— У вашего отца или кого-нибудь еще был ключ? — Его фамилия была Клермонт. Александр Клермонт.
— Нет, я… Да. — София подняла руку и прижала кончик пальца к виску, словно это могло помочь ей думать. — Мой отец. Я дала ему ключ вскоре после того, как въехала сюда. В его квартире делали ремонт, а я должна была уехать из страны. Я предложила ему пожить здесь, пока меня не будет. Сомневаюсь, что забрала у него ключ. Я напрочь забыла об этом.
— Он часто пользовался вашей квартирой?
— Нет. Он не пользовался ею даже тогда, когда я предложила. Остановился в гостинице.
«Или сказал, что остановился, — подумала она. — Может быть, он все же иногда приходил сюда? И тогда, и сейчас? Разве по возвращении из-за границы она не чувствовала, что кто-то был здесь в ее отсутствие?»
Всякие мелочи, лежавшие не на месте…
Нет, глупости. Это наверняка сделала уборщица. У отца не было причины пользоваться ее квартирой. У него была своя, где он жил с Рене.
Он обманывал твою мать, шептал ей внутренний голос. Он обманывал Рене.
— Мисс Джамбелли…
— Прошу прощения. Что вы сказали?
— Дать тебе воды? Или чего-нибудь еще? — вставил Тайлер, давая ей время прийти в себя.
— Нет, нет, спасибо… Прошу прощения, детектив. Кажется, я задумалась.
— Все в порядке. Когда вы в последний раз видели своего отца?
— В субботу вечером. Мы устраивали прием на винограднике. Ежегодный официальный прием. Мой отец был там.
— В какое время он уехал?
— Не могу сказать. Там было очень много народу. Он не попрощался со мной.
— Он приехал один?
— Нет, с ним была его жена Рене.
— Ваш отец был женат?
— Да. Он женился как раз в день приема. На Рене Фокс. Разве вы с ней еще не связались?
— Я не знал о ее существовании. Ее можно застать на квартире вашего отца?
— Да, я… Да, — повторила она, вовремя прикусив язык.
— Мисс Джамбелли, у вас есть оружие?
— Нет.
— А в вашей квартире не было пистолета?
— Нет. Я не люблю оружия.
— У вашего отца был пистолет?
— Не знаю. Насколько мне известно, нет.
— Когда вы в последний раз были в своей квартире?
— Неделю с лишним назад. Я уже говорила вам, что уже несколько месяцев живу главным образом в Напе. Сегодня мы с мистером Макмилланом приехали сюда из офиса в деловой части города, чтобы забрать кое-какие вещи.
— В каких отношениях вы были с отцом?
Она напряглась. Сидевший рядом Тай почувствовал это.
— Детектив, он был моим отцом. Я избавлю вас от необходимости спрашивать, не я ли его убийца. Нет, не я. И не знаю ни того, кто его убил, ни почему он это сделал.
Голос Клермонта остался спокойным.
— У вашего отца были враги?
— Очевидно.
— И вы знали их, — продолжал гнуть свое сыщик.
— Нет. Я не знаю никого, кто мог бы убить его. Клермонт заглянул в свой блокнот и начал изучать какие-то записи.
— Как давно развелись ваши родители?
— Они разъехались больше семи лет назад.
— Разъехались?
— Да. Они не жили вместе — как в буквальном, так и в переносном смысле — с тех пор, как я была ребенком.
— Следовательно, Рене Фокс — вторая жена вашего отца?
— Верно.
— Причем они поженились лишь два дня назад.
— Так мне сказали.
— Когда развелись ваши родители, мисс Джамбелли?
У Софии засосало под ложечкой. Но полицейский не должен был видеть, что она нервничает.
— Думаю, суд вынес решение о расторжении брака за день до того, как отец женился на Рене. Детектив, это была всего лишь формальность.
У Софии дрожали колени, но она все же встала.
— Прошу прощения, но я должна вернуться к родным. Не хочу, чтобы они узнали о случившемся из вечернего выпуска новостей или от незнакомого человека. Мне нужно домой. Теперь вы можете сказать мне… что случилось с моим отцом? И какие распоряжения нужно отдать?
— Мы продолжим расследование. Мой напарник сейчас работает в квартире напротив с бригадой криминалистов. А о распоряжениях я поговорю с другими близкими родственниками.
— Я — его единственный ребенок.
— Мисс Джамбелли, ближайшим родственником считается его законная жена.
София открыла рот и тут же закрыла его. Тай бережно взял в ладони ее дрожавшую руку.
— Понимаю. Конечно… Тай, мне нужно домой.
— Сейчас едем.
— Мистер Макмиллан, у меня есть к вам несколько вопросов.
— Я дал вам свой адрес, — бросил через плечо Тай, ведя Софию к двери. — Вы знаете, где меня найти.
— Угу. — Когда дверь закрылась, Клермонт постучал по блокноту. — Так я и сделаю. — Интуиция подсказывала детективу, что им с напарником придется совершить поездку за город. Причем очень скоро.
Полицейский подошел к двери спальни. Он был уверен: стоит открыть ее, как сосед выпадет ухом вперед. Поэтому он постучал. Может, этот малый будет держаться полюбезнее, когда ему станут задавать вопросы.
Александр Клермонт любил французское вино, итальянские туфли и американские блюзы. Он вырос в Сан-Франциско и был средним сыном в семье, принадлежавшей к твердому среднему классу. Его родители упорно работали, чтобы обеспечить своим трем мальчикам безбедную жизнь и дать им образование.
Его старший брат был детским врачом, младший — профессором в Беркли. Алекс Клермонт хотел стать адвокатом.
Но он родился копом.
Закон копов не имел ничего общего с законом адвокатов. Адвокаты гнули, выкручивали и кроили его так, чтобы было удобно их клиенту.
Он понимал это и по-своему даже уважал.
Но для копов закон был буквой.
Этой букве Клермонт поклонялся.
И сейчас, оказавшись на месте преступления, он думал о букве закона.
— Что ты думаешь о дочери?
Он ответил не сразу, но напарница к этому привыкла. Она вела машину, потому что села в нее первой.
— Богатая, — наконец сказат он. — Светская. Крепкий орешек. Не сказала ничего, кроме того, что хотела сказать. Ей было над чем подумать, но за своими словами она следила.
— Богатая, важная семья. Большой, громкий скандал. — Морин Мейгир затормозила у фонаря и забарабанила пальцами по рулю.
Они работали с Клермонтом уже три года и были полными противоположностями; по мнению Морин, это позволило им найти общий язык после первых стычек и хорошо сработаться.
Она была классической белой женщиной. Ирландкой, веснушчатой блондинкой с розовой кожей, мягкими голубыми глазами и ямочкой на левой щеке. Морин было тридцать шесть лет, она была на четыре года старше Клермонта, состояла в счастливом браке и уютно жила в предместье; Алекс же был убежденным холостяком и горожанином.
— Никто не видел, как этот малый вошел в квартиру. Никакого транспортного средства. Мы проверяем таксистов на случай, если он приехал сюда на такси. Судя по виду тела, он мертв по крайней мере тридцать шесть часов. Ключ от квартиры лежит в кармане вместе с тремя сотнями долларов, мелочью и уймой пластиковых карточек. Золотые часы «Ролекс», золотые запонки с симпатичными маленькими бриллиантами. В квартире много дорогих вещей, которые ничего не стоит вынести. Но никаких следов ограбления.
