Ознакомительная версия.
Во многих странах брачные договоры существовали и существуют по сей день. У нас этот обычай был забыт на несколько десятилетий. А теперь снова возрождается. Правда, пока это довольно редкое явление, распространяющееся только на имущественные браки. В остальных случаях обычно договариваются родители, кто сколько вносит на свадьбу, кто за что отвечает, сколько приглашенных с каждой стороны, кто и сколько станет давать молодоженам, где они будут жить и т. д.
А вот как составлялся брачный договор до 1917 года.
В рядной записи оговаривался довольно широкий круг вопросов, имеющих непосредственное отношение к предстоящему браку:
дата свадьбы;
количество гостей с обеих сторон;
полная сумма свадебных расходов;
размер и состав приданого невесты;
величина и сроки выплаты «выводных денег» — суммы, которую должны заплатить родители жениха на покупку нарядов невесты;
размер денежной помощи молодым от родителей (если новобрачные собирались жить отдельной семьей);
величина надела земли, которую передавали родители жениха и невесты по дарственной записи.
Иногда оговаривался даже объем работ молодой жены в доме мужа в первый год совместной жизни.
Такой договор, составленный по всем правилам, разорвать было довольно накладно. Сторона, по инициативе которой происходил разрыв, выплачивала неустойку, ее размер был весьма значительный, поэтому браки расстраивались очень редко. Если разрыв случался по инициативе семьи жениха, родные невесты старались держать все в тайне и отрицать сговор, чтоб не опозорить невесту и не отвадить других женихов. Вообще, в такой ситуации дело могло дойти и до суда.
Что же касается приданого невесты, то здесь следует отметить, что приданое всегда было важным условием традиционной русской свадьбы. Оно не входило в общий котел и было личной собственностью молодой жены, дававшей ей имущественную независимость. Богатое приданое обеспечивало хорошее положение в доме мужа. В случае смерти молодой жены ее приданое отходило по наследству детям или, если не было детей, возвращалось родителям. Именно поэтому приданое начинали готовить с самого рождения девочки. На Руси приданое состояло из постели, домашней утвари, украшений, платьев и денег, а также недвижимости (если невеста происходила из дворянской семьи).
Когда все вопросы бывали успешно улажены и все условности соблюдены, сватовство благополучно завершалось. Невеста дарила жениху «залог», обычно платок. Этот подарок имел уже юридическую силу.
Свату подавали краюшку хлеба в платке или рушнике, и он нес ее в правой руке, возвещая односельчанам об успешном завершении сватовства. Такому свату — почет и уважение, в следующий раз опять позовут, ведь он везучий.
Сватовство, естественно, обмывали. Ели, пили, веселились. Девушки воровали из саней жениха сено или привязывали к лошади веник, что дорогу разметал и к подружкам женихов привел.
После сватовства назначался день осмотра хозяйства жениха и смотрины невесты. Об этом мы тоже поговорим. А сейчас я хочу устроить смотрины нашей невесте — Насте Юрьевой.
Ко времени описываемых событий мы с женой уже перебрались в Москву. После окончания универа я пару лет побегал во внештатных корреспондентах одного общественно-политического издания, набрался кое-какого опыта и получил предложение поработать в столице. Сначала один уехал, квартиру снял, огляделся, потом Аня переехала ко мне. У нее был небольшой преподавательский стаж, так что она опять пошла в школу и получила там какие-то часы.
Особого дискомфорта ни она, ни я не испытывали. У нас было много друзей в Москве, у жены — близкая родня. А я и раньше большую часть времени проводил в командировках в столице.
В нашей жизни мало что изменилось. И в родном городе мы тоже снимали квартиру, потому что ни Аня, ни я категорически не хотели жить с родителями.
Что изменилось? В нашей жизни появились новые люди, новые друзья. Настя Юрьева была одной из первых.
За глаза ее называли ядерным взрывом, термоядерной катастрофой, тайфуном в юбке… Хотя, по-моему, она предпочитала штаны, и лучше мужские. Во всяком случае, когда мы познакомились, Нюся щеголяла в мужских семейных трусах в цветочек и в мужской же, изрезанной в лоскуты майке. Именно такой я ее и увидел.
Познакомились мы лет десять назад благодаря моему приятелю Сане Локтеву и Борзовке (Барзовке или Варзовке), есть такое место на Азовском море, если кто не знает, там народ устраивает фестивали бардовской песни.
У нас подобралась компания, нашлись общие знакомые, и незадолго до отъезда Саня привел и отрекомендовал весьма странную девицу, одетую в мужские семейные трусы и майку. Да, что еще запомнилось, у Насти были такие ненатурально черные волосы, обычно женщины пытаются стать блондинками, а Настя, наоборот, будучи блондинкой, выкрасилась в брюнетку, получилось у нее не очень ровно, да и корни уже отросли.
С ней был парень лет восемнадцати, ничем особо не примечательный, во всяком случае, женских трусов не носил.
Жена взглянула на Настю и даже бровью не повела, как будто так и надо. Я пожал плечами, подумаешь… видали мы и покруче. Но, как выяснилось впоследствии, Настя оказалась вполне адекватной девушкой, с некоторыми закидонами, но у кого их нет? Она окончила педагогический и училась в аспирантуре.
Парня, которого она притащила с собой, звали Егором. Кто они друг другу, мы как-то не выясняли. Когда немного познакомились, Настя со смехом рассказала, как она должна была поехать вожатой в лагерь, но опоздала на поезд, и вот он, Егор, тоже опоздал.
— Стою такая, головой кручу, — давилась от смеха Настя, — поезд тю-тю, на платформе никого… Смотрю, бежит кто-то, — она кивнула на Егора, — тоже с рюкзаком. Остановился, руками развел и уставился на рельсы. Подошла, спросила, оказалось, тоже из наших, из педа. Короче, дети без нас уехали.
— Одни?! — испугалась моя жена.
— Нет, не одни, конечно, — успокоила Настя. — Сопровождающих много.
— И как же вы потом? — волновалась жена.
— Как-как… взяли билеты на следующий поезд…
Пока она рассказывала, Егор или поддакивал, или смущенно улыбался и молчал. Я так понял, что с тех пор они не расставались. Настя, помнится, похвалила Егора за починку кранов и розеток. «Приятно, пришел мужик и все сделал…» Егор опять краснел, но чувствовалось, что ему приятно. Опять-таки, какое мне дело до их отношений? Главное, чтоб люди были хорошие.
В итоге собралось нас человек двадцать, вполне достаточно, чтоб организовать свой лагерь и ни от кого не зависеть. Народ все творческий: поэты, музыканты. Витя Воронец, называвший себя не иначе как Ворон, самобытный поэт, бард; Саня Локтев — в свое время они с Настей в одной группе учились; Инна Каховская — музыкант и дирижер, она и сейчас у себя в городе всей культурой заведует. Игорь Очередников — уникальный гитарист, в те времена еще студент консерватории; только окончивший семинарию будущий отец Николай и его жена, вырвались на недельку… Телевизионщики — муж и жена Леша с Таней, Федор с Ольгой — мы тогда же и познакомились с ними. Чуть позднее еще народ подтянулся.
Ознакомительная версия.
