Он же не серьезно?
— Она согласна, — решил за меня красавчик, опять пуская в ход свой завораживающий голос с хрипотцой, и тут же повернулся ко мне задом.
«Нет, стой!» — заорало мое подсознание, в то время как я сама продолжила молча стоять на месте, баюкая загипсованную руку.
Крепкая попа, обтянутая серыми шортами до колен, мне очень приглянулась, но вот спереди мужчина был эффектнее. Бездонные светлые глаза, цвет которых я не разобрала.
Голубые? Зеленые?
Красивые!
Они так ярко играли на контрасте с его смуглой кожей и темными растрепанными волосами. Казалось, что мужчина долго ерошил пальцами макушку, приведя ее к такому состоянию. А еще у него была многонедельная щетина, грозящая вот-вот перерасти в самую настоящую бороду.
У меня зачесалась кожа под гипсом. Настолько мне было обидно, что Красавчик так быстро от меня отвернулся.
— Аврора этого не сказала, — твердо произнес Олег Викторович, возвращая мое внимание к себе, и тогда я поняла, что они родственники.
Совершенно однозначно. Причем очень-очень близкие. Олег был старше, серьезнее и светлее. Именно в цветовом смысле. Словно кто-то взял лицо мистера “Офигенная задница” и в фотошопе стер с него щетину и осветлил волосы. Все остальное один в один: поджатые, средней толщины, но с аккуратным бантиком губы, крупный нос, резко выступающие скулы, разрез и цвет глаз.
— Она согласна, я уверен. Да и не имеет это никакого значения. Или ты и в этом тоже сомневаешься?
— Богдан, ты повернул разговор в другое русло. И все опять из-за собственной бестолковости.
— Хватит! — выкрикнул Богдан. «Как же ему идет это имя», — мечтательно подметила я и продолжила слушать перепалку братьев — почему-то именно так я обозначила их родство, — совершенно не чувствуя неловкости за то, что практически подслушивала. — Я приехал к тебе за помощью, а ты включил строгого папочку. Хватит! Ты мне не отец и даже не мать, Олег. Не поможешь — и пошел ты…
— Богдан, мы не одни.
— Да насрать мне! — заорал Красавчик, напоминая сейчас шизика.
Что там говорила Евгения? Ее муж не лечит ненормальных? Хотелось бы верить. Хотя какая мне разница, ну не дружит он с головой, зато пятая точка у него зачетная. Все это не моего ума дело, мне лишь нужен обратно мой телефон. Денег на второй у меня не было. Да и вообще, кажется, ничего больше не было. И как я выйду на смену, с загипсованной-то рукой?
Только вот мои желания, видимо, никого не интересовали, потому что Богдан развернулся и резко двинулся на меня, напоминая разъяренного буйвола, серьгу в нос ему — и сходство полное. Я не к месту захихикала, но когда мужчина схватил меня за плечо — больной руки! — тогда смех застрял в горле.
— От-отпустите, — наконец-то заговорила я, но он стремительно потащил меня к лифту.
— Богдан, ты что творишь? Отпусти девочку. Ты ее напугал.
— Ни хрена себе девочка, — усмехнулся мужчина, резко потерявший звание Красавчик и мгновенно упавший в ранге до Засранца обыкновенного, — да она весит столько же, сколько и я.
Я поджала губы и попыталась вырвать руку, но куда там, двигать ей было все еще больно, да и затруднительно.
— Отпустите меня! В конце концов, я не виновата, что вы дрищ. С вашим-то ростом мужчине весить восемьдесят килограммов должно быть просто стыдно, — выдавила из себя, пытаясь до последнего поддерживать язвительный тон.
Но кто бы знал, как мне было трудно. Вот, оказывается, как легко было пробить мою броню, наращиваемую с шестого класса, именно тогда я начала расти не только в высоту, но и вширь, особенно в плечах.
И что на меня так подействовало? Его смазливое лицо или предложение руки и сердца?
Стоп. Аврора, какие еще рука и сердце? Не было такого.
Я так глубоко ушла в собственные размышления, стараясь удерживать на лице маску ехидства, что не сразу заметила, как Красавчик тихо так и хрипло засмеялся.
Черт! Почему это он опять стал Красавчиком?
