В то первое долгое лето у бабушки я познакомилась со Стасом – он был одним из мальчишек нашей улицы. Сначала я не выделяла его среди остальных. Позже, через год или два, он стал моим лучшим другом.
Я презирала девчачьи вещи, бежала от них, как от огня, чтобы не расстраивать маму с папой. Но от единственной девчачьей вещи у меня так и не получилось отказаться – любви к сказкам. Сказки прочно засели в голову. В моей голове непрерывно вертелся целый сказочный мир с драконами и принцессами. Именно из-за любви к сказкам я научилась читать очень рано. Мне было стыдно просить папу почитать мне Белоснежку или Спящую Красавицу – а то папа вдруг решит, что им не нужна такая дочка, да и выкинет меня. Поэтому сказки я читала сама. Но мне все равно безумно нравилось, когда папа мне читал. Я с удовольствием слушала его книжки – про домовенка Кузю, дядю Федю, Эмиля из Леннеберги, Винни-пуха. Папа предлагал почитать мне сказки, но я говорила, что мне они неинтересны. Папа читал мне много, я отбирала те книги, которые, по-моему мнению, больше годились для мальчиков.
Когда я была совсем маленькой, у меня был странный режим дня – я любила вставать рано утром, часа в четыре. И мне обязательно нужно было, чтобы рядом кто-то был. Мама отказывалась вставать в такую рань, и приходилось папе. В это время со мной нужно было гулять или играть. И сонный папа добросовестно играл со мной. И гулял. Наверное, мы странно смотрелись на улице – четыре утра, папа ведет дочку за руку. Куда они идут? Зачем? Что за непутевый папаша! У приличных родителей дети спят в такое время!
Мы с папой строили замки из кубиков. И игрались в железную дорогу. И запускали в ванной лодку на радиоуправлении.
На улице он подхватывал меня на руки и подбрасывал высоко в небо. Папа был очень высокий, я закрывала глаза и представляла себя ракетой, которую запускают в космос. А когда открывала глаза, то сердце замирало от страха – настолько я была высоко.
У папы в кабинете был большой глобус. Я обожала этот глобус. Часто вечерами папа усаживал меня к себе на колени, я прижималась к нему, вдыхая запах сигарет и пены после бритья, гладила его гладко выбритые щеки. А он показывал мне на карте разные места, называл разные страны, моря и океаны.
– Покажи мне, что там, под нами, – попросила я папу и посмотрела себе под ноги. Этот вопрос меня всегда интересовал: а что, если земля под нами вдруг разойдется, и мы провалимся под нее? И выйдем на другую сторону земли. Куда мы попадем?
Папа указал на глобус.
– Вот тут мы живем, а тут, – он показал на обратную сторону, – Тихий океан.
– Океан… – восторженно прошептала я, глядя на ярко-синюю область. Значит, если мы провалимся под землю, то попадем в океан. Но я не умела плавать! Как же мне быть?
И в то лето я просила папу научить меня плавать. Я уже умела плавать с надувными нарукавниками – но ведь они не всегда со мной, а земля может разойтись под нами в любую секунду, и что я буду делать в Тихом океане без нарукавников? Я так перепугалась, что еще несколько дней разгуливала по дому в нарукавниках, чем очень веселила родителей. В то лето плавать без поддержки я так и не научилась, хотя папа был хорошим учителем. А я старалась быть хорошей ученицей.
Папа все время засматривался на соседских мальчишек. Он наблюдал за тем, как они играют в футбол, как носятся по улице, колотят друг дружку. Каждый раз, проходя мимо них, он говорил им что-нибудь забавное. Ласково трепал кого-нибудь за щеку, угощал мальчишек яблоками и конфетами.
Во мне кипела ревность. Я просила папу научить меня играть в футбол, но он говорил: «Как-нибудь потом». Но я видела, как блестят его глаза, когда он видит играющих во дворе мальчишек.
Я делала все, чтобы быть похожей на мальчишку. Просила маму покупать мне футболки не с пони и Барби, а с человеком-пауком и машинками. Я тайком залазила к папе в шкаф и надевала его костюмы. Черным фломастером рисовала себе усы. А потом вбегала в гостиную, где сидели родители, и бодро выкрикивала, что я не Тома, а Мистер-Твистер. Родители смеялись до упаду.
Но все это не помогло.
Когда мне было шесть лет, папа бросил нас с мамой. Просто собрал свои вещи и ушел в неизвестном направлении. Я ждала, что он вернется. Много вечеров просидела у окна, вглядываясь в дорогу, вздрагивая каждый раз, когда кто-то проходил мимо. Может быть, это папа?
Папа все-таки появился снова. Спустя месяц или два. Пришел забрать оставшиеся вещи. Он молча сунул мне пачку мармеладок, собрал сумки и ушел. Уже навсегда.
Я ела по одной мармеладке в день. Мне казалось, что пока мармеладки не кончились, папа все еще рядом. Что папа вернется. Что мармеладки – это последняя ниточка, которая связывает меня с ним. Под конец мне пришлось давиться каменными мармеладками. А папа так и не появился.
Я бережно сложила пустую яркую обертку и положила ее под подушку. Мне казалось, что таким образом мне все-таки удается держать кусочек папы при себе.
Я выдумывала разные причины, пыталась поверить в них и как-то оправдать папино поведение. В шесть лет я верила, что мой папа – добрый волшебник, который улетел в Волшебную страну, чтобы избавить ее жителей от гнета злой волшебницы. В десять лет я верила, что мой папа – агент супер-секретной спецслужбы, и ему дали ответственное секретное задание, и от его решения зависит судьба всего мира. В двенадцать, когда я уже более-менее стала разбираться в отношениях между мужчиной и женщиной я, наконец-то поняла, что мой папа – обыкновенный козел. И когда я эта осознала, цветная обертка из-под мармеладок была безжалостно уничтожена.
Моя мама недолго оставалась одна. Вскоре после ухода папы у мамы появился дядя Костя. Дядя Костя – полная противоположность папе. Невысокий и крепкий, с пышными усами и огромным носом-картошкой, он сразу мне понравился. Мы очень подружились. Дядя Костя стал мне другом, но место отца занять у него так и не получилось. Но он и не пытался.
В нашей московской квартире окна моей комнаты выходили во двор-колодец. Мне разрешали играть только во дворе. Бетонная площадка с одиноким баскетбольным кольцом, парковка, пара детских горок да одно-единственное дерево – вот, что составляло мой детский мир.
Все поменялось, когда мама стала отсылать меня к бабушке.
Маленький городок в часе езды на машине – и ты попадаешь будто в другую Вселенную.
Деревянный дом, выкрашенный голубой краской, с белыми резными узорами на окнах. Сад – череда грядок, ржавых баков и садовых инструментов. В центре луковой грядки – красная ветряная вертушка.
Обычно родители привозили меня к бабушке только на лето и на выходные. Но когда мне исполнилось шесть, перед мамой встала серьезная проблема. В какую школу меня отдать? Как вообще забирать меня из нее, если мама сутками пропадает на работе? И она, что лучше бы мне совсем переехать к бабушке и идти в местную школу. Здесь воздух лучше, чище, да и интереснее и безопасней ребенку будет в частном доме на своем огороде.
