— А почему бы действительно не продать ее этому Каслу? Разве это не будет самым простым способом решения проблемы?
— Если вы это сделаете, он, скорее всего, разделит компанию с тем, чтобы максимально нарастить прибыль, если потом решит ее перепродать. И еще одна вещь — практически исключены инвестиции с его стороны в работу вашего отца.
— Но разве я не смогу финансировать эту работу сама? Из тех средств, что я получу от продажи унаследованной собственности?
— После того как выплатите все долги? Без поддержки со стороны лабораторий МФИ? Вряд ли. В любом случае, — его тон приобрел дружескую задушевность, — хватит об этом на сегодня. Скоро вы сами встретитесь с этим человеком. — И вымотанный путешествием и тропической экзотикой лектор, почувствовав себя наконец в безопасности на пути в цивилизованный мир, быстро отключился и проспал почти всю оставшуюся дорогу.
Дороти занималась в основном тем же самым. Однажды проснувшись, она спугнула уставившегося на нее мужчину и в ответ приняла надменный вид умудренной жизнью дамы. Ха! Если бы он только знал. К сожалению, ее опыт был весьма ограниченным. — Она провела жизнь в странствиях по окраинам цивилизации, влекомая за собой родителями, чья забота о ней никогда не включала вещи, вполне очевидные для большинства нормальных людей. Она знала, конечно, о модной одежде, косметике, микроволновых печах, компьютерах и прочих достижениях прогресса, но в основном по передачам спутникового телевидения и из глянцевых страниц рекламы и статей в журналах.
Ее образование носило беспорядочный характер, в основном в виде домашнего обучения, если не считать двух лет пребывания в интернате, а позже трехлетнего периода в университете Мехико, из которого она вышла квалифицированным врачом, рвущимся назад, в свою семью и в джунгли, которые успела полюбить.
Итак, во что же она ввязывается теперь? На этот раз устрашающая задача войти в мир бизнеса, о котором она ничего не знает.
Волна ужаса захлестнула Дороти, когда она вышла из самолета в аэропорту Хитроу, окутавшего ее как саван своей чуждостью. Даже два ее чемоданчика, катившихся по ленте транспортера, выглядели беззащитными и убогими рядом с огромными, нахальными предметами багажа, которые расхватывала орда усталых путешественников.
Ей стоило немалых усилий, чтобы пройти вперед, сквозь линию бдительных служащих таможни в униформе, мимо толпы друзей и родственников, встречающих своих близких.
Кристофер пояснил, что заказанная машина ждет их в аэропорту и они сразу поедут в ее новый дом, Гринлейн-хаус, чтобы разобрать вещи и отдохнуть. Там уже все подготовлено к ее приезду. А с утра надо будет сразу начать разбираться с делами. И еще необходимо срочно заняться обновлением гардероба, тем более что предстоит посещение разных учреждений.
— Почему? Что, по-вашему, не так в той одежде, которая на мне?
— Ну, она не совсем подходит для официальных мероприятий, в том числе для присутствия на совете директоров.
Они уже покинули казавшиеся бесконечными пределы терминала аэропорта, но происходящие снаружи явления не стали от этого менее безумными. Дороги ощущала себя так, словно ее выбросило на другую планету, где все управлялось нажатием кнопки «быстро — вперед». Разноцветные автомашины проносились мимо, подъезжали автобусы, выплевывали пассажиров и чемоданы и тут же отъезжали, освобождая место для других.
Наконец они добрались до ожидающего их длинного автомобиля. По дороге в Гринлейн-хаус Кристофер, как заправский гид, довольно толково описывал ей Лондон, кратко характеризуя мелькавшие за окном достопримечательности столицы.
И вот они подъехали к ее новому обиталищу. К нему вела узкая дорога, перекрытая черными ажурными воротами. Охранник кивнул Кристоферу, и створки ворот мягко распахнулись.
Дом находился среди группы строений, расположенных полукругом и обрамлявших небольшую, безупречно ухоженную зеленую лужайку. Все белого цвета, все трехэтажные, у всех черные щегольские двери и спереди уютные палисадники. Несколько автомашин, похожих на ту, в которой она приехала, было припарковано рядом. Она почувствовала себя неуютно при виде такой структурной точности.
Кристофер предложил провести ознакомительную экскурсию по дому, но ей стало жаль его, чересчур услужливого и явно уже измученного. Да и ей давно хотелось остаться наедине, слишком много людей и впечатлений за столь короткое время.
Внезапно она вспомнила, что он говорил о предстоящей встрече с Робертом Каслом, ее главным деловым противником, и решила уточнить:
— Так когда мне предстоит встретиться с этим человеком?
— Завтра утром. После того как повидаетесь со мной. Думаю, лучше все же увидеть противника, так сказать, в натуре, прежде чем вы встретитесь с руководителями компании.
К тому времени, когда Дороти закончила осмотр дома, распаковала вещи и исследовала содержимое заполненных холодильника и кладовой, она смогла завершить первичную фильтрацию своих представлений о том, что ее ожидает впереди.
Если бы отец и Марк сейчас увидели ее, сидящую за кухонным столом и пьющую кофе из изящной чашки тонкого фарфора, то-то удивились бы. Она улыбнулась. Марк, ее закадычный друг, всего на несколько лет старше ее, иногда флиртовал с ней и в шутку регулярно предлагал выйти за него замуж.
Процесс врастания в новую жизнь внезапно был прерван резким звонком в дверь. У нее ушло несколько секунд на то, чтобы понять, что звонок соотносится с кем-то у двери в ее жилище, затем еще несколько секунд — на то, чтобы самой до нее добраться. Несмотря на предупреждение Кристофера об уровне лондонской преступности, она все же открыла дверь. Это было импульсивным поступком, о котором она тут же пожалела.
Перед ней стоял искаженный тенью силуэт мужчины выше ее ростом, широкоплечего, с острыми чертами неулыбчивого лица. На нем был темный костюм из легкой материи, который плохо скрывал агрессивные, мускулистые линии его тела. Дороти почувствовала страх. Она загородила вход своим телом, чтобы этот громила не смог пролезть мимо нее, хотя, судя по его размерам, ему не составило бы труда войти, если бы он захотел. Последовало несколько молчаливых секунд замешательства, в течение которых мужчина не сказал ни слова. Он просто пристально смотрел на нее, лениво прислонившись к дверной раме.
— Кто вы и что вы хотите?
— Вы Дороги Маккрейн?
Вопрос буквально парализовал ее, что позволило этому мужлану толчком распахнуть дверь и войти в холл, где струящийся сверху свет обрисовал еще более впечатляющую картину, чем она могла себе представить из разрозненных деталей, едва различимых в полутьме снаружи дома. У него были точеные черты лица, а глаза уникального оттенка, полуночно-синие. Густые черные ресницы, которым могла бы позавидовать любая женщина, черные волосы, твердая, но вместе с тем чувственная линия рта — все вместе обеспечивало ему мощную мужскую привлекательность. Настоящий мачо, как принято называть таких мужчин к югу от Рио-Гранде. Она отступила на шаг и воинственно вперила взор в стоящего напротив интервента.
