Одно движение, и он во мне. Резко, но сладко. Так, как мы оба любим. Выгибаю спину, и с губ слетает стон. Цепляюсь за широкие плечи мужчины. Движения то резкие, то плавные. Чувствую каждый клеточкой души, как мне его не хватало всё это время, как он мне необходим. Трётся щекой о мою шею, царапая лёгкой щетиной, а я мурчу словно кошка. Сбивчиво что-то шепчет, повторяя моё имя, как сумасшедший.
Внутри такой вулкан, что он вот-вот взорвётся, а я не могу больше терпеть. Движения ускоряются, и с моих губ срывается его имя:
— Матвей, — ещё один сладостный толчок, и мужчина присоединяется ко мне.
Сбивчиво дышу, утыкаюсь в его шею. Пытаюсь прийти в себя. Слышу пульс в ушах, как быстро бьётся сердце. С ним всегда остро. Ярко. Словно в первый раз. И он действительно мой первый мужчина.
Запускаю пальцы рук в волосы, поглаживаю. Понимаю, что вот он — конец. Та точка, что мне нужна была, чтобы раз и навсегда разорвать эту связь между нами.
Одну руку веду вниз по мощной груди, чувствуя каждый кубик на его теле. Как всегда — идеальный.
Зажмуриваю глаза и в последний раз целую в шею, а Матвей только сильнее сжимает меня в свои тиски. Чувствую, что его тоже трясёт, что ему было точно так же хорошо, как и мне. Но это всё. Точка.
Веду ладонями по плечам вниз и, переплетя наши пальцы, отрываю его от себя. Заглядываю в последний раз в его глаза. В последний раз замечаю едва уловимую нежность. Так надо было в последний раз, чтобы поставить точку, повторяю себе в голове, дабы вдолбить эти слова, врастить себе в кожу.
— Рыжик, — но я не даю сказать и слова, качаю головой, сталкиваясь своим лбом с его. На секунду прикрываю глаза, вдыхая его запах, и, отстранившись, быстро выхожу из машины.
Иду к своему подъезду, чувствуя пронзительный взгляд в спину. Иду, не оглядываясь, а как хотелось бы. Но каждый раз одёргиваю себя.
Пиликает домофон. Открываю дверь. Замерев на секунду в последний раз, чувствую его взгляд и, сделав шаг, скрываюсь в подъезде.
Поднимаюсь по ступенькам. Открываю дверь ключом. Захожу. Хлопаю дверью, отрезая себя от того мира. Медленно оседаю на пол. Теперь это конец.
За всё, что было между нами — спасибо…
Всё это было очень красиво.
Я не жалею ни о чём.
Но, очевидно, нам с тобой не по пути…
Выдыхай…
А через месяц тест показал две полоски.
Глава 4
Ада
С того дня, как я в последний раз видела Матвея, прошло пару недель. Я старалась не вспоминать близость с этим человеком. А в первую очередь не чувствовать к нему ничего, потому что знаю — ничего не будет. А тешить себя иллюзиями, делая только больнее, я не хочу. Не хочу сидеть на успокоительных препаратах и вновь собирать себя по крупицам в единую картину.
Ни к чему всё это. Мы расстались. Поставлена точка, больше нет ни запятых, ни многоточий.
Но каждый раз, закрывая глаза, представляла, как его ладони касались моих бёдер, кожи, как и раньше, и от этих прикосновений пробирало всё нутро. Как его губы целовали мои — со всей страстью, съедающей нас обоих, но с такой хрупкой нежностью, что на глазах наворачивались слёзы. Как, впрочем, и сейчас.
Провожу рукой по щеке, смахивая одну слезу, последнюю из-за человека, что покалечил мою душу. Опираюсь ладонями о подоконник, смотрю вдаль, собираясь с мыслями, и даю себе установку забыть. Забыть. Сжечь все мосты между нами.
Качаю головой, прогоняя ненужные мысли, как вдруг слышу звонок в дверь. Взглянув на часы, которые показывали восемь вечера, иду открывать. Кто бы это ни был, сейчас никого не хочется видеть, поэтому быстренько выпровожу его.
Подхожу к двери, отпираю замок, устраняя преграду между мной и гостем. Передо мной стоит улыбающаяся Тея. Закатив глаза, разворачиваюсь и направляюсь вглубь квартиры. Я, конечно, рада подруге и люблю её, но сейчас я понимаю, что она будет выносить мне мозг из-за поездки на похороны Кристины Леонидовны. И это она ещё не знает, что я переспала с Огневым. Ох, чувствую, что мне не поздоровится. Но всё уже сделано, и дороги назад нет.
