— Так, стоп, — встрял Матвей, — Сделаем так. Тебе, Андрюх, надо подготовиться к турниру. Трансляция начнется через час, и отменив его, мы сразу потеряем полторы штуки евро. Так что, соберись и выиграй. А мы… — он задумчиво посмотрел на Алису. — Мы что-нибудь придумаем.
— Конечно, — поддержал его брат. — Мы вообще-то большие выдумщики!
— Алиса это уже поняла, — перебил его Андрей. — Выдумывать мы умеем, осталось научиться действовать.
40
— Что ты предлагаешь? — Матвей вылез из-за стола и взглянул на часы.
— Считаю, что без помощи полиции нам не обойтись, — ответил Андрей. — Но! — не дав ответить старшему Колокольникову, поднял он руку. — Есть у меня одна идея и связана она именно с рассказом Алисы. Смотрите, то, что происходит в ее семье — это преступление. Разумеется, если бы ее мать или она сама заявили на Бражникова, дело бы вряд ли открыли. Вы думаете, что подобное творится только в Тимашаевске? Нет, это не так. Законы несовершенны, как несовершенны и те, кто их устанавливает. Но есть люди, профессионалы, которые добиваются справедливости. Остальные просто боятся. И в нашем случае, необходимо собрать как можно больше тех, кто выступит против Бражникова и его своры. Разумеется, все это следует подкрепить фактами и доказательствами. Ведь это не разовый случай, а планомерное издевательство над человеком. Скажи, Алиса, вот тот Тимофей Ильич, о котором ты упомянула, он сможет выступить на твоей стороне?
— Я же говорила, что он уехал, и теперь даже не знаю, жив ли… Прошло восемь лет.
— Надо его найти, — решительно заявил Андрей. — Знаешь его фамилию, возраст? Алиса потерла виски и задумалась.
— Фамилию не помню… Он работал дворником в нашей школе. Точно знаю, что бывший военный, потому что видела медаль за военные действия.
— Уже что-то.
— Ну, узнать, кто работал дворником восемь лет назад в Тимашаевской школе, проблемы не составит, — пожал плечами Матвей. — Правда я не совсем понимаю, чего мы этим добьемся, но раз ты считаешь, что это нужно…
— Да, я считаю, что нужно пробовать все, вплоть до того, чтобы вытащить мать Алисы из города.
— Ну ты… — закатил глаза Матвей.
— Нужно использовать все возможности! — не унимался Андрей. — Наймем адвокатов, детективов, если потребуется.
— Легче и дешевле киллера нанять, — фыркнул Костя.
— Не боишься, что он потом тебя всю жизнь доить станет? — обернулся к нему Матвей. — Или, может, мы Андрюхе ствол в руки сунем и скажем, мол, иди, бро, замочи говнюка! Ничего, что он отец его девушки, переживет!
Сказав это, он запнулся и взглянул на Андрея.
— Извини, вырвалось. Алиса не твоя девушка, а я мало что смыслю в уголовных преступлениях. И слава богу, не было необходимости во все это окунаться.
Андрей сглотнул и опустил глаза. Следовало что-то сказать, возмутиться или, наоборот, превратить все в шутку, но Матвей был прав в одном: его чувства к Алисе выходили за рамки обычного и, кажется, это становилось очевидным не только для него.
Видит бог, каких трудов ему стоило изображать… кого? Друга? От одной этой мысли ему становилось дурно. Если бы его друзья только знали, что на самом деле происходило между ним и Алисой. Лучше не знать, конечно, ведь даже если они ничего не скажут, не осудят и не поднимут на смех, сам-то он прекрасно осознает, чем мотивировался, встретив ее.
Ее взгляд неусыпно прикован к нему, а он боится даже поднять на нее глаза, потому что кроме стыда и ярости его обуревает желание стать для нее единственным. Но разве это возможно? Быть Монтекки и Капулетти, забыть о ненависти и распрях, начать все с чистого листа? Особенно учитывая, что на Ромео он явно не тянет. Да и не дурочка Алиса, сразу просекла, что за мадам они встретили в мегамолле. А он, как тупой мудак, еще и разговоры разговаривал… Созвонимся, мол… расскажешь, покажешь…
«Мудак и есть!»
