– Ну… это самое… – Лера как-то разом растеряла все свое красноречие. – О, придумала! Ты можешь начать новую жизнь!
– Эх, Лера, – устало вздохнула я, – когда начинаешь новую жизнь, надо хотя бы четко представлять, в чем будет выражаться эта новизна. Иначе ничего не получится.
* * *
Ненавижу натуральных блондинок.
Кажется, я уже упоминала об этом вскользь. Это правда. Терпеть их не могу. По-моему, от них одни неприятности. Естественно, когда-то я и сама пыталась стать одной из них. Мне казалось, что я выгляжу неплохо, что-то вроде Гвинет Пэлтроу – хотя, я, конечно, немного полнее. Но однажды кто-то (кажется, это был телеоператор Мишаня) сказал мне: «О, блондинки! Зачем вы красите корни своих волос в черный цвет?» Тогда я и решила вернуться к натуральному колеру – молочный шоколад.
Так вот, будь я президентом, немедленно издала бы указ, согласно которому все натуральные блондинки в обязательном порядке должны быть перекрашены в черный цвет. Чем чернее, тем лучше. Те, кто не согласится расстаться с природным цветом волос добровольно, будут перекрашены принудительно. Так и вижу эту картину – специальные фургоны с решетками на окнах колесят по городу в поисках вероломных блондинок. Спецагенты в противогазах отлавливают провинившихся, затаскивают их в фургон и прямо на месте поливают им голову раствором басмы (а еще лучше – клеем «Момент»)!
Да! Да! Да!!
К чему я все это?
Ах да, я видела фотографию Эльвиры. И она оказалась блондинкой – да, да, натуральной.
Он показал мне ее, когда я вернулась за коробкой с косметикой. Лучше бы я вообще оставила коробку у Веснина. Но нет – я решила, что тотальное обновление косметички мне не по карману, и вообще – может быть, это был просто дурной сон и Андрюша встретит меня словами: «Сашуля! Ты где так долго пропадала?»
Он встретил меня словами:
– Сашуля! Я так счастлив, что ты меня поняла! Тебе к лицу эта бандана.
Он сказал это так торопливо, что я мигом поняла – бандана меня определенно портит. Но что делать, если я не успела подобрать парик. Не сиять же лысиной – а то он еще решит, что на нервной почве у меня помутился рассудок. И будет недалек от истины. Вот только знать ему об этом необязательно. Я твердо решила, что буду держаться холодно и насмешливо.
– Где моя косметика?… И не надо делать вид, что мы друзья.
Он попытался придать своему лицу трагическое выражение. Но его глаза весело блестели. Он был счастлив, непозволительно счастлив – и от этого мне плакать хотелось. Но я мужественно сдержалась.
– Хочешь чаю?
– Пожалуй, воздержусь.
– Да ладно тебе, – Веснин приобнял меня за плечи. Эротизма в этих объятиях не наблюдалось. А пахло от него ментоловыми сигаретами и яблочным шампунем. Такой знакомый запах. И от этого тоже хотелось плакать. – Саня, я купил твое любимое мороженое… Мы вчера так сумбурно поговорили… Я тебя понимаю, но все же мне хотелось все объяснить.
– Объяснить что? Почему ты женишься на какой-то идиотке, несмотря на то, что сто раз намекал на то, что хочешь, чтобы твоей женой стала я?!
– Саша… Я не думал, что ты… Ты же говорила, что вообще не собираешься замуж, – Веснин запинался и неумело держал паузу, что свидетельствовало о том, что он нервничает.
– Все женщины так говорят! – это был запрещенный прием, подобными фразами уважающие себя девушки не разбрасываются, но я уже не могла остановиться. – Все девушки говорят, что вовсе не собирались замуж. Чтобы в том случае, если никто так и не пригласит их в загс, презрительно сказать – не больно-то и хотелось!
Веснин развел руками. Вид у него был обескураженный.
– Я этого не знал. Правда.
– Расслабься. Я пошутила. Лучше налей мне что-нибудь выпить.
Он не сдвинулся с места – кажется, он немного меня побаивался. Это было даже в некотором роде забавно. Мужчина, к плечу которого я еще позавчера прижималась, чтобы было теплее засыпать, теперь с опаской смотрел на меня. Я налила себе коньяку в пивную кружку – больше чистой посуды в кухонном шкафчике Веснина не нашлось. Какой кошмар, я не живу здесь чуть больше суток, а он уже умудрился до такой степени загадить квартиру. Интересно, а эта Эльвира хорошая хозяйка? Вряд ли. Если она возглавляет PR-агентство, то у нее скорее всего нет времени на плиту и утюг. Так что в самом ближайшем будущем квартиру Веснина обживут тараканы, а в баке с грязным бельем непременно вырастет зеленоватая плесень. Вот тогда-то он и поймет… Нет, лучше не буду даже думать об этом.
– Веснин, а она хозяйственная? – терпкая согревающая коньячная струйка заставила меня почувствовать себя немного увереннее. – Хороший коньяк.
– В «дьюти-фри» покупал, – машинально прокомментировал он, – кто она? Кого ты имеешь в виду?
– Твою будущую жену, знамо дело. Кого же еще?
Он помолчал, стараясь придать своему небритому лицу обиженное выражение. Получалось не очень хорошо.
– Зачем тебе об этом знать, Саша? Я думал, что хорошо тебя знаю, и вот теперь выясняется, что ты совсем другая…
– Да ладно тебе. Сам говорил, что мы друзья. А ну покажи мне ее фотографию! – нагло потребовала я. – Хочу знать, кто будет спать на выбранном мною диване.
И в этом месте Андрюше следовало бы промолчать. Или отшутиться. В крайнем случае возмутиться и намекнуть, что мне пора уходить. Но он послушно полез в шкаф за фотоальбомом. С ума сойти, полочки в ванной еще заставлены моей косметикой, а в шкафу уже находятся ее снимки!
– Пожалуйста. Любуйся, если тебе так интересно. Вот.
Я взглянула на фотографию и беззвучно простонала – только не это!
Эльвира была ненамного моложе и намного красивее меня. Беспроигрышный вариант – блондинка с кошачьим разрезом голубых глаз и фигурой тренера по шейпингу. Такие вот загорелые улыбчивые Барби с ямочками на щеках нравятся всем без исключения мужчинам и раздражают всех без исключения женщин. Я ее сразу возненавидела. Я пыталась зацепиться взглядом хоть за какой-нибудь мелкий изъян, но тщетно– изъянов у этой девицы не наблюдалось. Может быть, она хотя бы заикается или страдает ночным недержанием мочи?
А тут еще и Веснин спросил:
– Ну как?
Я скривилась, как человек, который откусил от яблока и обнаружил внутри белого извивающегося червяка.
– Ничего. Хотя… У нее зубы лошадиные.
– Что? – искренне удивился Веснин. Он склонился над фотографией и прищурился. Мне вдруг отчаянно захотелось изо всех сил треснуть его по затылку каким-нибудь тяжелым предметом. – Да нет, Сань, тебе показалось. Может быть, свет так падает?… Нормальные у нее зубы.
– Отбеленные, – фыркнула я.
– Это плохо? – удивилось воплощение бесчеловечности.
