Что собственно они такого сделали, я не выясняла — не мой отдел, да и нелюбопытная.
Мало ли, может, и правда чего такого сделали. Но сейчас до моего невинного сознания стало доходить, что слухи никакие и не слухи вовсе, а совершенно железные факты.
— Так работа такая, — сглотнула, стараясь не выдать желания сбежать.
— О, да, конечно, — проворковал босс, уже поглаживая мою гриву волос. — Я люблю таких замечательных сотрудников, — при слове «люблю» руки медленно поползли вниз, заставляя меня скривиться от отвращения. — А в качестве благодарности приглашаю на ужин сегодня вечером.
На этих словах клешни шефа уже сползли ниже моей талии, недвусмысленно намекая, какой «ужин» нас ждет. Я, кажется, онемела от ужаса, мысленно проводя анализ происходящего.
Первое — если откажусь, потеряю работу. Уж больно быстро у нас вылетали неугодные директору работники. И никакие проверки профсоюзов, налоговых или еще кого ему не страшны. А такие домогательства, думаю, будут выставлены моей собственной виной.
Второе — еще большая проблема, даже если я соглашусь, вероятность не вылететь с работы через неделю или месяц, когда я приемся нашему «темному пластилину» ровна нулю. Хотя там хотя бы есть шанс получить денежную компенсацию, круглой суммой.
То есть, проанализировав все вышесказанное, выбора у меня нет — работу я потеряю так и так.
Я еще раз сглотнула, продолжая хранить молчание, еще пытаясь переварить факт своего еще не состоявшегося увольнения. Петр Вениаминович же расценил все по-своему и потянулся запечатлеть победный поцелуй на моих губах. Вот это меня отрезвило.
Вспоминая уроки самообороны от подруги, заехала любвеобильному между ног, заставляя с воем опуститься на пол. Сама же бросилась вон из кабинета.
* * *
Мария
Затормозила я только в метро, до этого пролетев всю дорогу, будто за мной гнались.
Хотя кому это надо уволят, и дело с концом. Выдохнула и взяла в киоске колы.
Что за день? Чем дальше, тем страшнее и страннее. Итак, еще раз расставим все по местам.
Первое, сначала Влад бросил, вот просто взял с утра и бросил. Такое чувство, что встал с утра с мыслью «А не собрать ли мне вещи». Не поговорив, взял и ушел. Впервые за весь день почувствовала, что готова заплакать. Хлюпнула носом и задрала голову к потолку, изучая свод над эскалатором. Обида заставляла слезы бежать независимо от моего желания.
Второе, случай на работе и вовсе погружал в еще большую пучину отчаянья. Вот что этот… решил именно сегодня ко мне полезть? Что я такого сделала, чтобы мной решили заинтересоваться? Да и, вообще, мог бы за кем другим приударить! Я даже повода не давала, между прочим!
Еще несколько раз глубоко вздохнув, поспешила закрыть уши наушниками и включить погромче музыку. Главное ни о чем не думать.
Завтра будут поиски работы, и, может, жениха. Ну а что мне одной, что ли, куковать?
Хотя жених, это громко сказано — на свидание хоть бы два подряд с одним человеком сходить, и то будет хорошо. Почему-то все считают меня депрессивной. Мол, не смеюсь их шуткам — но если оно не смешно, почему я должна? Не визжу от восторга при какой-нибудь милости типа собачки, цветочков или еще чего, что, по их мнению, нравится девушкам.
Еще я рассуждаю, как столетняя бабка. Ну, простите, если я считаю, что пить и гулять до утра просто потому, что это круто и все так делают — это бред. Уж лучше я буду столетней бабкой, чем не получу удовольствия и еще к тому же не высплюсь. И это так по мелочи из того, что мне высказывали. Откуда взялся Влад, что два года со мной прожил, не знаю.
Мне все как один все твердили, надо быть оптимистичнее. Влад, конечно, не был исключением, но говорил, что я забавная. Я хотя бы умела радоваться мелочам и верить в лучшее. А что не умею играть на публику — тут простите.
Такие невеселые мысли мучили меня, пока ехала в переполненном вагоне, весьма успешно притворяясь мартышкой, висящей на поручне. Полчаса таких пыток и я, наконец, выбралась из метро и вздохнула свободнее. Ненавижу толпу.
