мне в глаза, таким злым и испуганным взглядом. Я слушала ее, и соглашалась. Соглашалась с ее словами. Я понимала, что она права. Права в том, что это будет горем моей семье, позором, что меня точно заберут в Осетию и прочее. Но как...как расстаться с Хаважем? Как ему это сказать? Я же не смогу...
Зара вышла из комнаты, вся красная. Заметно нервничала. Я как сидела на диване, так и осталась сидеть, вся в напряжении. Как быть теперь? Что делать? Хаваж звонил. Я смотрела долго на дисплей, но не ответила. Опять переклин. Я не стала выключать телефон, чтобы он не дозвонился, как я это делала раньше.
Я встала и пошла в ванную, поплакала, умылась и пошла спать.
Легла я рано. Зара ходила по комнатам, то и дело повторяя «горе нашему дому», я это слышала. Опять сжималось сердце. Я укуталась в одеяло, залезла в телефон и листала историю наших смс.
Хаваж снова позвонил, и я ответила. Он спросил, как я, что не ответила на звонок его, что делаю. По голосу он понял, что что-то не так, допытывался. Я сказала, что болит голова и вообще, он меня разбудил и я спросонья. Тетя еще раз заходила ко мне в комнату, занесла вазу с цветами.
– Пусть они тут стоят. А лучше выкинь их.
И вышла.
Я не помню, как я заснула, но где-то в одиннадцать вечера меня разбудил Тамик, мол, пойдем покушаешь. Видимо его тетя прислала. Я встала и пошла с ним на кухню.
– Амина, тебя мама обидела моя, да?
– Нет, ты что!
– А я думаю, что она тебя обидела. Ты не обращай внимания на нее. Она меня тоже ругает бывает.
Меня так тронуло то, что он мне сказал, вернее, как он мне это сказал. Поддержал, успокоил.
Потом мы разошлись по комнатам и легли спать. От Хаважа было смс, мол, «ты спишь»?
Я не стала отвечать, не знаю почему. Слова тети на меня как-то, но повлияли.
На учебу я проспала и не пошла. Тетя вечером снова начала этот разговор.
– Ты подумала?
– Над чем?
– Над вчерашним разговором.
– А конкретно?
– По-моему, все, что я сказала, ты должна была учесть. Нет? Скажи ему, как хочешь, чтоб он тебе не звонил и не писал.
– Зара, зачем ты так говоришь? Зачем ты меня принуждаешь делать то, что я не хочу делать?!
– Ты эгоистка! Ты неблагодарная! Думаешь о себе! Сколько родители для тебя делали? А? Сколько я для тебя сделала?! И ты так отплачиваешь? Ты о чем думаешь? Я думала вчерашний разговор на тебя повлиял как-то!
В это время звонил мой телефон, это был Хаваж. Я сбросила. Зара уставилась на телефон...
– Кто? Кто звонил?!
– Зара, хватит уже.
– Если тебе звонит он, ответь. Зачем ты сбрасываешь?! Ответь при мне, чтоб я была уверена! Амина я тебе клянусь, если ты это не сделаешь, я позвоню домой тебе. Будет хуже!
Хаваж опять набрал...телефон звонил…
– Я не могу, пожалуйста, Зара, не надо давить на меня!
Она взяла телефон у меня из рук и посмотрела кто звонит.
– Тогда скажу я.
– Не надо, пожалуйста...
Я встала чтобы забрать у нее телефон, но она оттолкнула слега меня и ответила на звонок:
– Здрастье! Это не Аминат. Это ее тетя. Ты Хаваж, да? Я тебя очень прошу: не звони больше Аминат. Не пиши ей больше. Оставь ее. Ты создаешь лишь для нее проблемы. Мы не хотим позора, мы не хотим разборок. Ты ингуш, она осетинка. Сам пойми, это недопустимо. Из-за тебя у нее будут проблемы. Ты ей создаешь проблемы и всей ее семье!
Он ей что-то там отвечал, а она то и дело твердила: «Оставь ее, я вам не дам быть вместе. Найти себе ингушку и не беспокой больше Аминат. Не порть ей жизнь».
Я все это слушала и плакала. А что я могла сделать? Ничего.
Тетя не отдала мне мой телефон. Ругалась еще. Я не могла с ней ругаться, она старше меня. Я молчала, иногда что-то говорила, старалась помягче.
– Зара, зачем ты это делаешь? Ты замуж когда выходила, любила же Дзамбулата? Почему ты меня не понимаешь?!
– Дзамбулат осетин!
– Ну и что? А Хаваж ингуш, и что с того?
– Твои родители тебя прибъют, ты не слышишь? Ты о чем думаешь вообще, вот скажи? Пусть хоть все пороги вашего дома отобъет, тебя твой отец не отдаст. Зачем сеять вражду между семьями? Пусть живет себе там, своей жизнью. А ты своей, ты молода не понимаешь. Ты потом меня благодарить будешь, запомни мои слова!
– Это жестоко. Ты даже не пытаешься понять меня, сердцу не прикажешь.
– Прикажешь, дорогая, еще как прикажешь! Месяц максимум. И ты его забудешь. Стыдно еще будет за это все тебе.
– Не будет! Что стыдного? Он хороший парень. Не пьет не курит, ходит в мечеть, совершает намаз! Он уважает меня и бережет! Этого мало?!
– Все, я не хочу ничего слышать.
– Зара, дай мне телефон, пожалуйста.
– Нет.
– Зара...это мой телефон!
Она долго смотрела на меня, вынула из телефона симку и отдала его мне.
– Завтра я тебе принесу новую сим-карту. И только попробуй ему сообщить о новом номере. Не дай бог, он узнает твой номер – неважно, от тебя или от твоих подруг. Я позвоню сразу же твоей матери! Поняла, Аминат!?
Я молчала. Просто полный ступор и страх, что узнают дома. Хотя они рано или поздно все равно узнали бы.
На следующий день тетя принесла мне симку. Старую она выкинула. Номер я послала родителям, паре подружек из Осетии, и Хаве. Хаву попросила, чтобы номер она никому не давала, даже Хаважу. Я знала, что слово она свое сдержит.
Я пришла на следующий день в институт. Хава с Мади сразу осыпали вопросами, мол, почему меня вчера не было, и что с Хаважем у нас случилось. Я им все рассказала. Им стало жаль меня, начали утешать, поддерживать как-то, взбодрили немного.
Хаваж три дня не мог дозвониться. Первый день из-за тети, второй,третий – из-за нового номера. Ночами я плакала., да и на учебе сидела кислая. Я знала, что меня никто не поймет, не считая подруг. Но все равно не была к этому морально подготовлена. На четвертый день,
