Да, я ведь, кажется, забыла сообщить: наше знакомство происходило в Шереметьеве, за два часа до отлета. Все были с чемоданами на колесиках, все одеты уже не по русской, а по парижской погоде, все взволнованы… и все с родителями. Странно, я-то думала, в двадцать лет человек считается взрослым и предки уже оставляют его в покое!
Не буду рассказывать про всякие охи и вздохи, неизбежные при любых проводах, наказы Маринке следить за мной, скучные наставления и все в таком духе. В регистрации и досмотре тоже не было ничего примечательного. Наконец настал момент, когда мы сели в специальный автобусик, доехали до самолета и, поднявшись по огромной белой лестнице, оказались внутри.
«Ины» сели вместе — им дали посадочные талоны A, B и C в одном и том же ряду. Я отказалась от места D, ведь оно было через проход, и предпочла А в следующем ряду, возле иллюминатора. С точки зрения наблюдения это место оказалось очень удобным: мне требовалось всего лишь приподняться, чтобы обозреть, что делают девчонки впереди меня; им же для аналогичного действия надо было разворачиваться задом наперед. Именно так я и планировала провести путешествие: всегда быть немного на расстоянии, контролировать попутчиц, если надо, и не позволять им контролировать себя. Ведь неважно, кто моложе, важно, кто умнее! И красивее…
Самолет еще не начал движение, а моя сестрица уже вытащила из сумки какую-то книжку по истории и уткнулась в нее. Карина тоже не стала скучать: взяла из кармашка в переднем сиденье рекламный журнал и принялась разглядывать рекламу автомобилей и бриллиантов. Что касается Иры, устроившейся между ними, то она как-то беспокойно заерзала, завертелась и словно начала что-то искать. Особенно заметной эта возня стала после того, как стюардесса встала в проходе и рассказала о том, как пользоваться спасательным жилетом и кислородной маской, не забыв, разумеется, упомянуть о том, что «наш полет проходит на высоте 7000 метров» и он «абсолютно безопасен». А когда машина стала брать разбег, Ирка вздохнула так громко, что наконец удостоилась недовольного Карининого:
— Ты чего?
— Ох, девчонки, — сказала Ирина. — Как вы думаете, мы не упадем?
— Еще чего! — ответила Карина.
— Статистически это маловероятно, — отозвалась Марина. — Ведь наше представление о часто падающих самолетах создается муссированием этой темы в средствах массовой информации.
— Но, вообще-то, всякое бывает, — влезла я, просунув голову между трусихой и поклонницей бриллиантов.
Ирина застонала — то ли от страха, внушенного мной, то ли оттого, что самолет оторвался от земли и начал набирать высоту, а мы, соответственно, — чувствовать перегрузки. Сила тяготения оттащила меня от Ирины и насильно уложила в кресло.
— Ты чего, первый раз в самолете? — спросила Карина трусиху.
— Ага.
— Ну тогда понятно. Думай лучше о чем-нибудь приятном. Например, о том, что… мы летим во Францию! На родину Пьра Кардена, Коко Шанель…
— И братьев Монгольфье, которые изобрели воздушный шар, — поддержала Марина. — Кстати, первые летчики тоже были французы — Пилатр де Розье и маркиз д’Арланд. Они поднялись на шаре в тысяча семьсот восемьдесят третьем году, и, кстати, как раз из Парижа.
— И остались живы? — спросила я.
— В тот раз — да.
Тут Ирка снова застонала.
— Ну хватит вам! — разозлилась Карина. — Надо ее как-то по-нормальному отвлечь! Нам лететь еще три часа, а она так и будет стонать всю дорогу! Маринка, успокой ее!
— Как я успокаивать-то буду? Песенку ей, что ли, спеть? — флегматично поинтересовалась моя сестра.
— А что, хоть и песенку! Ирка! Давай споем! Потому-потому-у-у что мы пилоты… небо наш, небо наш родимый до-о-ом… Первым делом, первым делом сдать зачеты! Ну, а мальчики, а мальчики потом!.. Так, что там дальше?
