— Помолвлена? — переспросила девушка, не веря своим ушам.
— Совсем недавно, — ответил за нее Георгий.
— Ну почему ты мне ничего не сказал? — мягко упрекнула сына Елена. — Как ты мог подумать, что твое счастье меня огорчит? Если бы ты только знал, какие ужасные мысли одолевали меня, когда я подходила к этой двери!
Тут к дому подъехало такси.
— Это за мной! — с величайшим облегчением воскликнула Мария.
— Как, вы уезжаете? Но ведь мы еще толком не познакомились! — с искренним огорчением проговорила Елена.
— Мария Росария опаздывает на самолет, мама, — пришел на помощь Георгий и, подхватив увесистый чемодан, поспешил к машине.
— Мария Росария… Какое прелестное имя, — пробормотала Елена. Казалось, на мгновение она пришла в замешательство, но тотчас овладела собой и продолжила тепло и душевно: — Простите меня за то, что явилась без приглашения, но, надеюсь, вскоре у нас будет возможность пообщаться.
— И вы простите меня за то, что я вот так исчезаю, — глухо обронила Мария, не смея поднять глаз…
Георгий уже галантно распахнул дверцу такси. Но Мария нутром чуяла, что, имей он возможность, от нее давным-давно осталось бы лишь мокрое место. Девушка склонилась к дверце машины, чтобы скользнуть на сиденье, но властная рука легла ей на плечо, смуглое яйцо приблизилось, сверкающие черные глаза оказались совсем рядом…
— Нам надо кое-что обсудить. Когда ты вернешься?
— Никогда.
— Вернешься как миленькая-за денежками, — сказал Георгий шепотом, чтобы не услышала Елена. Видно было, как мужественно он сражается с самим собой. — А теперь я должен проститься с тобой, как влюбленный жених. Господи, только б не стошнило…
— Хочешь коленом по очень чувствительному месту-действуй! — со злой усмешкой предложила Мария, сверкнув зелеными глазами.
— Ну, помоги мне Бог…
Сильные пальцы почти впились ей в руку повыше локтя. Склонившись, он запечатлел легчайший поцелуй на ее лбу.
До этого момента Мария была вся словно натянутая струна, но поцелуй переполнил чашу ее терпения. Она рывком высвободилась и стремительно нырнула в машину. Ей так и не удалось заставить себя помахать на прощание, хотя это могло бы сделать маленький спектакль более убедительным. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется.
Она стиснула руки, лежащие на коленях. Кольцо впилось в кожу, напомнив о себе. Сама ведь напросилась… Надо было бежать во весь дух из этого дома в ту самую секунду, как она узнала о том, что Алессандро больше нет! Да и носить изумруд в открытую-потрясающая глупость…
Она вспомнила выражение лица Елены в самую первую секунду их встречи, и ее передернуло. Гречанка каким-то непостижимым образом проведала про этот дом и явилась туда на свой страх и риск, готовая ко всему. Ведь она, как и Георгий, могла отыскать единственное объяснение существованию второй резиденции Алессандро в Риме. Она уверена была, что супруг ее, столь горячо любимый и так недавно потерянный, содержал любовницу!
Марию охватило чувство вины. Не сориентируйся Георгий в создавшейся ситуации столь стремительно, как и подобает скользкому и расчетливому дельцу, что могло бы произойти? Не сделай он вида, что обручился с нею фамильным перстнем Казорати, что подумала бы Елена? Кажется, ясно…
Марии больно было видеть, какое облегчение испытала гречанка, осознав, что и этот дом, и эта рыжеволосая девушка имеют отношение к Георгию, а вовсе не к ее мужу. А неожиданное и столь искреннее дружелюбие Елены сразило наповал. Мария совсем не умела лгать и изворачиваться, даже если этого требовали интересы ни в чем не повинной и достаточно настрадавшейся за свою жизнь женщины…
Елена ведь так и не смогла подарить Алессандро наследника, которого оба так отчаянно хотели… Один выкидыш следовал за другим. Лишь однажды удалось Елене доносить плод до срока, но на свет появился мертвый мальчик, и последняя искра надежды угасла.
Несчастная женщина тогда с головой погрузилась в пучину отчаяния, предоставив Алессандро одному сражаться со свалившимся на него горем. Над их браком нависла угроза. Именно в это тяжелое время Алессандро изменил жене с женщиной по имени Паола, матерью Марии… Она приказала себе не думать об этом. Да, лица Елены ей уже никогда не забыть… Удалось ли им с Георгием рассеять опасения гречанки? Удалось ли ее убедить?..
Прежде чем сесть в поезд, идущий в Милан, Мария отыскала телефон-автомат, торопливо набрала номер покинутого дома, моля Бога, чтобы Георгий был еще там. Услышав в трубке бархатный голос, глубоко вздохнула и произнесла:
— Это Мария. Послушай, я действительно не собираюсь возвращаться. Все деньги твои. О'кей?
— Какую игру ты затеяла? Думаешь, я поверю в столь явную ложь? Елена уже ушла, и нам во что бы то ни стало надо поговорить. Если бы не ее приход, я не отпустил бы тебя. Возвращайся немедленно!
Мария скрипнула зубами. Ведь ей вовсе не хотелось снова видеть Георгия Демириса, да и на деньги ей было плевать с высокой колокольни. Позвонить ему ее заставила неспокойная совесть. Ей было не по себе от прощания с Еленой. Хотелось убедиться, что вдова отца действительно успокоилась.
— Я…
— Неужели ты думаешь, что я по своей воле трачу время на поганую уличную девку? — зарычал в трубку Георгий.
— Да знаешь ли ты, с кем говоришь? — взвизгнула Мария, не сдержавшись. У нее даже голова закружилась от ярости. — Неужели считаешь меня круглой дурочкой, которую легко запугать? Ну-так слушай хряк-переросток! Меня не возьмешь зычным рыком и сверкающими глазами! Не на ту напал! Поганая уличная девка не желает больше видеть твоей гнусной хари!
Дрожа от злости и обиды, Мария бросила трубку на рычаг и подхватила чемодан, кляня себя на чем свет стоит за то, что позвонила. Георгий еще дешево отделался. Да, она уже не та, что, прежде… Алессандро своей любовью смягчил ее сердце, пригладил колючки…
Но теперь, когда отца больше нет, придется снова обрастать панцирем. Она возвращается в жестокий мир, покидая солнечный безоблачный рай. А мягкость в мире, откуда она родом, лишний предлог для того, чтобы схлопотать по зубам…
Джулио усталой походкой вошел в кухню. Он был огромного роста да и в плечах неимоверно широк, но тяжелая работа доконала даже его. Копна длинных, необычных для уроженца Италии соломенного цвета волос обрамляла лицо с грубыми, словно вырубленными топором чертами.
— Ты случайно не догадалась прихватить пивка, когда ходила в магазин, а?
Подняв глаза от загаженной плиты, которую она безуспешно пыталась отмыть, Мария захлопала ресницами.
— Издеваешься!