— Ада, хватит вредничать. Ты что, не рада меня видеть? — играючи обижается, но я-то знаю, что эта женщина только притворяется.
— Очень рада, Теюшка. Но мне вот очень интересно, моя дорогая подружка, ты, случаем, не зачастила ко мне? Приходишь через каждые два дня. Нет, ты не подумай, я очень тебе рада, но не слишком ли часто? — вижу, как подруга тушуется, но, быстро прогнав смущение, подходит ко мне, берёт мои руки в свои и заглядывает в самую душу, словно знает, что меня сейчас мучает.
— Ты же видела Матвея… — начинает, но я тут же её перебиваю, отдёргивая свои руки, и отхожу на шаг.
— Хватит, Мамаева. Хватит! — уже не сдерживаясь, почти кричу, но тут же осекаюсь, понижая голос. — Тея, хватит говорить про моего бывшего мужа. Да, мы с ним развелись, и я ездила на похороны его мамы, но это ничего не меняет, — скрещиваю руки на груди, отворачиваясь. Пытаюсь успокоиться, прикрываю глаза. — Он в прошлом, Тея.
Только я умолчала, что у нас с ним была близость. Короткая. Яркая. Крышесносная. Но она была. Потому что знаю: Мамаева не успокоится. Подруга переживает, потому что помнит, что было со мной после того, как Матвей меня выкинул как бродяжку. Как куклу, с которой наигрался, и она больше не нужна.
Слышу шаги. Ладони примирительно гладят мои плечи, и я действительно успокаиваюсь. Это не истерика, но каждый раз, когда речь заходит о бывшем муже, я бешусь. Он мне никто, и я не хочу ни видеть его, ни слышать о нём. В этой истории поставлена жирная точка. Он — прошлое. Прошлое, в которое я сожгла все мосты. Меня ничего с ним не связывает.
Но меня съедает мысль, что Огнев по сути изменил своей девушке или невесте — не знаю, кто она ему. Эта мысль мучает меня, потому что измена — это самое худшее, что может случиться в отношениях. И во всём этом виновата я одна, потому что поддалась своим ещё не остывшим чувствам. Если бы оттолкнула, дала пощёчину, то всего этого не было бы.
— Извини, Ада. Просто я очень переживаю за тебя. Я не хочу вновь видеть тебя в том состоянии, как три года назад, — если бы ты знала, как я этого не хочу, Мамаева.
Но всё уже сделано, и назад пути нет.
Дальше дни потекли как обычно. Серое утро, серый вечер. Серые будни. С утра я уходила на работу и старалась максимально загрузить себя делами, коих в нашем модном журнале «NOVA» было предостаточно. Должность главного редактора и без того не давала мне шансов побездельничать, но я решила ещё и взяться за написание нескольких статей. Вот тут-то моя жизнь выкинула ещё один фортель.
Нужно было срочно взять интервью у известного банкира нашего города. Но каждый раз, когда мы уже договаривались встретиться, мужчина отказывался, оправдываясь тем, что появились серьёзные дела.
Я вздыхала, прикрывая глаза. Лариса Витальевна злилась, срываясь на всех, но в то же время понимала, что это не моя вина, а Вита Аркадьевича — того самого банкира, который не мог выделить нам время для беседы.
Несмотря на свой, так сказать, юный возраст, в свои тридцать лет он многого добился. Это можно сказать по состоянию его счетов со множеством нулей. Молод, холост, красив. Рядом с ним желают быть практически все женщины младше и старше него. Но о его собственных предпочтениях пока было никому неизвестно. На всех мероприятиях появлялся исключительно со своей сестрой, такой же привлекательной, как и он сам. И именно мне поручили взять у него интервью.
именно сегодня, когда я чувствую себя отвратительно, мне удалось-таки договориться о встрече с Витом. Своё паршивое самочувствие, слабость и головокружение я списывала на переутомление от постоянной загруженности работой, но сегодня со мной творилось нечто особенно гадкое. С самого утра кусок в горло не лез, а всё, что я съела, вылетело в унитаз. Но даже это было лучше, чем назойливые мысли о бывшем и самокопание, которое ни к чему не вело.