Что дальше, никто не знал.
— А я знаю другую песню про самолеты, — еще раз вмешалась я. — Юрий Антонов пел. Там есть такие слова: «Давай обнимемся у трапа, мы не увидимся уже»!
— Почему это не увидимся? — в страхе пробормотала Ирка.
Я захихикала.
— Кстати, по-французски Юрий Антонов будет Жорж Дантон, — сказала Маринка. — Деятель Французской революции. Ему потом голову отрубили…
— Вы можете говорить о чем-нибудь, кроме этого?! — зарычала Карина таким тоном, как будто ей специально было поручено командовать всеми нами. — Ирка, ну-ка вытри сопли! Вот приедем в Париж, в магазин пойдем сразу! Закупимся, слышишь? Косметикой, духами, всем таким! Там есть такой магазин специальный, где все самое шикарное и гламурное продается, я прочитала в путеводителе! Как же, как же… Галерея Лафайет!
— Лафайет… — повторила Марина. — Герой Старого и Нового Света. Аж в трех революциях поучаствовал! Но вот того, что он демонстрацию расстрелял на Марсовом поле в тясяча семьсот девяносто первом году, я ему не прощу! Сколько народу тогда перемерло… А теперь там Эйфелева башня, в этом месте.
— Не слушай ее, Ирка! Мы пойдем по магазинам! Прямо завтра! Пойдем на Елисейские Поля…
— Маринка! — перебила я. — А правда, что Елисейские Поля назвали в честь королевича Елисея из Пушкина?
— Нет, Лиза. Елисейские Поля — это загробный мир в древнегреческой мифологии.
— То есть мы пойдем в рай? — удивилась Карина.
— Кто куда, — съехидничала я, вообще-то знавшая про греков и просто хотевшая раскрутить эту тему.
— Я хочу домой, — сказала Ирка, и в ее голосе уже слышались слезы.
— Прыгай, — ответила я.
— Маринка, успокой свою сестру!
— Отстаньте все…
— Нас ждут магазины, высокая мода… Купим себе что-нибудь от Диора, да, Ирка? Тебе нравится Диор?
— Диор, кстати, всю жизнь переживал из-за того, что родился в годовщину казни короля Людовика Шестнадцатого — двадцать первого января.
— Блин, Маринка!
— Ну зачем мы полетели?.. Я домой хочу!
— Уймись, трусиха!
— А еще в этот день умер Ленин…
Да, попутчицы мне попались не сахар! По сравнению с этой парочкой моя сестра просто идеал — хотя бы не ноет и не командует! Или я просто привыкла к ней? В любом случае ясно, что самая адекватная в этой компании — это я.
Что ж, быть лучшей мне не привыкать…
Три часа спустя мы благополучно приземлились на французскую землю. Нас встретил довольно унылый пейзаж: серое предвечернее небо, серая асфальтовая площадка для самолетов, серое овальное здание. На лицах девчонок читалось некоторое разочарование, да и я ждала чего-то другого, более праздничного, хоть и понимала, что это глупо: куда еще мог прибыть самолет, на Елисейские Поля, что ли, сесть?
Овальное строение, бывшее аэропортом имени Шарля де Голля, оказалось довольно-таки запутанным внутри. Несмотря на то что языком мы все четверо худо-бедно владели, на то, чтобы после паспортного контроля найти свой багаж, а потом выход наружу, ушло немало сил и времени. Когда мы наконец оказались на улице, нам пришлось еще какое-то время брести в поисках остановки нужного автобуса. В турбюро нас предупредили, что от аэропорта до разных точек Парижа и его окрестностей ходят так называемые шаттлы, и это самый удобный способ добраться в город. Нам рекомендовали брать шаттл до Оперного театра. Не без труда, но мы все-таки разыскали его. Вручили водителю деньги, затащили чемоданы, уселись и принялись ждать встречи с городом своей мечты.
