— Четыре месяца назад.
— Я вам сочувствую.
Это было сказано с таким неподдельным участием, что Дебора почувствовала комок в горле. Нет, она не заплачет. Во всяком случае, не здесь и не перед этим незнакомым человеком.
— Нам пора ехать, — пробормотала она, опустив голову.
— Кажется, вам сейчас не помешала бы пара смачных выражений, которым вы собираетесь научить меня.
Заметив застывшие в ее глазах слезы, Мартин осторожно протянул руку и убрал упавшую ей на лицо прядь.
— У вас чудесные волосы, — сказал он. — На солнце они горят как медные.
— У меня ужасные волосы. Слишком тонкие и прямые. Мне постоянно приходится собирать их в пучок.
— У вас прекрасные волосы, — настойчиво повторил он.
Пальцы Мартина прикоснулись к ее шее, и Дебора невольно вздрогнула, почувствовав, как ее потянуло к этому сильному, волевому мужчине. В полной растерянности она пробормотала первое, что ей пришло в голову:
— Кажется, в Исландии снова появились волки.
Она тут же пожалела о сказанном, но ничего уже нельзя было исправить.
— Все ясно! Пошли! — с изменившимся от гнева лицом скомандовал Мартин.
Поправив висевшую на поясе сумку, Дебора двинулась вперед. Она шла не оборачиваясь по направлению к дороге, жалея о вырвавшихся у нее язвительных словах и ощущая на себе его тяжелый взгляд — взгляд незаслуженно обиженного человека.
Дебора шла по зыбкой пустоши, с трудом переставляя ноги. Ничего удивительного, что внезапное появление Мартина ее так напугало, думала она. Сколько она себя помнила, мать всегда старалась внушить ей страх и даже отвращение к мужчинам. Впрочем, не столько к самим мужчинами, сколько к интимным отношениям с ними.
И вот результат. Ее никак нельзя было назвать синим чулком. Она любила повеселиться в хорошей компании, за ней ухаживали многие молодые люди, и, тем не менее, она все еще оставалась девственницей.
Огорченно вздыхая, Дебора уныло пробиралась сквозь заросли цветущего багульника равнодушная к их скромной, неброской красоте. Свою девственность она воспринимала как нечто ужасно старомодное, стыдилась ее и тщательно скрывала. Если я всегда буду такой гусыней и недотрогой, то в конце концов превращусь в старую деву, с досадой думала она, отмахиваясь от назойливых комаров.
— Деб! Взгляните вверх. Орел!
Вздрогнув от неожиданного оклика, Дебора оглянулась. Мартин стоял в нескольких шагах сзади, указывая на небо. Она подняла голову и увидела на ярко-голубом фоне распростертые черные крылья и белые, как облака, голову и хвост птицы. Когда Мартин поравнялся с ней, Дебора смущенно уронила бинокль на грудь.
— Извините меня, Мартин, что я сравнила вас с кровожадным волком. Мне не следовало этого делать.
— Не беспокойтесь, — рассеянно произнес тот. — Меня это ничуть не задело. И вообще давайте договоримся: вы не считаете меня больше психопатом, а я вас стервой.
— Я выпью за это. — Положив на землю рюкзак, она достала бутылку с водой и, сделав большой глоток, передала ее своему спутнику. Закинув высоко голову, Мартин припал к бутылке и, закрыв от удовольствия глаза, начал пить. Пользуясь моментом, Дебора с откровенным вожделением рассматривала его мускулистую шею, широкую грудь, подтянутый живот и длинные ноги в выцветших узких джинсах. И тут же в ее ушах прозвучал испортивший все удовольствие голос матери: «Смотри, он красив, как орел, и так же необузданно вспыльчив и опасен».
— Как ваше колено? — прогоняя наваждение, спросила Дебора.
— Получше, — небрежно отвечал Мартин, отдавая бутылку.
— Если хотите, можете на меня опереться, — нерешительно предложила она.
— Благодарю, я справлюсь.
Лицо Мартина снова приняло мрачный вид. Тщетно пытаясь понять причину такой внезапной метаморфозы, Дебора робко спросила:
— И много здесь орлов?
— Когда-то их было немало. Потом, конечно, этих птиц перевели, но сейчас их популяция постепенно восстанавливается.
— Я впервые вижу живого орла. Спасибо, что обратили мое внимание.
Стараясь идти медленнее и выбирая кратчайший путь, они зашагали в сторону дороги и десять минут спустя вышли на покрытое гудроном шоссе.
— В этих местах, наверное, изумительные закаты, — произнесла Дебора, пытаясь как-то разрядить возникшую неловкость.
— Вам совершенно необязательно вести себя как светская дама, — пробурчал Мартин. — Где ваш рюкзак?
— Я оставила его в кустах, — покраснев от смущения, ответила Дебора. — Сейчас я схожу за ним.
Вскоре она вернулась с рюкзаком за плечами, и, сев в машину, они отправились в путь. По дороге Дебора, как обещала, научила Мартина нескольким отборным немецким и датским ругательствам. Потом рассказала ему о том, что занимается письменными переводами и заключила несколько контрактов с крупными межнациональными корпорациями.
Она говорила и говорила до тех пор, пока впереди не показались маленькие домики поселка. Только тут Дебора спохватилась, что, рассказав так много о себе, она ничего не знает о своем спутнике, кроме того, что он на лету схватывает новые ругательства и что он весьма терпеливый слушатель.
Поселок расположился у самой кромки воды вдоль вытянутого дугой залива, посередине которого виднелся выдававшийся в море причал. В дальнем конце залива рядом с мысом Дебора заметила пляж, на котором она сразу же решила разбить палатку.
— Не могли бы вы высадить меня около магазина, — попросила она.
— Не лучше ли остановиться в отеле?
— Нет, я привыкла ночевать под открытым небом.
— Деб, мне кажется это неразумным.
— Дело в том, что я очень ограничена в средствах и не могу позволить себе платить за мягкую постель и готовый завтрак.
— Позвольте мне хотя бы купить вам гамбургер в ближайшей закусочной.
— Спасибо, но уже почти шесть вечера, и мне надо поскорее попасть в магазин, чтобы успеть устроиться на ночлег.
— Вы ужасно упрямы. И как долго вы предполагаете здесь оставаться?
— Не дольше одного-двух дней, — небрежно ответила Дебора, подумав, что никогда не скажет ему о своих истинных планах.
— Вы хотите сказать, что не желаете меня больше видеть? — нахмурившись, процедил сквозь зубы Мартин.
— Не понимаю, почему вас это так огорчает, — притворяясь безразличной, ответила Дебора. — Наша встреча была совершенно случайной, я о вас абсолютно ничего не знаю. Так что спасибо за компанию. Дальше каждый пойдет своим путем.
Кого ты пытаешься убедить, что хочешь навсегда расстаться с этим человеком, сердясь на саму себя, подумала Дебора. Мартина или собственную персону?
