Удовлетворившись весьма скромным, но столь долгожданным обедом, Никита стал думать, где же взять деньги на квартиру. Выплачивать кредиты он даже не собирался. Лишь одно его огорчало: попав в черные списки всех банков, снова взять в долг он уже не сможет. К Марте, своей сестре, он обращаться боялся, к тому же она всячески избегала встреч с неудачливым братом. В прошлом месяце Никита гостил у сестры. Тогда она еще верила ему и, уходя на работу, оставила одного в квартире. Никита, воспользовавшись ее доверием, украл у нее шубу, а в придачу вынес из квартиры и кое-что из дорогой техники. После этого Марта вовсе перестала поддерживать с ним отношения. Уж слишком дорогим оказался для нее братец. «Все равно попробую, – подумал Никита. – Мне терять уже нечего». И, выбросив грязную тарелку в мусорный ящик, отправился на поиски легких денег.
На одной из центральных улиц вечерней Москвы светилось огнями внушительное по размеру и внешнему виду офисное здание. Благодаря своему современному архитектурному решению оно сильно выделялось на фоне соседних обветшалых хрущевок. Марта шла к парковке, где ее ждал роскошный автомобиль представительского класса. Но не он один. Никита с любопытством рассматривал машину и даже не заметил, как подошла сестра.
– Что ты здесь делаешь? – холодно спросила Марта.
– Тебя жду. Что так долго? Я тут уже два часа торчу. Меня этот амбал на входе не пустил. Пропуск требовал…
– Я же просила, не позорь меня! Ты знаешь, кто я. Мне не нужны лишние разговоры.
– Так ты что, родного брата стыдишься? М-да… Правильно папа говорит: зазналась!
– Садись в машину, – и не думая оправдываться, приказала Марта.
Никита радостно запрыгнул в дорогое авто.
– Круто! – резюмировал он, разглядывая салон. – Можно я поведу?
– Не наглей, – резко ответила Марта.
Несколько минут брат с сестрой ехали молча. Никита не решался заговорить о деньгах, хотя робким назвать его было сложно.
– Есть разговор… – наконец неуверенно произнес Никита.
– Денег не дам.
– Ну что ты сразу о деньгах? Какая ты мелочная!
– А когда ты приходил ко мне просто так?!
– Ладно, раскусила. Но на этот раз мне нужно совсем немного. За квартиру заплатить, а дальше я сам. Скоро у меня все изменится. Я чувствую. Вот увидишь. Буду на такой же тачке разъезжать.
– Чувствует он. Переоденься для начала, прежде чем на такой тачке разъезжать, – усмехнулась Марта, презрительно рассматривая его заляпанный спортивный костюм.
– Не переживай. Скоро у меня все будет круто. Ну что, дашь?
– Ты хотя бы представляешь, сколько я работаю, чтобы иметь все то, что у меня есть? Ты сам вообще думаешь когда-нибудь работать?
– Ой, и ты туда же! Мама достала своими нудными советами, еще и ты. Если жалко для родного брата, так и скажи.
Марта резко затормозила.
– Выходи.
– Ну что ты? Зачем так сразу? Я ведь тебе отдам. Обещаю.
– Выходи! – крикнула Марта.
Никита вышел из машины и в сердцах громко хлопнул дверцей.
– Постой, – сказала Марта. – Вот, передашь маме, – она протянула брату кожаную сумку.
– Может, все-таки дашь?
– Заработай! – бросила она, закрыла дверь своего автомобиля, и он резко рванул с места.
Никита продолжал стоять, схватившись за свои белобрысые кудри, и недоумевал, почему даже родная сестра не желала ему помогать.
На следующий день Никита поехал навестить родителей. В отличие от Марты, дома он бывал довольно часто. Он знал, что деньгами ему там не помогут, но идти было больше некуда. «Мама хотя бы накормит», – открывая ворота частного дома, думал Никита. Увидев сына, Татьяна Гордеева бросила тяпку, с которой возилась на клумбе, и быстрым шагом шла навстречу любимому сыну.
– Сынок, как ты? – едва сдерживая слезы, спросила Татьяна.
– Все хорошо, мам, – не желая расстраивать ее, отвечал Никита.
Татьяну Гордееву было очень легко обидеть. Она прожила тяжелую жизнь, но осталась ранимой и сентиментальной. Любая мелочь, связанная с детьми, могла ее огорчить. Уже много лет она плакала из-за дочери, которая не хотела приезжать в родительский дом. Но с сыном у нее сложились теплые отношения, и, несмотря на его проступки, она прощала ему все, как простит любая мать, каким бы подлым ни оказался ее ребенок. Татьяна Гордеева сильно отличалась от многих людей. Она была добрым, светлым человеком и с достоинством выдерживала все жизненные испытания. Из-за тяжелой физической работы у нее были проблемы с ногами. В молодости она была первой красавицей в деревне: высокая, с пышными формами, длинноволосая и постоянно улыбающаяся. Но от былой красоты ничего не осталось. От бесконечных переживаний Татьяна поседела уже в тридцать лет, а морщины, покрывавшие ее бледное, исхудавшее лицо, говорили о том, что следить за собой у нее не было ни времени, ни сил.
Никита с аппетитом уплетал мамины щи, а она не переставая спрашивала, как поживает ее сынок. Их разговор прервал скрип старой калитки. Этот звук служил звонком, на который Александр Гордеев все никак не мог заработать. Да даже и не пытался: своим неудачам в жизни он всегда находил оправдание. Гостем оказался сам хозяин дома, хотя назвать его хозяином можно было с натяжкой, поскольку дом этот был куплен благодаря родителям Татьяны. Александр Гордеев стоял посреди комнаты, держа в руках прозрачный целлофановый кулек с мясной костью, из которого капала кровь. Он выглядел, как пещерный человек пенсионного возраста, вернувшийся с последней охоты. Несмотря на прохладную погоду, он был без верхней одежды. Из-под серого засаленного свитера торчали черные вперемешку с седыми закрученные волосы.
– Зачем приехал, нахлебник? – спросил Александр, нахмурив свои густые, низко посаженные и уже поседевшие брови, наступавшие на глаза, белки которых были покрыты красными прожилками.
– Я не нахлебник, – вытирая рукавом лицо, отвечал Никита.
– Хоть бы раз привез продуктов! Только и знаешь, что жрать за чужой счет. Что ты в Москве вообще делаешь?
– За твой счет я точно не ем. Только мама пашет как лошадь. А ты-то сам что сделал в жизни?
– Ты как с отцом разговариваешь?! – закричал Александр. Бросив пакет с костью, он замахнулся на сына. Никита удержал руку разъяренного отца и оттолкнул его с такой силой, что тот упал на спину. – И это благодарность за то, что я тебя воспитывал, щенок? – орал Александр.
– Ты не воспитывал, а всю жизнь издевался над нами, – с ненавистью ответил Никита, глядя на отца сверху.
Татьяна поспешила к мужу и, помогая ему встать, приговаривала:
– Сынок, ну зачем ты так! Он же твой отец.
Никита пошел к выходу. По пути он обернулся и сказал:
– Мам, Марта тебе передала кое-что. Я оставил во дворе.
