Ознакомительная версия.
Сейчас Талли находилась на натурных съемках в окрестностях Палм-Спрингс. Помимо трейлера, где разместился ее рабочий офис, в городе у нее был номер в гостинице, где она могла переночевать, однако Талли пользовалась любой возможностью приехать домой в Лос-Анджелес и побыть с Хантом. Если же съемки затягивались допоздна, Хант приезжал к ней сам.
Прежде чем покинуть съемочную площадку, Талли планировала просмотреть отснятые за день материалы — особенно последний дубль, который представлял собой ключевую сцену фильма. Воткнув в волосы три цветных карандаша и фломастер, чтобы делать необходимые записи и пометки, она ответила на поступившие по электронной почте сообщения и уже собиралась идти в операторский фургон смотреть «потоки»[3], когда на дороге, ведущей к площадке, появилось облако желтой пыли. Оно быстро приближалось, и вскоре Талли различила мчащийся чуть впереди облака серебристый «Астон Мартин». Спустя несколько секунд изящный кабриолет затормозил перед трейлером, но облако пыли почти сразу настигло машину, и Талли зажмурилась, прикрывая рот рукой, чтобы не закашляться.
Хлопнула дверца, и из машины выбралась чрезвычайно эффектная молодая женщина в ультракороткой юбке с невероятно длинными стройными ногами и потрясающей фигурой. Как и Талли, она была блондинкой, но ее растрепавшаяся на ветру грива еще хранила следы тщательной укладки. Запястье ее украшал массивный бирюзовый браслет, в ушах сверкали бриллиантовые «гвоздики». Она казалась еще выше и стройнее в босоножках на высокой платформе из прозрачного пластика, внутри которой плавали в специальном геле крошечные золотые искры.
— Черт, я, кажется, опоздала! Съемки уже закончились? — Владелица «Астон Мартина» озабоченно нахмурилась. Талли, напротив, добродушно усмехнулась.
— Не волнуйся, Бриджит, все прошло отлично. Если хочешь, можешь посмотреть «потоки» вместе со мной, я как раз собиралась в операторскую.
Бриджит вздохнула с нескрываемым облегчением.
— Ты не поверишь, на шоссе был настоящий кошмар, я едва пробилась! Две огромные пробки по полчаса каждая — можешь в это поверить?! И это на восьмиполосной трассе!.. — Бриджит раздраженно тряхнула волосами.
Выглядела она как самая настоящая кинозвезда. В своих босоножках-«небоскребах» она была на пару дюймов выше Талли; макияж, без которого Бриджит никогда не появлялась на людях, выглядел идеально, а одежда была подобрана с таким расчетом, чтобы подчеркнуть соблазнительную фигуру и стройные ноги. Словом, кроме некоторого поверхностного сходства, Бриджит была полной противоположностью Талли. Все в ней — от одежды и косметики до жестов и манеры держаться и говорить — было тщательно продумано и рассчитано на то, чтобы привлекать к себе внимание. Сама Талли предпочитала держаться как можно незаметнее; впрочем, ее профессия в том и заключалась, чтобы как можно выгоднее подать других, а не себя. А Бриджит Паркер внимание окружающих любила, поэтому старательно выставляла напоказ все, чем наделила ее природа. И она, и Талли были высокими, стройными и светловолосыми, однако посторонний человек сразу подумал бы, что Бриджит как раз и есть та самая голливудская знаменитость. Талли он, скорее всего, просто не заметил бы, поскольку ей в большинстве случаев было наплевать, как она выглядит. Точнее, она никогда не задумывалась об этом всерьез. Бриджит, напротив, тщательно заботилась о своей внешности и прилагала значительные усилия к тому, чтобы произвести на окружающих самое сильное впечатление. «Пусть они все попа́дают!» — таков был ее негласный девиз.
Одним из результатов этих усилий стало то, что Бриджит выглядела лет на десять моложе своего истинного возраста. Они с Талли были ровесницами, но Бриджит нельзя было дать больше двадцати пяти — двадцати восьми. Талли, впрочем, тоже выглядела моложе своих лет, хотя и не делала для этого ровным счетом ничего. Все дело было в ее природной худобе и привычке одеваться в потрепанные джинсы и растянутые, мешковатые майки, которые делали Талли похожей на девочку-подростка. Бриджит гордилась своими грудными имплантатами и искусственно удлиненными ресницами, к тому же она регулярно делала инъекции ботокса и коллагена и каждый день проводила по полтора-два часа в самом дорогом голливудском фитнес-клубе. На поддержание своей внешности она тратила немало времени, но оно окупалось сторицей.
Кинозвездой, впрочем, она никогда не была. Они с Талли познакомились семнадцать лет назад в киноколледже Южно-Калифорнийского университета, куда Бриджит поступила учиться, собираясь стать актрисой. Все в колледже знали, что она дочь богатых родителей из Сан-Франциско и может позволить себе не работать, однако Бриджит мечтала о звездной карьере. Как и Талли, она рано лишилась матери, но ее отец почти сразу женился на женщине много моложе себя. Как утверждала Бриджит, именно перспектива каждый день «общаться с этой дурой — моей мачехой» и заставила ее перебраться в Лос-Анджелес.
Когда Талли снимала свою первую самостоятельную картину, она наняла подругу в качестве личной помощницы, и та показала себя столь аккуратной и столь эффективно справлялась с повседневной мелочовкой, что Талли попросила Бриджит ассистировать ей и на съемках следующей ленты. С тех пор обе женщины постоянно работали вместе. Бриджит, которая взяла на себя большинство организационных вопросов, существенно облегчала жизнь Талли, полностью избавив ее от всего, что не имело непосредственного отношения к режиссуре. И как ни странно, ей это даже нравилось.
В конце концов Бриджит отказалась от своей мечты сделать карьеру в кино — по правде сказать, помимо яркой внешности, у нее не обнаружилось никаких иных данных для актерской карьеры — и сделалась постоянной ассистенткой Талли. Она представляла свою патронессу на всех официальных мероприятиях, яростно защищала ее от пронырливых репортеров и заботливо опекала в повседневной жизни. Бриджит часто говорила, что ради подруги она готова подставить голову под пули, и это не было преувеличением: Талли еще никогда не встречала человека более преданного и готового поступиться ради нее своими интересами. Кроме того, она остро нуждалась в помощи подобного рода, поскольку свойственная ей неискушенность и даже некоторая наивность требовали присутствия рядом человека более опытного, который отстаивал бы ее интересы и оберегал от трудностей.
Бриджит же делала все это с удовольствием, она освободила Талли от всех хлопот, так что руки у нее оказались полностью развязаны. Только благодаря подруге Талли смогла всецело посвятить себя творчеству; понимая это, она была бесконечно благодарна Бриджит за все, что та делала для нее на протяжении всех семнадцати лет их знакомства и продолжала делать до сих пор. Главное, сложившееся положение устраивало обеих, и Бриджит вовсе не стремилась что-то в нем менять. Со временем они стали еще более близки, и Талли очень дорожила этой дружбой: работа отнимала почти все ее время, поэтому никаких других подруг у нее не было. Она, впрочем, не особенно в них нуждалась, во-первых, потому, что никогда не любила шумные компании, а во-вторых, потому, что Бриджит заменяла ей всех. Она заботилась о Талли, опекала ее, помогала и поддерживала, изрядно гордясь той легкостью, с какой ей удавалось справляться с многочисленными делами. Казалось, не было проблемы, которую Бриджит не могла бы решить, и никакие трудности ее не пугали.
Ознакомительная версия.
