда-то меня несет, вцепляюсь в его плечи и пугливо озираюсь.
— Тш-ш. Все хорошо. Скоро будем в машине.
Через мгновение я оказываюсь на заднем сиденье.
Съежившись, наблюдаю, как Леон захлопывает дверь и садится рядом с водителем. За рулем Дан. Мы ненадолго встречаемся с ним глазами в зеркале заднего вида.
С минуту он переговаривается с Дамианисом, после чего в салоне воцаряется гробовое молчание и машина трогается места. Я отвожу взгляд к окну и нервно жую губу, чувствуя, как по щекам солеными каплями медленно ползет мое отчаяние и бессилие.
Не знаю, сколько мы едем, но вскоре начинает светать, а в небе все чаще слышен гул самолетов.
Когда Дан останавливает машину у терминала аэропорта, Леон пожимает ему руку:
— Спасибо. Как шумиха уляжется, с меня две недели отгулов.
— Три, — без эмоций говорит Дан.
— Ты сейчас торговаться вздумал? — хмурится Дамианис.
— Четыре, — повышает ставку его финансовый директор.
— Три. Но чтобы был на связи, а не как в прошлый раз.
— Добро, — кивает Дан. — В багажнике сумка. В ней чистая одежда и документы.
Мелькает странная мысль, что, вероятно, жизнь Леона в последние несколько лет тесно связана с риском и подобные неприятности в ней происходят постоянно.
— Ванесса где? Почему телефон не доступен? — произносит он сдержанно, но я улавливаю напряженные интонации.
— В Тель-Авив вчера улетела.
Дамианис сжимает челюсти. Шумно вздыхает.
— Какие-то поручения на ее счет будут? — интересуется Дан.
— До моего возвращения никаких. Остаешься за главного. Если что-то срочное возникнет, ты знаешь, как со мной связаться. По пустякам не беспокоить.
Леон выходит из машины, забирает из багажника сумку и открывает дверь с моей стороны.
— Идем.
Не решаюсь задавать никаких вопросов. Вид Дамианиса к этому не располагает. Прощаюсь тихо с Даном и выхожу на улицу, запрещая себе думать о завтрашнем дне.
Чувствую я себя плохо. Хочется спать, ну или хотя бы выпить воды. Словно