Андрей медленно выдохнул. С чего он вообще вдруг решил, что Алиса вообще имеет к нему интерес? Юная девочка, подарившая поцелуй под напором обстоятельств и мужской силы. Что ей еще оставалось делать, когда его несло, словно торнадо, рушащее все на своем пути?
— Андрей, чего ты молчишь? — окликнул его Матвей. — Я против участия в уголовке, это понятно?
— Помолчал бы лучше, праведник, — неожиданно сказал Костя. — Андрей прав, надо копать, авось что-то надыбаем такого, что позволит поприжать плохого дяденьку. Вот что, Элис… — он широко улыбнулся. — Ничего, если я буду называть тебя Элис? Как в песне?
— Я не знаю такую песню, — удивилась Алиса.
— А я тебе спою. Потом, если захочешь! А сейчас предлагают прошвырнуться по городу, пока наш лихой игрок будет натягивать других игроков за жабры.
— Отличная идея, — усмехнулся Матвей. — Мне тоже нужна тишина и время.
Алиса посмотрела на Андрея, будто спрашивая его разрешения, и отказать ей было бы верхом наглости и самодурства. И хоть лицо его в этот момент вспыхнуло от ревности, а с языка готово было сорваться резкое «нет!», он коротко кивнул, но вслух добавил, обращаясь к Косте:
— Надеюсь, ты будешь вести себя в рамках приличия и не позволишь ничего такого, что…
— Что оскорбит твои чувства, надо полагать? — хитро прищурился тот, а затем округлил глаза, заметив реакцию друга. — Все, все! Шутки кончились! Алиса, за мной! Тебя ждет самый лучший город земли в обнимку с самым обаятельным…
— Самцом этой самой земли, — закончил за него Матвей. — Не доверяй ему, я тебя умоляю! И ни в коем случае не влюбляйся!
— Не буду, — серьезно произнесла Алиса и улыбнулась Андрею.
— Вы слышали?! — Костя поднял вверх указательный палец.
Все замерли, уставившись на него.
— Это шумят крылья! — таинственным голосом взвыл Костя.
— Что? Какие крылья?
— Надо мной только что пролетела большая птица обломинго!
41
Алиса стояла у окна и никак не могла заставить себя лечь в кровать. Часы показывали половину одиннадцатого, но город за стеклом даже не думал успокаиваться. Казалось, ощущение физической усталости должно было бы сбивать ее с ног, но стоило только взглянуть на переливающееся многоцветие фонарей, гирлянд и окон высоток, сон как рукой снимало. И тогда, где-то глубоко внутри ее сердца начинали биться совсем иные желания…
С того момента, как они с Андреем приехали в Москву, прошло уже три дня. Невероятных три дня, которые слились в череду минут и часов, ни от одного из которых Алиса никогда бы не отказалась. Разумеется, большую часть времени Андрей и его друзья посвящали работе, в том числе (а Алиса подозревала, что чаще всего) ее делу. Она сбилась со счета, сколько раз пересказывала историю, связанную с Тимофеем Ильичом, не понимая, зачем и для чего это делает. А когда кто-то из парней задавал, казалось бы, совершенно не относящийся к ее рассказу вопрос, Алиса вдруг с удивлением понимала, что ее память, будто запасливый хомячок, прячет в норке очень интересные вещи. И все же она была искренна, когда пыталась всех убедить в собственных сомнениях.
— Что если все это всего лишь плод моего воображения? Или последствия сотрясения мозга? — спрашивала она, вглядываясь в глаза Андрея.
Рядом с ним ей было спокойнее всего, хоть он и стал гораздо сдержаннее в проявлении эмоций. Все чаще она замечала на себе его задумчивый взгляд, но как только пыталась удержать его, Андрей переводил его на что-то другое или делал вид, что ничего не заметил. При этом он все время находился неподалеку, стараясь предупредить каждое ее желание. И как бы ни пытались Костя и Матвей подшучивать над этим обстоятельством, Андрей не обращал на их фразочки никакого внимания. А ее терзала мысль, что он относится к ней как младшей сестре, что, конечно же, не радовало.
— Голова — предмет темный, как сказал один хороший доктор, — бурчал Матвей, делая пометки на листке. Он вообще многое записывал от руки, рисовал схемы и значки. — Ты не думай, просто представляй перед собой картинку и рассказывай. Давай прям с того места, как ты увидела его на дороге к вашему дому. И что было потом, тоже вспоминай.
