Мое лошадиное ржание привлекло всеобщее внимание, все разом повернулись и посмотрели на меня. И Джей Ти тоже. Из-за этого я залилась таким ярким румянцем, словно свет тысячи солнц коснулся моей кожи. Я вообще легко краснею. Этот ужасный румянец начинается откуда-то с грудной клетки и ползет наверх по шее и щекам, как волна. Я спрятала лицо и притворилась, что слушаю бредятину, которую нес мистер Хрен.
А он все говорил.
И говорил. И говорил…
В какой-то момент, как мне кажется, зазвучала воодушевляющая музыка. Но «воодушевляющая» — это громко сказано. Очень хотелось воткнуть себе что-нибудь острое в ухо или изобразить эпилептический припадок, только чтобы мне позволили выйти из зала. Да, в ЭТОМ фильме Молли Рингуолд сниматься не стала бы, это точно. Ни тебе странных шутников, ни симпатичных чудаков, ни Джадда Нельсона. Ненавижу казаться мелочной, но в нашей школе большинство учащихся обладают внешностью на троечку. Кстати, я и себя, безусловно, отношу к этой категории.
К половине двенадцатого у меня уже начались судороги. Между прочим, если сидеть без движения долгое время, можно заработать тромбы. А это очень опасно. Можно даже умереть. Такое постоянно случается с пассажирами самолетов, а ведь на самом деле нет разницы, где сидеть три часа: на зрительской трибуне или в мягком кресле самолета. Нет, отличия все же имеются: сиденья в самолете намного удобнее, да и полет оканчивается где-нибудь в интересном месте, а эти скамейки в спортзале — просто узкий твердый кусок дерева, и в конце собрания нас ждет всего лишь… обед. Я поерзала, пытаясь нормализовать кровообращение. Ну, слегка подрыгала ногами, и нечаянно попала Джей Ти по спине.
Ах.
— Что, черт побери, ты делаешь? — громко спросила меня Джул с противной улыбочкой. (Джул — моя вторая лучшая подруга. О ней см. ниже.)
— Ничего, — цыкнула я на нее. — Тише ты!
— Похоже на то, что ты практикуешься в йоге, — растягивая слова, сказала Джул. — Не сломай себе чего-нибудь.
Иногда мне кажется, что у нее не все в порядке с головой.
— Бу-бу-бу, — бубнил мистер Хрен. — Бу-бу-бу-бу-бу.
К счастью, в этот момент вырубился микрофон, и мы смогли, по крайней мере, отдохнуть от его монотонного, нудного выступления. Джей Ти опять начал почесываться. Я пишу об этом лишь потому, что он задел рукой Джуниора и сказал: «Ой, прости», — даже не повернув головы. И тут микрофон починили, и раздался такой треск, что мы все взвизгнули и заткнули уши. Итак, моя первая в этом году мимолетная романтическая встреча с Джей Ти испорчена.
Я уселась и стала про себя мечтать, как отомщу мистеру Боркладу, который, очевидно, вовсю старается, чтобы мои отношения с Джей Ти развалились, даже не начавшись.
— Простите, — весело прочирикал он. (Мистер Борклад во многих отношениях напоминает огромную коричневую птицу непонятно какой породы.) — Как я уже сказал, этот год станет лучшим годом в вашей жизни! Бу-бу-бу…
— Придурок, — буркнула Джул. — Да что он понимает в этом!
— Тихо! — прикрикнула я на нее по привычке.
— Этот год НЕ станет лучшим в МОЕЙ жизни, — рявкнула она с изрядной долей враждебности.
— В моей тоже, — согласилась я.
С одной стороны, мне не хотелось бы, чтобы все пошло наперекосяк. Но… я не знаю! СЛГМЖ! Может, мне стоит переименовать его в ПЧСЛГМЖ (пока что самый лучший год в моей жизни). Интересно, а у мистера Борклада выпускной класс был самым лучшим годом его жизни? Вероятно, тогда у него еще были волосы, и это достойная причина считать тот год лучшим. А все остальные он, похоже, провел, предаваясь воспоминаниям о чудесной школьной поре. Что еще может заставить человека стать директором школы?
— Тише! — сказала Кики, переворачивая листок бумаги и начиная новый рисунок.
Я застонала. Скажу честно, моя задница просто убивает меня. Все решат, что у меня достаточно полная попа, чтобы от сидения на твердой лавке на ней не оставалось синяков, но это не так. Я устроилась поудобнее и чуть было не уронила Джуниора между скамеек, но вовремя поймала его.
— Да тихо ты! — зашипела Джул.
— А я ничего и не говорила, — оправдывалась я, глядя на нее. Джул смотрела прямо перед собой. Ее великолепные прямые белокурые волосы образовывали занавес между нами. Я еле-еле переборола соблазн разлохматить ее аккуратную прическу.
Да уж, быть слишком совершенной — плохо, особенно если речь идет о Джул.
Не прошло и полгода, и наконец мистер Бор-клад поднял руку, словно салютуя в честь победы. Казалось, это конец. Все прыщавые слушатели издали дружный вздох облегчения и, начали хлопать (они-то, глупенькие, думали, что собрание закончилось). Реакция была явно одобрительной, хотя я уверена, что никто из них не слышал ни слова из директорской речи, все смотрели в никуда и фантазировали, насколько лучше была бы жизнь, если бы: а) они были стройнее, б) у них были волосы получше или в) кожа почище. Все вертится вокруг внешности. Давайте посмотрим правде в лицо. Может, когда-нибудь мы и начнем задумываться о собственных мозгах. Но не в школе же!
Такие вещи надо понимать.
А сама я размышляла, сколько девчонок втрескались в Джей Ти. Уверена, все до одной. И, по крайней мере, пара пацанов.
Ненавижу слово «втрескались». Когда я его произношу, то в моем воображении возникает картина: я — толстая, потная, красномордая великанша — с треском наступаю на мелкого, как муравьишка, Джей Ти своими огромными, отекшими ногами.
Еще ряд наблюдений над Джей Ти, сделанных во время невероятно длинного собрания.
1. У него следы от чернил на пальцах. Что это он писал?
2. Он очень часто чешет голову. Надеюсь, это не признак того, что он подцепил вшей. Или чесотку.
3. На левой руке у него пять родинок, если соединить их между собой, то получится… Бублик? Пончик? Короче, что-то круглое. (Необходимо регулярно проверять родинки: не переродились ли они под воздействием солнечного излучения, ведь это грозит раком кожи.)
4. У него на спине татушка, которая выглядывает из-под воротника рубашки. Черного цвета. Интересно, это больно? У меня самой татуировок нет, потому что я где-то прочла, что чернила, которые используют при нанесении татуировок, могут спровоцировать появление меланомы, а это, как вы наверняка знаете, в некоторых случаях приводит к летальному исходу.
Я сосредоточилась на Джей Ти и постаралась не слушать, когда микрофон из рук мистера Хрена взял президент школьного совета Брюс Бартелсон. Очевидно, СДСИЧ еще не закончилось, а лишь вступило в новую захватывающую фазу — нас ждали речи членов школьного совета! Даже в лучшие времена Брюса нелегко игнорировать, а уж когда он взял в руки микрофон, забыть о его присутствии просто невозможно. Он кричал, приплясывал, а при исполнении речитативом школьного гимна перешел на истерический визг. (Возможно, он под кайфом. Подробнее об этом см. ниже.)