— Слышал, Олежа? Да у нее ого-го какие зубы. — И парень отпустил меня, согнул правую руку, а левую ладонь положил на ее локтевой сгиб и после этого продолжил сгибать с таким пакостным выражением лица, что я аж оторопела.
Это он сейчас, что? Сделал жест по локоть? Альтернативный вариант среднего пальца?
Олега Викторовича всего аж перекосило.
— Ах ты ж поганец, — пробасил он и резко двинулся на Богдана, пытаясь схватить того за руку, но Поганец словно прогнулся в спине в обратную сторону, оттопырив зад, и отпрыгнул, не дав брату схватить себя.
Теперь я уже нисколько не сомневалась, что они братья. Потому что балаган продолжился: Олег опять попытался схватить Богдана, но тот слишком резво и быстро от него отпрыгивал, словно специально задирая.
Дурдом какой-то.
И ладно бы этот Богдан, у него на лице было написано, что он разгильдяй еще тот, но второй? Выглядел таким серьезным и представительным мужчиной. Косточку мне вправлял или что он там делал — и тут вот это?
Словно дети малые.
Пока я предавалась очередным размышлениям, старший деть все же ухватил младшего и заехал тому под дых, замахнувшись опять.
Целился он определенно в нос. С точностью хирурга.
— Стойте! Вы что творите! — заверещала я и зачем-то подбежала к мужчинам.
Ага, со сломанной рукой мне только в драку и лезть… Но, как ни странно, Олег — теперь я никак не могла обращаться к нему по отчеству, даже мысленно, — все же отпустил Богдана.
— Спасибо, Рыжик, — мило улыбнулся Красавчик и сразу разрушил все очарование, — я бы на месте Олега тоже испугался, у тебя тако-о-ое лицо было, словно ты ему щас двинешь, — хохотнул Богдан, выпрямляясь, и все же получил в нос.
Только не от брата, а от меня.
Как же кстати, что левой я всегда била сильнее.
Голову Богдана мотнуло, и он тут же схватился за нос.
— Ты чего? — оторопело спросил он, осматривая собственные пальцы, на которых была кровь. Голос мужчины звучал обиженно, как у самого настоящего ребенка. Он не понимал за что.
Действительно, за что?
— Пойдете ко мне в кабинет, — пробасил Олег и, никого не дожидаясь, пошел к тому помещению, где еще совсем недавно меня оставил.
Когда мы с Богданом его догнали, у мужчины в руках уже был лед, завернутый в белоснежное вафельное полотенце. И откуда такое богатство в кабинете главврача, оставалось только догадываться.
— На, приложи. И скажи ей спасибо, что ударила тебя левой.
— Ты что, левша? — не обращая внимания на брата, обратился ко мне Богдан.
Зеленые. Его глаза были светло-светло зелеными. И красивыми. В обрамлении пушистых черных ресниц, которые так и хотелось потянуть, чтобы проверить, настоящие ли.
— Нет, — заторможенно мотнула головой и отвернулась от него. Нельзя смотреть так на мужчину. Насколько бы он красив ни был. Нельзя. — Просто на правой гипс. — Я попыталась приподнять руку, чтобы продемонстрировать, но опять ощутила ноющую боль.
— Ох ты ж, Рыжик. Да я бы без носа остался! — выкрикнул он, видимо только сейчас сообразив, что до него пытался донести брат.
— Так, все. Сиди здесь и держи холод у носа. Я сейчас сделаю снимок Авроре, отпущу ее и вернусь к нашему разговору.
— Да что к нему возвращаться-то? Просто помоги мне, и все.
— Я уже сказал, что мы с мамой устали постоянно разгребать за тобой. Ты ни с чем справиться не можешь!
— Вот только опять не начинай про девок! — закричал младший, и я поморщилась, настолько неприятно звучали его слова. — Несерьезное отношение к бабам никак не отражается на…
— Пойдем, Аврора. — Врач бережно взял меня за плечо здоровой руки и направился к двери.
— Спорим.
Плечи Олега напряглись, но он не обернулся.
— Спорим, что я хоть сегодня женюсь.
— Да что ты заладил, — взорвался старший. — Женюсь, женюсь… Я про брак сказал к слову, Богдан. Как пример! Хоть какой-то ответственности и самостоятельности. У тебя же интерес не задерживался ни на чем в жизни дольше недели.
— Спорим, что продержусь. Хоть месяц, хоть год.