— Нет, — тихо ответила она, нерешительно улыбнувшись. Очевидно, еще действовали обезболивающие, иначе Рауди бы почувствовал, насколько он жив.
— А должен бы, — прошептал он с видимым усилием.
— Вам очень повезло, мистер Кэссиди. Он попытался улыбнуться, но это ему плохо удалось.
— А вы кто? Мой ангел-хранитель?
— Не совсем. Я — Нора Блумфилд, сестра Валерии. Я — медсестра. Меня вызвали, когда вас привезли сюда прошлой ночью.
— Необычная форма.
Нора обнаружила, что улыбается.
— Я сегодня была на свадьбе сестры. Теперь он окончательно пришел в себя.
— Так, значит, Валерия все-таки решилась на это в конце концов?
— Да.
В комнате воцарилась тишина.
— Чертова идиотка, — пробормотал он через минуту. Он отвернулся, но Нора успела заметить, что рот его скривился от боли. Глаза стали пустыми.
Нора не знала, что у него болит: тело или душа.
— За все двадцать лет, что я здесь работаю, мне не приходилось возиться с таким строптивым пациентом, — проворчала Карен Джонсон, когда Нора вошла в сестринскую ранним утром в понедельник. — Сначала он отказался от болеутоляющего, хотя ему прописал его врач, потом он на что-то разозлился — и его поднос с завтраком полетел в угол.
— Ты говоришь о ком-нибудь из детского отделения? — спросила Нора, присаживаясь рядом с подругой.
— Нет. Я толкую о Рауди Кэссиди — парне, которого вытащили из разбившегося самолета. Имя ему хорошо подобрали. Кстати, он о тебе спрашивал. Думаю, что о тебе. Он сказал, что хочет поговорить с той из сестричек Блумфилд, которая была так красиво одета. Мы обе знаем, что Стеффи предпочитает джинсы, а у Валерии — медовый месяц, значит, он имел в виду тебя.
Нора улыбнулась, вспомнив свой краткий визит к Рауди во время свадьбы Валерии. Значит, он запомнил.
— Но ты совсем не обязана навещать его, — посоветовала Карен. — По-моему, ему слишком много угождали. Надо бы поучить его, как следует себя вести.
Нора с самого начала ожидала, что Рауди окажется трудным пациентом. Он был энергичным, решительным человеком, привыкшим действовать. Наверно, он сходит с ума от мысли, что пропустил свадьбу Валерии. Вот и раздражается по любому поводу, только вредя себе этим.
Хотя Нора не была близко знакома с боссом Валерии, она чувствовала, что он не часто оказывался в беспомощном состоянии. Поэтому она не могла не пожалеть его. Он старался добиться расположения Валерии и проиграл. Он искренне верил, что ее сестра изменит свои планы относительно свадьбы, если он пожалует в Орчард-Вэлли.
В половине двенадцатого, во время обеденного перерыва. Нора решила навестить Рауди.
Он лежал в постели. Его правая нога в гипсе была неподвижно закреплена. Спущенные шторы погружали комнату в полумрак. Заметив ее, он приподнялся, ухватившись за специальную ручку, и сел.
— Мне передали, что вы хотели поговорить со мной, — сказала она официально, стоя посреди комнаты.
Он немного помолчал.
— Значит, вы на самом деле существуете? Нора улыбнулась и кивнула.
— Вы и вправду медсестра или это опять маскарад?
— Я — медсестра.
— Валерия уже вышла замуж, не так ли?
— Конечно, — Нора удивленно приподняла брови.
Он нахмурился.
— Я слышала, вы отшвырнули сегодня утром поднос с завтраком? — укоризненно спросила она, подходя ближе.
— А вы что, моя мать? — огрызнулся он в ответ.
— Нет, но если вы ведете себя как ребенок, то к вам будут и относиться соответственно. — Она подошла к окну и подняла шторы. Свет хлынул в комнату. Рауди зажмурился.
— Я случайно бросил поднос. Будьте добры, опустите шторы! — рявкнул он.
— Вы и так в плохом настроении. Мой вам совет — не прячьтесь от света. Он помогает.
— Я не просил вашего совета.
— Тогда я даю его вам бесплатно. Вам неплохо бы принять обезболивающее. Вы ведь не боитесь уколов?
— Черт побери, закроете вы эти шторы? Я хочу спать, — прорычал он.
— Вы все равно не заснете, пока будете терпеть боль. Принять обезболивающее — не признак слабости, это диктует здравый смысл.
— Я не верю в лекарства.
— Жаль, мы этого не знали, когда вас принесли сюда, — съязвила она, — или когда вам делали операцию. Вот весело бы было! Да вы бы уже в гробу лежали!
— Теперь я вижу, что вы одна семейка! — сказал он. — Вы совсем не похожи на Валерию, но говорите точь-в-точь как она.
— Принимаю это как комплимент. Он явно слабел. Сидеть было для него слишком большой нагрузкой. Нора удивилась, как он вообще в состоянии двигаться.
Она подошла к постели и поправила ему подушки. Он откинулся на спину и вздохнул:
— Она счастлива?
Hope не надо было объяснять, кого он имеет в виду.
— Никогда не видела более счастливую невесту, — тихо ответила она. — Они уехали на две недели в свадебное путешествие. Они с Колби заезжали проведать вас, но, видимо, вы были без сознания.
Боль затуманила глаза Рауди, и снова Нора спросила себя, было ли это следствием физических страданий или того, что он навсегда потерял Валерию.
Рауди не понимал, а Нора не могла объяснить ему, что Валерия никогда не полюбила бы его. Судьба Валерии решилась в тот миг, когда она «встретила доктора Колби Уинстона. Что бы Рауди ни сделал или ни сказал, это ничего бы не изменило.
Рауди достаточно пришел в себя, чтобы поинтересоваться:
— Куда вы уходите?
— Я вернусь, — пообещала она.
Сдержав слово, она возвратилась несколько минут спустя вместе с Карен Джонсон. Карен заговорщически прятала за спиной правую руку.
— Пошли вон отсюда, — заявил он, глядя на Карен.
— Чуть позже, — ровным голосом возразила Нора.
Карен выжидающе взглянула на Нору, та кивнула.
— Что это? — прорычал он, когда Карен вынула из-за спины шприц. Она поднесла его к свету и выдавила несколько капель лекарства.
— Мистер Кэссиди, вам надо сделать укол, — объявила Нора.
— К чертовой матери!
Нора подумала, что протесты Рауди слышны по всей больнице, но они не могли испугать ее с Карен. Нора держала его руку неподвижно, в то время когда Карен делала инъекцию.
При первой возможности Карен покинула комнату. Нора же пододвинула стул и спокойно уселась. Рауди был в бешенстве и даже не старался скрыть свое недовольство.
Нора взглянула на часы и спокойно ждала. Минуты три он ругался, потом затих, не находя больше слов. Черные глаза негодующе смотрели на нее.
— Вы закончили? — вежливо спросила она, когда его голос опустился до шепота.
— Не совсем. Я… буду… жаловаться… на такое обращение…
— Я могу сообщить вам имя администратора, — участливо произнесла Нора, — его зовут Джеймс Болтон.
Он бормотал что-то едва слышно. Нора знала, что это следствие действия медикаментов. Глаза его слипались, он резко открыл их, потом веки снова бессильно опустились.