Телефон напомнил о себе как раз в тот момент, когда я стояла между Макдоналдсом и суши, пытаясь понять, насколько мне сейчас нужен какой-нибудь Биг Мак, или сразу заедать стресс чем-то более серьезным?
— Да? — ответила, выбирая суши.
Мне просто необходимо сегодня что-то такое, что позволит хоть немного поднять настроение.
— Машенька, как рада, что ты ответила.
Голос хозяйки квартиры я узнала сразу. И почему-то чувство, что звонок не к добру, закралось сразу. Все ведь должно быть по закону жанра! Значит, если было плохо, должно стать еще хуже!
И тут ведь дело не в том, что я пессимист. Я, скорее, реалист с очень хорошей интуицией.
— Да, я слушаю, — проговорила и почувствовала, как сердце замерло в ожидании новой подставы.
— Машенька, тут такое дело, мне квартиру предложили продать по очень выгодной цене.
Та-та-там! А вот и третий номер сегодняшней программы!
— Ок, и какой у меня срок?
Как ожидаемо. Прикинула, за сколько я смогу найти квартиру и новую работу, стараясь не думать о том, что мне как раз-таки могут не выплатить положенную зарплату в полном объеме.
— Ну, желательно до конца недели, — невинно сообщила женщина.
— У меня оплачено до конца месяца, — не выдержала я.
— Ну, я понимаю, я верну. И залог, только сейчас не получится, много денег надо на оформление продажи. Но я обязательно верну!
— Но… — хотела возмутиться, но меня, кажется, вовсе не собирались слушать.
— Ой, извини, я побежала, меня уже зовут. Но, думаю, мы договорились, — а дальше тишина.
— А не охренела ли ты?! — глядя на экран, спросила у погасшего смартфона так громко, что на меня покосились прохожие.
Да чтоб я еще раз снимала квартиры и комнаты у знакомых?! Да ни в жизнь! Договор, конечно, был. Но такой топорный, что ничего и не потребуешь. Это Влад клялся и божился, что люди надежные, мол, что будет.
Вот и надежность! И Влада, и этих самых людей!
Все еще глядя на экран телефона, думала позвонить бывшему, чтоб спросить по поводу подставы, или нет. А стоило двинуться вперед, тут же налетела на прохожего. Телефон вылетел из рук, спеша на встречу с тротуарной плиткой.
— Прошу прощения, — раздался приятный мужской голос, пока я мысленно прощалась с телефоном, так красиво приземлившимся экраном вниз.
Еще секунда, и мне протягивали мой почти целый аппарат. Царапинка не в счет, сама сделала ключами при спешке на работу.
— Прошу.
— Спасибо, — рассеяно ответила, принимая аппарат, и подняла глаза на того, кого только что попыталась сбить с ног.
Он улыбался. Мужчина был не то что, красив, скорее, просто приятен. Высокий, хорошо сложен, светлые волосы, модная стрижка, лицо симпатичное, идеально гладкое без единого изъяна, глаза голубые.
Такое чувство, что встретилась с поделкой Кена. Вроде всем хорош, но в отличие от бойфренда Барби более мил, хоть и не столь идеален.
— Не за что, — мне улыбнулись еще теплее, отчего на душе стало светлее.
— Барт! Ты идешь или нет? — окликнули мужчину, на что тот забавно зажмурил глаза и показал мне движение, будто сейчас повесится, притом используя в качестве удавки ремень своего фотоаппарата.
— Улыбайтесь, мне кажется, вам пойдет улыбка, — после пантомимы выдал фотограф.
— Хорошего вечера.
И с этими словами меня покинули.
* * *
Андрей
— Тебе надо помогать всем сирым и убогим? — тут же набросился друг, стоило мне его догнать.
Был у него пунктик по поводу женщин — модные шмотки, косметика и прическа, все это должно быть на высоте. Естественность для него — это что-то стремное, придуманное ленивыми женщинами, чтобы оправдать свою лень.
— Да. Что ты заводишься? Помог красивой девушке, что с того? — обернулся, и еще раз посмотрел на так и застывшую посреди оживленного потока рыжую девушку.
Не проблемы, плюнул бы на друга и угостил бы незнакомку ужином. А там бы, кто знает, может быть, уговорил побыть моей моделью.
