Снасти поскрипывали и постанывали от легкого бриза. Строения Камдена казались совсем крошечными. Они будто вырастали из линии горизонта, и было видно, как шпиль баптистской церкви на Каштановой улице радостно сиял просыпающимся утренним солнцем. С такого расстояния горы казались нарисованными на заднике гигантской декорации. Клочья седого тумана обволакивали верхушки деревьев на горе Бетти, и Стефани с удовольствием озирала желтые, оранжевые и красные пряди там, где осенние листья уже начали увядать. На небольшой высоте над бухающим на волне бакеном парила чайка, совершенно равнодушная к производимому им шуму. Пассажиры сидели на крышах кают и в ожидании подъема парусов наблюдали за одинокой птицей, то и дело поглядывая на стоящего у руля Ивана. «Через час они начнут требовать обеда», — представила Стефани со стоном.
Когда она вернулась с маслом на камбуз, Эйс встретил ее с улыбкой.
— Я боялся, что ты упала за борт.
— Нет, просто захотелось полюбоваться пейзажем. — Она бросила быстрый взгляд на дымящееся на плите варево. — Это еще что?
— Уха по рецепту Люси, правда, в нем что-то упущено. Как тебе запах, нравится?
«Время, когда он мог нравиться, для него прошло, — решила Стефани. — Теперь же запах был, скорее, отвратительным».
— Что это за черные шарики плавают?
Эйс заглянул в кастрюлю.
— Похоже на рыбьи глаза.
— Боже всемогущий!
— Думаешь, надо было отрезать рыбе головы, прежде чем бросить в кипяток?
Стефани зажала рот рукой, безуспешно пытаясь остановить гомерический смех. Она с трудом смогла взять себя в руки и недоуменно пожала плечами.
— Еще чего! Зачем же выбрасывать чудесные рыбьи головы? И так нормально. Мы выловим глаза, перед тем как подать на стол.
— Можно и не вылавливать, — с поспешной готовностью откликнулся Эйс. — Большинство пассажиров — люди пожилые, зрение у них не очень хорошее. В конце концов, скажем, что это бобы или еще что-нибудь.
Как раз в это время по трапу спускался Иван. Почувствовав непонятный запах, он вдруг замер на полдороге и быстро вернулся на пару ступенек назад.
— Что вы тут резиновые сапоги варите? Воняет, как от рыбзавода в Рокленде в ветреный день.
Стефани сощурила глаза.
— Думаешь, у тебя лучше получится?
В том, что хуже бы не вышло, он был убежден.
— Вообще-то я не ахти какой специалист, — сказал он примирительно, — но мне кажется, что надо уменьшить огонь, чтобы не кипело, как за кормой. — Он старательно сдерживал дыхание и надеялся, что вонь не пропитает обшивку.
— Думаю, ты прав, — Стефани ударила по кастрюле деревянной ложкой. — Сейчас убавим огонь. — Она повернулась к Эйсу. — Как убрать пламя?
Эйс уставился на нее своими зеркальными очками.
— Это проблема. Видишь ли, терморегулятор сломан.
Стефани опять повернулась к Ивану.
— Понимаешь, ничего не получится, терморегулятор сломан, — повторила она, не моргнув и глазом.
Иван понимающе кивнул.
— Ну, тогда ясно. — И стал не спеша подниматься назад, спрашивая себя, чем это он заслужил такое. Правда, в седьмом классе ему удалось смошенничать на экзамене по истории США, в восьмом — лестью выманить Мари-Энн из ее трусиков, схитрить с декларациями о доходах, чтобы поменьше платить налоговому ведомству. Ну вот, наконец, пришел час расплаты. Бог послал на него Стефани Лоу.
— После того, как уменьшишь огонь, тебе надо будет повылавливать глаза, — сказала Стефани Эйсу.
— Не простое это дело, они теперь под пеной.
Часом позже шхуна уже шла точно на восток, раскачиваясь на океанской волне. Пена с ухи была снята, и рыбьи глаза в панике метались по поверхности жижи, спасаясь от ложки, которой Эйс их пытался выловить. Пот ручьями стекал по спине Стефани, выступал капельками на верхней губе, пока она держала караул у духовки с печеньем.
— Есть проблемы? — крикнул Иван сверху. — Пассажиры проголодались.
— Скажи им, пусть ремни затянут. Готовясь к пиршеству, спешить нельзя, — крикнула Стефани под шипение сбежавшего на плиту кофе. Она открыла дверцу духовки, вынула последний противень и вывалила готовое печенье в корзину, устланную красной салфеткой.
— Почти не подгорело, — сказала она Эйсу. — С этих, думаю, можно вообще черное не счищать.
Эйс на мгновение отвлекся от ловли рыбьих глаз и восхищенно посмотрел на полные корзинки.
— Сколько уже выловил? — спросила Стефани.
Устроившийся рядом с печкой, Эйс поковырялся в чашке.
— Семь. Похоже, только одного не хватает. Как ты думаешь, могла одна рыба быть одноглазой?
— Продолжай искать, а я пока отнесу печенье наверх.
Она нагрузила поднос глубокими тарелками, ложками, салфетками, кусочками масла и все это понесла на крышу центральной каюты. Потом отнесла корзинки с печеньем, вазы со свежими фруктами и почувствовала, как губы ее невольно растягиваются в улыбке при виде Эйса, появившегося с полной супницей ухи.
— И ты собираешься это есть? — спросил он шепотом.
Есть? Это? Он что, шутит? Она надышалась этой рыбьей баландой по гроб жизни.
В разгар обеда лицо миссис Пиз вдруг приобрело странное выражение. Была она низенькой, с ямочками на локтях и коленках, с короткими светлыми волосами, как у барашка. Миссис Пиз, опустив очки на кончик носа и наклонив головку, пристально всматривалась в свой суп.
— Ой, кажется, на меня кто-то смотрит оттуда.
Ее муж, желая убедиться, что это так, глянул через плечо.
— Ничего не вижу.
— Вон там, — она указала ложкой. — Это маленький черный глаз.
— Странно, — ответил муж. — Что бы это глазу делать в твоей ухе?
Эйс подскочил к миссис Пиз и окунул свою ложку в ее суп.
— Так-так, где тут что? Где это всевидящее око? — Он поднес ложку к своему носу, рассматривая ее содержимое. — Это не глаз. Это черный перец. — И он запустил его из своей ложки, как из пращи, в сторону открытого моря. Подлетевшая чайка поймала выброшенный глаз на лету. — Чайки очень любят перец, — объяснил он миссис Пиз.
Эйс оглянулся на Стефани и произнес одними губами: «Восемь».
Стефани сосредоточенно жевала печенье и старалась не смотреть в сторону Ивана.
— Капитан с нас глаз не сводит, — сказал Эйс. — Думаешь, он понял, что это было?
— Исключено.
— Все равно смотрит. До этого всего один раз смотрел так, когда собака Энди Нью-Фармера подняла ногу над новыми капитанскими ботинками. Он тогда надел их в первый раз.
Стефани откусила кусочек печенья.
— Что он из себя представляет? Ты давно его знаешь?
— Иван — это класс! Он из древнего мореходного рода. Его дед и прадед были капитанами каботажных шхун, и мне рассказывали, что он потомок Реда Рамусена, знаменитого пирата. В доме Ивана, в Хабене, обитает призрак его вдовы. Люси говорила, что этим летом Иван дом продал.
